долгое время не подвергалась колонизации со стороны новгородцев, хотя контакты со славянами, судя по всему, были тесными. Ижора, подобно води и кореле, платила Новгороду дань, выставляла ратников в новгородское войско и несла сторожевую службу на невском рубеже Новгородской земли. «Житие Александра Невского» сообщает об ижорском старейшине по имени Пелугий или Пелгусий: «Ему поручена была ночная стража на море. Был он крещен и жил среди рода своего, язычников, наречено же имя ему в святом крещении Филипп, и жил он богоугодно, соблюдая пост в среду и пятницу». Таким образом, хотя основная часть ижоры оставалась язычниками, вожди ее принимали православие, желая, возможно, сблизиться с влиятельными новгородцами.
Видение Пелгусия. Миниатюра из Жития Александра Невского. Лицевой летописный свод (XVI в.). Пелгусию представились св. Борис и Глеб, плывующие на помощь Александру в насаде (плоскодонном судне)
Несмотря на то, что в ижорской среде выделилась своя племенная знать, какие-либо устойчивые структуры самоуправления здесь не сформировались: вероятно, сказывалось давление Новгородского государства, постоянно боровшегося со шведами за господство на невских землях. Шведы стали называть Ижорскую землю и соседние территории Ингерманландией (от соединения финских слов Ingerin таа — Ижорская земля и шведского land — земля, провинция).
Согласно данным всероссийской переписи населения 2002 года, в нашей стране проживало 327 человек, считавших себя ижорами.
Завершая краткое рассмотрение финноугорских народов, населявших Невский край в древности, заметим, что в древнерусских летописях для обозначения этих народов и некоторых родственных им в совокупности применялось наименование «чудь» (см. документ № 2), кроме того, так называли эстов — предков современных эстонцев.
К окружающим Неву землям выходит ареал еще двух древних культур, получивших названия по их наиболее характерным памятникам: культуры псковских длинных курганов и культуры сопок. Обе эти культуры наравне с культурой финноугорских племен легли в основание Невского края.
Культура длинных курганов
Культура, которую принято называть культурой длинных курганов, существовала примерно в V–X веках н. э. Ареал ее распространения широкой дугой охватывает восточную часть современной Псковской области, юг Ленинградской (район верхнего течения реки Луги) и часть Новгородской области, к югу и востоку от озера Ильмень. Длинные курганы — это погребения в виде протяженных земляных насыпей, имеющих высоту более 1 м и длиной от 10–12 до 100 м. Встречаются и круглые курганы, несомненно принадлежащие той же культуре. Останки умерших сжигались на погребальном костре и затем уже в виде пепла помещались в курган. Некоторые захоронения совершали в ямках, а затем курган насыпался над этой могилой. Тем не менее большинство погребений было устроено в разных местах уже готовых насыпей. Каждый курган может включать несколько, иногда более десятка захоронений. По большей части они не содержат ни погребальных урн, ни погребального инвентаря. Среди не сгоревших на костре останков обнаруживаются спекшиеся бусины, фрагменты металлических украшений, пряжки, ножи и т. п.
Следы поселений, относящихся к культуре длинных курганов, располагаются обычно невдалеке от могильников. Они представляют собой селища — небольшие, неукрепленные поселения, состоящие из нескольких наземных срубных построек с печами-каменками. Помимо селищ, известно и несколько городищ — укрепленных пунктов, возникновение которых относится к концу периода существования культуры длинных курганов.
Носители культуры длинных курганов занимались подсечно-огневым земледелием, скотоводством, охотой и рыболовством, а также ремеслами: обработкой бронзы и железа, ювелирным и гончарным делом. Большое количество находок иноземного происхождения в культурном слое поселений говорит о высоком уровне торговых связей.
Этническая принадлежность носителей культуры длинных курганов долгое время вызывала дискуссии. Не вызывает сомнения, что эта культура имеет местное происхождение. Однако зародилась она в среде славянских переселенцев, которых, по мнению ученых, следует отождествить с северной ветвью известных по летописным источникам кривичей, мигрировавших в эпоху Великого переселения народов из междуречья Вислы и Эльбы и воспринявших многие черты как местного финноугорского населения, так и соседних балтских племен. Так, площадка, предназначенная для сооружения кургана, предварительно выжигалась — «очищалась огнем». Как пишет авторитетный ученый-археолог В. В. Седов, «этот ритуал не свойствен другим регионам славянского мира начала Средневековья и находит параллели в погребальных памятниках ряда прибалтийско-финских племен и, очевидно, был воспринят населением, расселившимся в Новгородско-Псковском крае в условиях взаимодействия с аборигенами». Местным финским влиянием объясняются и некоторые формы керамических изделий, свойственные культуре длинных курганов. В свою очередь, как мы уже видели, славяне оказывали влияние на культуру финноугорских племен, в частности води.
В VIII веке кривичи распространили зону своего обитания на юг и населили территории будущих Смоленского и Полоцкого княжеств, где также получили распространение длинные курганы в варианте, несколько отличном от псковско-новгородского.
Культура сопок
Погребальные сооружения, называемые сопками, распространены почти на той же территории, что и длинные курганы, но особенно их много в районах, примыкающих к озеру Ильмень и реке Волхов. Они представляют собой круглые в плане холмы с крутыми склонами и плоской или выпуклой вершиной. Размеры их различны: от 2–2,5 м в высоту при диаметре 10–14 м до 10 м в высоту и 40 м в диаметре. Во многих случаях сопки насыпались в два, три или четыре приема, причем захоронения совершались на каждом этапе. Подобно тому, как это делалось при сооружении длинных курганов, место для будущей сопки выжигалось. Основание насыпи почти всегда окружено кольцом из валунов, нередко в два или три яруса. Каменные выкладки встречаются не только в основании, но и внутри сопок на разной высоте.
Как и в длинных курганах, в сопках захоранивали только после сожжений на погребальных кострах. Нередко вместе с человеческими костями в погребениях обнаруживаются и кости животных, чаще всего конские, а также коровьи, собачьи, бараньи, заячьи, птичьи. Ритуальное захоронение костей животных вместе с останками людей, как и выжигание места под курган, является финноугорской чертой. Обилие таких свойств в культуре сопок позволяет говорить не только о влиянии со стороны финноугорских племен, но и о включении местного финского населения в состав носителей культуры сопок. Форма каменных выкладок внутри нескольких сопок на Волхове, вблизи Ладожского побережья, говорит и о проникновении сюда скандинавских культурных элементов.
Поселения, относящиеся к культуре сопок, исследованы еще недостаточно. На самом раннем этапе существования данной культуры это были селища сравнительно небольшого размера, с наземными срубными постройками. Однако затем наступает период активного строительства более крупных и укрепленных поселений, в которых носители культуры сопок
