Вывод напрашивался один. Великая страна не может быть уничтожена волей преступников-недоучек, захвативших власть, и если их не удалось опрокинуть силой оружия, надо изживать изнутри, поддерживая здоровые силы народа и придя им на помощь в нужный день. Закончив войну с белыми армиями, советская власть как будто искала опоры в населении, искала примирения с научными, техническими и интеллигентными силами, и много представителей этих сил верило в возможность эволюции. Думалось, что вредные, утопичные учения Маркса и его начетчиков будут постепенно опрокинуты жизнью, что надо не дать замереть этой эволюции окончательно и, объясняя, постепенно организовать внутри страны эти здоровые силы.
Уже тогда обнаруживался разлад между коммунистами-хозяйственниками, получившими некоторый опыт на административных постах, и быстро правевшими, и теоретиками или начетчиками коммунизма, продолжавшими искать разрешения всех трудностей в текстах коммунистического талмуда. Был еще жив Ленин, коему принадлежало неоспоримое и монопольное право истолковывать эти тексты по-своему при применении их к жизни.
Весной этого, 1920 года английский премьер Ллойд-Джордж, после ликвидации белых фронтов, бросил лозунг: «Установить сношения и торговлю с Россией через головы большевиков».
В Лондоне могли быть использованы для широких торговых операций союзы производственных и потребительских кооперативов Закупсбыт и Центросоюз, с их огромной сетью предприятий и агентов, раскинутых по всей России, с их выборными директорами — дельными, энергичными людьми, успевшими себя зарекомендовать в деловых кругах Сити. Эти союзы сохранили за границей значительные капиталы, имели крупные связи и неограниченные кредиты у таких мощных организаций, как Союз английских кооперативов и 300-летняя богатейшая «Худзон Бай Компани», в свое время эксплуатировавшая почти всю Канаду.
Во главе лондонской конторы Закупсбыта стоял главный директор союза К.И. Морозов. Другими директорами были А.В. Байкалов, Т.М. Ярков, он же директор Маслосоюза, и некий Б.К. Адамсон, из русских эстонцев. У кооперативов был и собственный банк в Лондоне, называвшийся Московский Народный банк
Дирекция Закупсбыта следила за тем, как протекает борьба за сохранение самостоятельности кооперативов в Сибири, выясняла политическую обстановку в Лондоне и возможности полезной организации товарообмена с Сибирью вообще и Северным морским путем в частности. Представителей Внешторга тогда еще за границей не было, и, вероятно, в Советской России он только организовывался.
Но большевики учли те выгоды, которые можно извлечь из лозунга Ллойд-Джорджа, и начали обрабатывать старых кооператоров и внутри России, и за границей. Не трогая до поры самой сети кооперативов, они устранили неугодных им директоров внутри страны, вводя на их места своих людей — евреев. Затем в Лондоне они открыли акционерное общество «Аркос», которое должно было представлять собой орган Союза кооперативов. Но так как этот «Аркос» не имел за границей связей, то они начали соблазнять директоров, находящихся в Лондоне, передать им свои конторы, капиталы и перейти к ним на службу. Для этого из Москвы приезжали новые директора, евреи, и, наконец, приехал умный и образованный большевик, комиссар внешней торговли, бывший до войны представителем заводов Сименса в России, Красин.
Он был назначен одновременно первым полпредом (послом) Советского Союза в Лондоне. Прибыв в Лондон, он прислал ко мне своего представителя, уговорить меня перейти к ним на службу и стать во главе экспедиции Карского моря. Я отказался.
Директора Закупсбыта и сами не сдавались, и вверенных им общественных капиталов не сдавали. Возможность снаряжения экспедиции отпадала, и польза ее становилась сомнительной. Закупсбытцы просили меня для сохранения приобретенного опыта по эксплуатации Северного морского пути и для использования этого опыта, в случае если обстановка станет благоприятной, разработать все технические детали такой экспедиции.
Но когда я принялся за разработку записок по разным, связанным с делом, вопросам, выяснилось, что генерал Врангель не только закрепился в Крыму, но и перешел в наступление. Генерал Миллер был тогда представителем Врангеля в Париже. Усомнившись в своевременности работы для неопределенного будущего, я написал Е.К. Миллеру, что предоставляю себя в распоряжение генерала Врангеля, если только могу ему быть полезным, и, в ожидании ответа, поехал в Лозанну навестить жену и детей. Моя жена, служившая в штабе генерала Деникина, эвакуировалась вместе с его частями из Новороссийска приблизительно в то же время, когда и я, с правительством Миллера, из Архангельска.
Прошло несколько недель, и я получил от Миллера письмо, извещавшее меня, что ответа от Врангеля относительно меня он не получил и больше не ждет, так как, что я уже знал из газет, части Врангеля вынуждены покинуть Крым.
Пал последний серьезный оплот вооруженной борьбы с большевиками. Я вернулся в Лондон, закончил свои технические записки Закупсбыту и, в ожидании лучших времен, принялся за изучение промышленного птицеводства, отойдя от политики и перейдя в частную жизнь.
Когда зимой 1920—1921 года я работал, изучая птицеводство на одном из крупнейших предприятий этого рода в Англии (W.H. Cook, Orpington), Красин, прибывший снова в Лондон, опять присылал ко мне эмиссара с просьбой повидаться и переговорить.
Я от свидания уклонился и, закончив обучение, уехал на юг Франции рабочим
За время своего пребывания в Англии я поддерживал тесную связь с директорами Закупсбыта и подружился с ними. Они осведомляли меня о политической жизни в Сибири, о том, как протекает борьба кооператоров за сохранение самостоятельности, как организуются здоровые силы страны и как эти силы и большевики ищут опоры в стране. Приходилось также встречаться и разговаривать с наезжавшими в Лондон из советской России лицами из научных и технических кругов.
В общем, мнения сводились к следующему. Наиболее разумные коммунисты, попавшие на административные посты, отходят от крайних теорий, становятся все более умеренными, ищут сближения с учеными и техниками и прислушиваются к их мнению; но оздоровление страны задерживается недостатком компетентных лиц во всех отраслях, хотя комиссары не вмешиваются в дела, предоставляя возможность техникам работать. Одним из главных представителей коммунистов-хозяйственников являлся Красин.
С другой стороны, эволюция задерживается теоретиками большевизма, склада Бухарина, которые в административном аппарате большого значения не имеют, а занимают должности в редакциях, в Коминтерне, в чисто партийных органах и, конечно, в ГПУ. Разлад между двумя группами все больше усиливался.
В ту пору русские люди еще не изверились друг в друге, не подозревали шпионов ГПУ на каждом шагу, и со многими можно было говорить вполне откровенно, хотя и нужно было учитывать некоторую однобокость оценки и информации.
Переселившись на юг Франции, я поддерживал переписку со своими лондонскими друзьями, и они продолжали меня осведомлять о всех главных, доходивших до них известиях.
Весной 1922 года, продолжая служить рабочим в Ницце, я получил от Красина из Женевы, куда он прибыл делегатом в Лигу Наций, телеграмму, предлагавшую мне в третий раз принять участие в организации их Карской экспедиции, с предложением оклада в 200 фунтов стерлингов в месяц, но я не отозвался на этот зов, зная от своих лондонских друзей, что обстановка в России мало в чем переменилась.
Все эти годы большевики снаряжали Карские экспедиции без моего участия, но я был подробно осведомлен о том, как они протекают, как дорого обходятся и как бестолково организуются.
Ранним летом 1923 года англичанами была послана советскому правительству так называемая нота Керзона, наделавшая много шума. Отношения Советов с Англией очень натянулись и грозили перерывом дипломатических отношений.
Советское правительство принуждено было отказаться от снаряжения Карской экспедиции, но предоставило в последнюю минуту кооператорам расхлебывать дело и заботиться самим о снаряжении экспедиции, о доставке своих грузов и организации всего дела.
По сведениям, приходившим из Советской России, это было время расцвета НЭП — новой экономической политики — объявленной Лениным, которая имела гораздо большее значение в жизни страны, чем обычно думают в рядах эмиграции, полагая, что сущность НЭП была в разрешении ремесленникам самостоятельно работать и торговцам вести мелкие операции за свой счет. Уже тогда я знал и впоследствии видел подтверждение, что Ленин, не видя другого выхода, бил отбой по всему фронту, прикрывая своим авторитетом перед прочими коммунистами начатое их отступление. В эту эпоху так называемые коммунисты-хозяйственники, под водительством Ленина, по-видимому, осознали окончательно, что применение в жизни их коммунистических писаний приводит все к большей разрухе, что великой ошибкой их было преследование интеллигенции и ученых и что надо спасать положение и отступи Действия их вызвали противодействие со стороны оголтелых коммунистов, на которых до того опиралась власть, но и их постепенно прибрали к рукам
