Сведения Ибн-Хаукаля показывают масштабы походов Святослава, связь его нападений на земли волжских булгар и буртасов - союзников хазар и на саму Хаза-рию. Ибн-Хаукаль показывает и характер русского за-воеоания, отмечая, что руссы «захватили» земли своих противников, то есть прочно утвердились в завоеванных районах. Жители же завоеванных земель, покинув их поначалу, потом стремились поладить с руссами; большинство их вернулось назад, просило у руссов заключить с ними договор, чтобы покориться им.
Интересно указание Ибн-Хаукаля на характер поведения руссов во время захвата города Семендера: как ранее воины Олега, а затем Игоря, напавшие на Сурож и Амастриду, воины Святослава грабили культовые сооружения. Важно и указание автора на то, что руссы ушли тотчас после похода в Хазарию «к стране Рум и Андалус», то есть отправились, видимо, в поход на Дунай.
Указание Ибн-Хаукаля о разделении войска руссов на две группы находит подтверждение в действиях русского войска на Балканах: одна его часть во время русско-византийской войны воевала под началом Святослава, а другая - под руководством некоего вождя. И позднее руссы во главе со Свенельдом оказались в Преславе рядом с болгарским царем Борисом, а основная часть их войска вместе со Святославом стояла на Дунае.
Исследовавшие эти сведения Ибн-Хаукаля В. В. Бартольд, А. Ю. Якубовский, М. И. Артамонов и В. Ф. Минорский отметили, что указание Ибн-Хаукаля на 358 год хиджры (968–969 гг.), с которым автор связал восточный поход Святослава, отнюдь не говорит о том, что именно в этом году состоялся сам поход, явившийся вторым военным предприятием Святослава на Востоке. В данном случае речь может идти не о двух походах Руси на хазар в 965 году (год русской летописи) и в 968–969 годах, а лишь об одном походе, дата которого указана в «Повести временных лет». Что касается 358 года хиджры, то он фигурирует в записи арабского автора как год, когда он, будучи в Джурджане, услыхал о сокрушении руссами хазар, булгар и буртасов2.
Иную точку зрения в 30-х годах высказал В. Мошин. Он считал, что к берегам Каспия и на Семендер руссы шли водой, а на Саркел, ясов и касогов - сушей. Это были два различных похода. 358 год хиджры (968–969 гг.) В. Мошин рассматривает как год похода Святослава на Восток и подчеркивает, что нельзя отождествлять походы, описанные русской летописью и Ибн-Хаукалем. Следуя норманистским взглядам, автор считал, что поход на Волгу и Каспий вообще был предпринят не киевскими, а азово-черноморскими руссами3.
Позднее точку зрения Бартольда, Якубовского, Артамонова, Минорского оспорили А. П. Новосельцев и Т. М. Калинина.
А. П. Новосельцев считал, что после похода против Хазарии в 965 году Святослав в 968–969 годах вторично нанес удар по каганату. В этой связи автор рассматривает и сообщение аль-Мукаддаси о том, что «войско, [прибывшее] из Рума [Византии], называемое Русь, завоевало их [хазар] и овладело страной их», а также известие Ибн-Хаукаля об уходе руссов после «хазарского похода в Рум и Андалус». Руссы, полагает А. П. Новосельцев, ударили по землям хазар между двумя дунайскими походами4.
Концепцию А. П. Новосельцева поддержала Т. М. Калинина. Она считает, что сведения Ибн-Хаукаля нельзя относить к 965 году, так как именно в 968–969 годах Ибн-Хаукалю поведали о том, что в городе Семендере, который был захвачен руссами, «ничего не осталось от прежнего изобилия»5. Сообщение же Ибн-Хаукаля о нормализации жизни города принадлежит самому автору, а не его информатору. Значит, его следует отнести к событиям 968–969 годов, а не 965 году6 («не пройдет и трех лет, и станет, как было»). Ибн-Хаукаль, отмечает Т. М. Калинина, узнал о возвращении беженцев много позже, чем это случилось на самом деле, так как ширваншах правил в 981–991 годах, хотя, заметим мы, в источнике сказано, что большинство жителей вернулось обратно во времена ширваншаха, а это вовсе не означает, что именно в этот период Ибн-Хаукаль узнал о возвращении беженцев. «Кроме того, - пишет Т. М. Калинина, - трудно предположить, что руссы собирались обосноваться в этих поволжских городах надолго, иначе они не стали бы подвергать богатые торговые центры столь сокрушительному разорению»7.
Основываясь на сообщении Ибн-Мискавейха и его продолжателя Ибн-ал Асира, рассказавших, что в 965 году на Хазарию напали тюрки (под которыми, по мнению Т. М. Калининой, следует понимать руссов) и что лишь обращение хазар в мусульманство и поддержка их хорезмийской гвардией стабилизировали положение в этом районе, автор делает вывод: в 968–969 годах Святослав нанес здесь второй и окончательный удар8. А вот еще один аргумент Т. М. Калининой в пользу того, что Ибн-Хаукаль толком не зпал событий, о которых писал: будучи хорошо осведомленным о разорении хазарских городов руссами и имея дошедшие до него сведения о войне руссов в Болгарии, он сделал вывод, что Святослав нанес удар по Волжской Булгарии, «поскольку он знал лишь Волжскую Булгарию как соседку русов и хазар». События балканской войны Святослава он перенес на поход руссов против; Хазарии и описал разгром хазарских городов, «с котроым он непосредственно столкнулся». В действительности, считает Т. М. Калинина, Волжская Булгария не была затронута войсками руссов9. Окончательный же разгром хазарских городов произошел в период между весной и осенью 969 года, и не Византия, а Хазария толкнула печенегов на Киев. Без всяких на то оснований Калинина утверждает, что второй удар по Хазарии был нанесен войском, отозванным с Балкан, имеющим «определенное число норманнского элемента» и настроенным провизантийски. Затем часть войска присоединилась к дружинам Святослава, а другая - к отрядам норманнов, направлявшихся в Андалузию10. Каких норманнов? Откуда они могли взяться в этом регионе? На эти вопросы автор не дает ответа.
Аргументы А. П. Новосельцева и особенно Т. М. Калининой значительно меняют представление о военно-дипломатической деятельности Святослава в 965–972 годах. Во-первых, они значительно сужают регион его военных походов, а если к этому еще добавить, что А. А. Шахматов также отрицал поход Святослава на вятичей, то окажется, что вместо масштабного похода через волжско-окский район в низовья Дона и далее на Северный Кавказ были предприняты два похода против Хазарии. Во-вторых, меняется вся политическая направленность походов Святослава в 968–972 годах. Не Балканы, а Причерноморье становится основной ареной его военно-политической деятельности. По-иному мы должны понимать и отношения между Русью и Византией, Русью и Болгарией. Не присутствие русских войск на Балканах вызвало дипломатическую активность Византии и набег по ее наущению печенегов на Киев, а старания еще сильной Хазарии ослабить своего противника - киевского князя.
Думается, что подобный подход к решению проблемы неправомерен, и прежде всего потому, что аргументы, представленные в его пользу, имеют известные слабости.
Это относится в первую очередь к хронологии, представленной в записях Ибн-Хаукаля. Можно ли считать, что к 968 -969 годам, то есть ко времени появления Ибн-Хаукаля в Джурджане, Семендер, разоренный три года назад, мог быть восстановлен, а жизнь города нормализована? Т. М. Калинина дает отрицательный ответ, полагая, что за три года, упоминаемые Ибн-Хаукалем, невозможно восстановить город, «как было», а значит, и переводить данный текст следует не прошедшим, а будущим временем (хотя весь остальной текст Т. М. Калинина передает в прошедшем времени, и эта единственная фраза Ибн-Хаукаля, переведенная в будущем времени, выбивается из контекста перевода). Однако Т. М. Калинина не обратила внимания на описание самого города и характера причиненного ему руссами ущерба. Ибн-Хаукаль пишет, что Семендер - это город-сад: «около 40 тысяч виноградников», «виноградники или сад...», «была большая часть его виноградниками...». Что же разорили в городе руссы? - «Не осталось в городе ни винограда, ни изюма», «а если осталось там что-нибудь, то только лист на стебле». И далее в этом же духе: «вследствие достоинства их земли и хорошего их дохода не пройдет и трех лет, и станет, как было». Т. М. Калинина переводит глаголы этой фразы в будущем времени, но трудно согласиться с тем, что в записях Ибн-Хаукаля речь идет о настоящем времени, представляется, что весь его рассказ - это взгляд в недавнее прошлое. Быстро ликвидируются следы нашествия в этом благодатном крае, три года - и сады могут быть восстановлены. Почему Ибн-Хаукаль был убежден, что не пройдет и трех лет, как сады вновь поднимутся в Семендере? Почему не четыре или пять лет? Откуда такая точность? Она объяснима лишь в том случае, если арабский автор уже знал, что через три года снова поднялись сады Семендера.
Что касается сомнений Т. М. Калининой по поводу намерений руссов прочно овладеть поволжским краем, поскольку они подвергли «богатые торговые центры столь сокрушительному разорению», то и в этом случае следует возразить автору, так как в тексте Ибн-Хаукаля нет никаких указаний на разорение городов. Он пишет об их захвате и конкретно - об опустошении Булгара и гибели садов Семендера. Считать на основании этого, будто руссы не собирались долго оставаться здесь, вряд ли правомерно.
