Однако политический механизм запускался только особыми должностными лицами, наделенными реальной властью и авторитетом — эффами. Их социальная функция — наблюдение за небесными светилами в святилище Патифан для установления правомочности правления выборного царя — выдвигает их в число влиятельных лиц власти. Эфоры — «наблюдатели» и «звездогляды» постепенно выполняли судебные и административные поручения царей. Сложилась коллегия эфоров, каждый из которых избирался от одной обы (всего пять). По свидетельству источников, эфоры выступали как главные ревнители спартанских принципов полисного строя, следили за жизнеспособностью агел и сисситий и т. д. Им приписывают неограниченные права контроля всех сфер общественной и государственной жизни Спарты, включая герусию и апеллу, разбор дискуссионных ситуаций политики царей, то есть совокупность властных функций, близких к тирании (отмеченных античными авторами).
Эфорам были предоставлены большие права в делах правосудия. Они рассматривали и решали гражданские дела. Ими решались вопросы войны и мира, включая подписание мирных договоров. Военные действия также были под контролем эфоров. Сопровождая царей, они выполняли контрольные функции за военной стороной дела.
Некоторый родо-племенной оттенок носил статус царей. Их почитали на священном пиршестве — водружали на видное место, наделяли жертвенным мясом, им принадлежали шкуры жертвенных животных. Во время, предшествующее походу, царь совершал действия, связанные с предвестием исхода боя, отдавал приказы. Об этих жреческих функциях сообщает Ксенофонт.
В IX — первой половине VII в. относится серия реформ, как аграрных так и социально-политических. Легендарная личность Ликурга связана с рядом нововведений, имевших антиаристократическую окраску и направленных на усиление господства общины спартиатов над массой порабощенного населения. Эти мероприятия в сочетании с реформой в военной области, составившие суть нового устройства Спарты, были как бы посланы свыше волею дельфийского оракула. Именно законами Ликурга предписывалось уничтожать нежизненеспособных младенцев, ибо из них не вырастет воин-защитник. С 7 летнего возраста мальчиков подвергали муштре. Целью воспитания в агелах было вырастить хорошего солдата, составить крепкое войско, противостоящее угрозе илотского мятежа. Проводилось установление систематического контроля за жизнью граждан — они не могут заниматься ничем, кроме военного дела. Примерные расчеты показывают, что армия состояла из 600 мор (каждая по 400–900 человек). Из них формировали фалангу; входившие в нее гоплиты были оснащены копьями, короткими мечами. Гоплиту полагался щит. Введение единственной тяжелой монеты — оболы затормозило торговые сделки. Иностранца теперь могли изгнать из Спарты («ксенеласия»), самим спартанцам выезд за границу запрещался. С запрещением ввоза серебра и золота развернулась борьба с роскошью, что имело следствием угасание художественных ремесел, огрубление общественного вкуса. То, что в результате аграрных реформ спартиатам уготовано безбедное существование за счет подневольных илотов, привело к примитивизации бытового уклада, рассчитанного на потребности воинов-гоплитов. А это значило наличие грубых жилищ (можно было использовать лишь топор и пилу), простой еды, однообразные бороды воинов мужчин, отмеченная современниками неграмотность спартиатов (лаконизм речи сродни воинской команде).
Реформами Ликурга были созданы братства организованных воинов. В список военнообязанных включались граждане с 20 до 60 лет. Обычно призывались в 30–40 лет. Контроль за этой стороной организации спартанского государства лежал на эфорах. Спартиаты становились как бы особой формой собственности всего государства. Как следствие — торможение товарно-денежных отношений, вытравливание торгово-ремесленной прослойки. Полунатуральное сельское хозяйство повлекло упадок государства, державшегося лишь на системе лилитаризма и жестокой дисциплины. Постоянная угроза восстания порабощенного населения, которое численностью во много раз превосходило членов общины спартиатов (32 тысячи спартиатов и 340 тысяч зависимого населения по условным подсчетам), требовала консолидации общества, что и было сущностью «Ликургова строя» в результате проведенных реформ. Спарта как государство оказалась в изоляции от внешнего мира, переживала культурный упадок.
Масштабы культурного упадка помогает представить себе собранный археологический материал. С конца VI в. до н. э. уже не встречается расписная лаконская керамика в святилище Артемиды Орфии, в это же время исчезают остатки импортных сосудов, поставлявшихся до того времени из других мест Греции и с Востока. Нет расписной керамики и в комплексах Лаконии и Мессении. Археологическое изучение предметов декоративно-прикладного искусства этого времени выявляет отсутствие предметов из слоновой кости, исчезли также терракотовые маски, бронзовая и мраморная скульптура. Павсаний, имея в виду статуи божеств из храмов, говорит об архаических образах в виде деревянных или каменных идолов, что явно контрастирует с высоким уровнем художественных произведений предыдущей эпохи. Среди вотивных изображений встречаются свинцовые фигурки воинов, которые, как и погребальные ритуальные скульптуры, характеризуются примитивностью исполнения и схематичностью деталей.
Известно, что за Спартой утвердилась в античном мире репутация «города прекрасных хоров». Песенная культура здесь была тесно связана с архаическими традициями формирования репертуара, не менявшихся еще со времен расцвета (до VI в. до н. э.). Литературные источники приводят имена людей, составивших славу музыкальной культуре Спарты. Здесь упомянуты переселенцы — Тепандр с острова Лесбос, Полимнест из Колофона, Сакад из Аргоса, Филет из критской Гартины, Ксенокрит из Локр, Стехихор из Гимеры, Алкман, уроженец Сард. Традиции спартанской хоровой лирики возникли, как видно из вышеприведенного списка, в виде симбиоза местной дорийской песенной культуры и достаточно разнообразных чужеземных мотивов. Однако к концу VI в. до н. э. по мере упадка все эти плодотворные творческие связи постепенно затухают.
В отношении Ликургова авторства законов Спарты имеется несколько точек зрения, позволяющих проследить, как появлению конкретной личности в общественном устройстве предшествовал трансформированный миф о древнем лаконском божестве Ликурге. Отмечено существование ранее особого культа Ликурга, возникшего до появления каких-либо законодательных институтов, одновременно с этим признавалось, что спартанские обычаи глубоко связаны с первобытной социальной организацией и развились из недр человеческого сообщества независимо от какого-либо законотворчества.
Сторонники другой теории утверждали, что древние дорийские законы, постепенно забытые и переставшие соблюдаться, были восстановлены приверженцами древнего уклада из среды самих спартиатов. Так или иначе, но гипотетический Ликург как авторитетный легендарный герой или божество полностью отвечал по своим качествам возложенной на него миссии реформатора спартанского общества.
Хотя на вопрос, по какой причине на роль законодателя из всех возможных богов и героев был выбран именно Ликург, однозначного ответа не имеется, но после II-й Мессенской войны и возникшего вследствие войны кризиса гражданское общество Спарты консолидировалось наконец на основе когда-то существовавшей и уже почти забытой системы жесткого социального контроля. Это позволило спартанцам быстро справиться с деструктивными тенденциями внутри собственного общества и оказать сопротивление внешним противникам.
В истории государства Спарта в своем максималистском варианте были представлены полисная демократия и коллективизм, с авторитарным институтом эфората. Постепенно коллегия эфоров переросла во властную замкнутую прослойку, стоящую над всеми гражданами Спарты. Таким образом, Ликургом были созданы основные политические институты спартанского государства.
Образование Пелопоннесского союза
В результате сложившегося антагонизма между зависимыми илотами и гражданами «общины равных» в Спарте сложилась угроза для общественного порядка. Социальные условия, созданные в Спарте, генерировали постоянную угрозу илотских мятежей. Стихийные бедствия, землетрясения, постоянные военные кампании спартиатов использовались илотами для выступлений. Приводятся сведения о крупном выступлении зависимого населения времен второй мессенской войны, имевшие сокрушительный характер и вызывавшие действия спартанской верхушки в направлении консолидации с соседями, образовались симмахии боевого союза. В результате столкновения с внешними врагами, восточными деспотиями хозяйство и торговля Спарты и др. городов-полисов получили стимулы к развитию интенсивного рабовладельческого хозяйства, что неизменно приводило к имущественному и социальному расслоению. Постепенно возник антагонизм гражданских общин Афин и Спарты. Но условия торговли и глубоких экономических связей вынуждали города к объединению.
