Считается также, хотя у нас нет достаточных тому доказательств, что к XI веку фюрд превратился в особое пехотное подразделение, бойцы которого сражались пешими, но для передвижений использовали коней. Один воин в фюрд выставлялся с пяти гайд, то есть с шестисот акров земли, хотя в критических ситуациях практически все свободное и физически полноценное население могло быть призвано для борьбы с захватчиками. Подругой версии, «профессионализация» произошла гораздо раньше, и уже в правление Альфреда фюрд являл собой не ополчение, а относительно небольшой отряд, добиравшийся на поле битвы верхом, но сражавшийся в пешем строю; простые воины выходили на битву под командой своих лордов, а не королевских военачальников, а керлы доставляли провизию и, возможно, при необходимости участвовали в прокладке дорог и строительстве земляных укреплений. Свидетельства источников не дают оснований для окончательных выводов, хотя они говорят скорее в пользу общепризнанной версии, при условии некоторой ее модификации {1}.
С большой долей вероятности можно предположить, что в IX веке состав фюрда и способ его формирования в определенных пределах варьировались, но это всегда было «большое» войско, существенно превосходившее по численности werod, отряд вооруженных людей; собирался фюрд по территориальному принципу, в одной местности, или представлял собой объединение войск, набранных в разных областях. Не исключено, что фюрд, с которым Эгберт в 829 году отправился на север покорять Нортумбрию, был более мобильным и «элитарным», чем то войско, которое он созвал в 838 году, получив известие о том, что большое корабельное войско (sciphere) данов, высадилось на английском берегу и заключило союз с бриттами.
«Tha he thæt hierde and mid fierde ferde… (Когда он это услышал и пошел с фюрдом…)» — написал винчестерский хронист, и неуклюжая рифма, видимо, призвана была передать то чувство национальной гордости, которое испытали западносаксонские воины после победоносного сражения у Хенгестесдуне. В битве с мерсийцами при Элландуне также участвовал фюрд, но Эгберт смог направить часть этого войска (micel werod) в Кент под командой своего сына.
В более поздних записях Хроники, повествующих о войнах с данами, сообщается, что фюрд западных саксов, фюрд мерсийского короля и большой нортумбрийский фюрд объединились, чтобы противостоять захватчикам. Встречаются и упоминания о том, как жители Сомерсета или Дорсета, Кента или Суррея сражались с данами под предводительством своего элдормена; иногда в таких описаниях употребляется просто название скира: например, в погодной статье 860 года говорится, что «элдормен Осрик» с «Гемпширом» и «элдормен Этельвульф» с «Беркширом» обратили в бегство викингов, захвативших Винчестер. Если в ранний период слово «фюрд» могло использоваться как синоним folc (народ, люди), то теперь синонимами стали fyrd и скир.
Однако во всех этих описаниях нет никаких указаний на то, состояло ли войско скира из простых пехотинцев или конных воинов. Обычно говорится, что король «пошел с войском» или «повел» его, хотя об элдорменах, королевских тэнах и герефах, выступающих в военный поход, иногда сообщается, что они «отправились верхом». К этому вопросу мы еще вернемся в связи с войнами Альфреда, поскольку в записях Хроники этого периода упоминания о «верховом» способе передвижения встречаются существенно чаще. Если обратиться к более ранним временам, еще до викингских нашествий, то единственное, что можно утверждать с большей или меньшей определенностью, — это то, что фюрд набирался из местных жителей, по территориальному принципу, a werod был, скорее, «личным» войском; а также то, что все свободные светские люди, и эрлы, и керлы, были обязаны каким-то образом участвовать в фюрде, лично или через своих представителей.
Нашествия данов, вынудившие английские королевства организоваться и пребывать постоянно в состоянии боевой готовности, в глазах всех средневековых западноевропейских хронистов были Божьей карой, самой страшной из «пяти казней» Британии: вторжения римлян, пиктов и скоттов, англов и саксов, данов и нормандцев [18]. Викингские корабли впервые появились у английских берегов в конце VIII века, хотя, откуда явились захватчики и к какому народу они принадлежали, точно не известно. Франки называют их всех норманнами, англичане — данами, ирландцы различают dubh gaill, черных чужаков, и flnn gail, светлых чужаков. Для всех народов Западной Европы они были пиратами-язычниками, несущими ужас. Хронисты прошлого недалеки от истины, когда они сравнивают набеги викингов с вторжениями англов и саксов 350-ю годами ранее. Те и другие действовали поначалу как морские разбойники, искатели приключений под командой воинственного предводителя: разоряли все вокруг, словно стая волков или саранча, и исчезали. И в обоих случаях начавшаяся экспансия со временем обретала все больший размах, пока грабители не превратились в колонистов, заселявших и возделывавших земли, которые они сами опустошили, а потом завоевали.
В Англосаксонской хронике рассказывается, как в правление уэссекцкого короля Беорхтрика, то есть в период между 768 и 802 годом, «три корабля» данов причалили к английским берегам, и как герефа, приехавший проверить, кто такие эти чужестранцы, принял смерть от их рук. Этельверд, писавший в X веке, уточняет, что это был «королевский герефа» (exactor regis) по имени Бедухерд, что чужеземцы высадились в Дорсете и что герефа поначалу принял пиратов за торговцев.
Сама форма, в которую облечена эта история, свидетельствует о том, насколько быстро викингские нашествия вошли в предания и песни и сколь глубокий след оставили в народном сознании разорительные набеги данов. Интересно, что Хенгест и Хорса, согласно Хронике, приплыли в Британию «с тремя кораблями», Элла, родоначальник Суссекской династии, и его сыновья — также «с тремя кораблями», а уэссекцкие Кердик и Кюнрик — по одной версии с пятью, а по другой — с тремя. Кроме того, в эпической поэме «Беовульф» тэн короля данов Хродгара, охраняющий побережье, скачет на берег и спрашивает у Беовульфа и его соратников, откуда они привели свои «ладьи груженые» (в данном случае встреча закончилась более счастливо). Западносаксонский герефа Бедухерд, как горестно замечает Генрих Хантингдонский, был лишь первым из «многих миллионов» англичан, погибших от руки данов. Хронист, безусловно, завышает цифру, но подобное преувеличение вполне простительно.
Первое сохранившееся в источниках свидетельство о викингских рейдах в Англии относится к 793 году и связано с печально известным набегом на монастырь Линдисфарне. Это событие дало повод Алкуину, обосновавшемуся при каролингском дворе, направить своим землякам несколько сочувственных и назидательных посланий; согласно сообщениям Англосаксонской хроники, зловещие знамения, бури, зарницы и «огненные, летающие в воздухе драконы» предвещали «разорение Божьей церкви в Линдисфарне, разграбленной язычниками».
На следующий год пираты приплыли опять и разграбили Ярроу, но викингские корабли потопил шторм, ниспосланный, как считали монахи, святым Кутбертом, дабы поразить их врагов. Симеон Даремский в XII веке живописал еще не забывшиеся ужасы: волчьи стаи захватчиков, беспомощные жертвы, разрушение церквей, убийство священников, монахов и монахинь.
В начале IX века викинги обратили свои взоры к берегам Ирландии и Западной Шотландии, а также фризским и франкским побережьям. Англия примерно на 40 лет получила мирную передышку; за это время захватчики прошли огнем и мечом ирландские земли от Донегала до Керри и трижды разграбили богатый монастырь на острове Иона, основанный святым Колумбой. Лишь в последние годы правления Эгберта набеги «язычников» стали серьезно тревожить Уэссекс и Кент. В 834 году морские грабители разорили Шеппи, а в 836 году — захватили Чермот в Дорсете. Эти вторжения, возобновившиеся через год после битвы на Красном поле, вероятно, были отголоском викингской экспансии на фризских и фламандских побережьях. Возможно, в них участвовала часть того большого войска данов, которое в это время, воспользовавшись распрей между Людовиком Благочестивым и его сыновьями, грабило богатые торговые города на Рейне и Шельде — Дуурстеде, Утрехт и Антверпен.
