Филипп Эрланже - Резня в ночь на святого Варфоломея

Книга известного французского историка и дипломата Филиппа Эрланже посвящена одной из самых трагических дат в истории Франции, событию, получившему известность как Варфоломеевская ночь (24 августа 1572 г.). Варфоломеевская ночь стала, бесспорно, кульминационным социально-политическим явлением во Франции XVI в. Это столетие было богато всевозможными потрясениями, во многом определившими исторический путь французского королевства на долгие годы. В первой половине века Франция переживала расцвет, пожиная плоды сложившейся экономической и политической централизации, пришедшей на смену феодальной раздробленности. При дворе Франциска I (1515–1547) блистала великолепная культура, образец для подражания — французское Возрождение. Даже неудачное завершение Итальянских войн с Испанией и Империей, ознаменовавшееся заключением неоднозначного мира в Като-Камбрези (1559), не смогло в общем ослабить авторитет правящей династии Валуа, хотя и истощило силы королевства. Французские короли Франциск I и его сын Генрих II (1547–1559) правили жестко и деспотично, устраняя любые институты, а также сословные и прочие социальные объединения, осмеливавшиеся встать у них на пути. Рождался знаменитый французский абсолютизм, выражением которого стала формула — «Одна страна, один король, одна вера, один закон».

Однако стремление монархии сделать себя почти неограниченным источником власти разошлось с традициями и представлениями французской знати о своих исконных прерогативах. Дворянство Франции всегда отличалось высоким самосознанием и свободолюбием и одним из главных своих предназначений считало соучастие в управлении государством. Гражданские войны во многом явились реакцией дворянства на растущий авторитаризм короны, на отстранение их от прямого влияния на дела королевства и засилье в королевской администрации выходцев из неблагородных слоев населения. «Революция цен» XVI в., связанная с открытием Америки и поступлением значительного количества золота и драгоценных металлов в Европу, полностью разорила многие дворянские фамилии. Корона могла предложить последним только войну как источник существования, поскольку количество придворных и административных должностей было ограничено. Но Итальянские войны завершились, и завершились без успеха.

К растущему недовольству короной прибавились новые веяния, пришедшие из Германии, где богослов Мартин Лютер начал движение за очищение и реформу католической церкви. Реформация захватила и французское королевство, пустив особенно глубокие корни на юге страны, где нашла приверженцев среди самых широких слоев общества. Протестантское движение в одночасье раскололо единую страну, поставив ее на грань катастрофы. Север Франции и Париж, столица королевства, остались оплотом католичества. Началась война (1559), точнее — войны, вошедшие в историю под именем Религиозных или Гугенотских, так как гугенотами называли французских протестантов. Никогда, ни до, ни после, Франция не знала такой жестокости и бесчеловечности в гражданском противостоянии, где одни сражались за веру, а другие — за власть, земли и влияние на корону, прикрывая свои истинные устремления религиозными мотивами и общим благом.

Для страны и монархии трагедией обернулось то, что на смену деятельным и воинственным государям Франциску I и Генриху II, не терпевшим ограничения собственной власти, пришли юные и неопытные короли. Они тут же стали пешками в руках придворных партий. При дворе заправлял уже не король, а алчные и высокомерные принцы, окруженные многочисленными сторонниками и клиентами. Регентша Франции, мать юных государей Франциска II (1559–1560) и Карла IX (1560–1574), флорентийка Екатерина Медичи, металась от одной группировки знати к другой, пытаясь сохранить мир в королевстве и корону своим детям. Критической точкой гражданской войны и стала Варфоломеевская ночь, которая, по замыслу ее организаторов, должна была положить конец в затянувшемся конфликте — разом обезглавить гугенотское движение, устранив его вождей.

Прелюдией этому событию стала великолепная свадьба дочери Екатерины Медичи и сестры Карла IX, католической принцессы Маргариты де Валуа, и формального лидера гугенотов, Генриха де Бурбона, короля Наваррского. Отпразднованная за несколько дней до резни и имевшая целью закрепить очередной религиозный мир, свадьба собрала в Париже более тысячи знатных протестантских гостей. Королева и католические принцы воочию убедились в размахе гугенотского движения и были поражены его мощью, угрожающей устоям и безопасности королевства. Уже во время свадебных торжеств стало понятно, что религиозный мир эфемерен, а король находится во власти военных идей, инспирированных протестантами и не совместимых с возможностями государства. Сейчас трудно сказать, кому первому пришла в голову мысль покончить с гражданскими войнами и гугенотской ересью одним ударом, но, судя по всему, речь идет о Екатерине Медичи и ее окружении.

Как всегда бывает, задуманное стало лишь бледной копией той бойни, что случилась на самом деле. Резня протестантов, которая произошла в Париже, а затем волнами прокатилась почти по всей Франции, потрясла современников. Авторитет монархии, допустивший подобное злодеяние, пошатнулся. Борьба между протестантами и католиками возобновилась еще с большей силой и продолжалась вплоть до 1598 г. Прекратить ее смог только политик, сумевший максимально удачно воспользоваться междоусобицами, дождавшись гибели основных действующих лиц и благоприятной внешнеполитической ситуации, — Генрих Наваррский. Он и основал новую династию французских королей — династию Бурбонов.

В своей книге Филипп Эрланже шаг за шагом восстанавливает события, которые произошли в столице французского королевства в ночь с 23 на 24 августа 1572 г., пытаясь заставить заговорить основных персонажей и определить степень их участия и ответственности в трагедии Варфоломеевской ночи, а также ответить на вопросы, насколько во власти совместимы честь и предательство, личные интересы и общественное благо.

Переведенная на английский и немецкий языки, «Резня в ночь на Святого Варфоломея» является своего рода продолжением и недостающим звеном к предыдущим книгам этого автора, выпущенным издательством «Евразия» в 2002 г. и посвященным гражданским войнам во Франции, — «Диана де Пуатье» и «Генрих III». Мы сочли возможным привести в приложении ряд документов, отсутствующих в оригинальном издании, но весьма дополняющих общую картину событий Варфоломеевской ночи.

Карачинский А. Ю., Шишкин В. В.

После того как Людовик XI осуществил первую королевскую революцию,1 торжество которой предстояло обеспечить его дочери — Великой мадам (Анне де Боже),2 произошло рождение французской нации, которая осознала свое единство. Города вышли из той изоляции, в которой пребывали в течение столетий. Париж восстановил свой престиж столицы, утраченный в ходе Столетней войны. Классы, в особенности буржуазия, осознали себя от края и до края страны. Все множившиеся ярмарки содействовали исключительному взлету коммерческих отношений.

Если ремесленные цеха превратились в своего рода феодальную собственность, то объединения подмастерий при поддержке религиозных братств привели к развитию мощного движения наемных работников по защите своих интересов и взаимопомощи. Одна из мастерских в Сорбонне установила первый из печатных станков, призванный распространять свободомыслие. Французы почувствовали себя менее одинокими. Столетие гражданских войн и анархии привело к тому, что они полностью передоверили свои «свободы и вольности» королю, но от него исходило, охватывая всю страну, неведомое ранее притяжение. Сплотившаяся вокруг своего монарха, страна эта была великой. Эта централизация, это военное могущество, эта, наконец, покорившаяся знать привели к процветанию и единству. Франция, над которой, казалось, раздался погребальный звон в 1422 г., когда был подписан договор в Труа,3 доминировала в христианском мире в 1494 г. Именно тогда она впервые, не считая эпохи крестовых походов, вывела войска за свои рубежи и вмешалась в жизнь других стран. Итальянские войны (1494–1559), несомненно, обошлись недешево, отняли уйму людей и денег, не принеся никакой осязаемой пользы. И тем не менее они не были безумной авантюрой, как часто провозглашается. Италия была ставкой, которую разыгрывали испанцы, немцы и турки. Ее покоритель получил бы гегемонию. Франция, воодушевленная, крепкая и при этом весьма уязвимая, испытывала потребность улучшить свои позиции и утвердиться на берегах Средиземного моря, которое оставалось центром Западного мира. После ряда успехов и поражений победа при Мариньяно привела эту политику к эфемерному триумфу (1515). Франциск I, который в двадцать лет надел корону, стал арбитром Европы. Но Европа уже не походила на ту, какой она была при Людовике XI. Возвысились другие могучие державы: Англия, покончившая с гражданскими войнами и также сплотившаяся вокруг династии Тюдоров; Испания, окончательно освобожденная от ислама, объединенная, открывающая неизвестные моря, завоевывающая новые земли. Уже властелин Фландрии и Франш-Конте, наследник королевств Испанского и Неаполитанского, габсбургских земель, а вскоре и кандидат в императоры, молодой Карл Австрийский принялся «создавать в одиночку коалицию», роковым образом направленную против Франции. Он поставил перед собой цель стать Цезарем, эталоном своего века, подобно тому как Александр Македонский был кумиром в средние века. О том, чтобы сравняться с Цезарем, мечтал и Франциск I (кстати, мать его так и называла).