Короче говоря, целенаправленно организованными и осуществленными нападками на генерала фон Секта его «ушли». Но куда интереснее, зачем это сделали? В свете рассматриваемой нами конференции, а именно на ней принципиально был одобрен план военного похода на СССР объединенными силами Запада, эти действия британской разведки очень похожи на попытку расчистить путь для выдвижения на командный пост в рейхсвере своего ставленника, который в нужный для Лондона момент отдал бы рейхсверу приказ выступать в «дранг нах Остен». Учитывая же, что уже летом того же 1927 г., т. е. в самый апогей военной угрозы в Европе, явно не без содействия «восточников» рейхсвера и, очевидно, кого-то из советских разведслужб, таинственным образом сам Макс Гофман превратился в труп, путь расчищался явно для него…
Возмущение Лондона тем более можно легко понять, если вспомнить, что статья III Договора о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г. прямо гласила, что если «будет образована между третьими державами коалиция с целью подвергнуть экономическому или финансовому бойкоту одну из договаривающихся сторон, другая договаривающаяся сторона к такой коалиции не примкнет». Эта статья появилась в тексте Договора отнюдь не случайно, ибо совершенно не случайно подписание Локарнских соглашений точно совпало по времени с началом практической реализации выше упоминавшейся «золотой блокады» Запада против СССР, а в обоих случаях закоперщиком выступала именно Великобритания: план очередного «разбирательства» с Россией был не только единый, но и сверстан был по британской схеме.
Советские послы и разведка еще с весны 1925 г. стали фиксировать нарастающие признаки этой блокады, а в ноябре 1925 г., т. е. всего месяц спустя после подписания Локарнских соглашений, Кремль уже точно знал, кто и как планирует осуществлять «блокаду»: «Бэнк оф Ингланд», как главный инициатор, заключил специальные соглашения с германским Рейхсбанком, Голландским банком, а «Банк де Франс» — специальные соглашения о проведении скоординированной финансово-кредитной блокады против СССР единым фронтом. В 1928 г. эта система блокады была значительно расширена, и тоже не случайно.
Еще более Лондон взбесило то обстоятельство, что к тому же апрелю 1926 г. у Москвы вызрела и вовсе фантастическая идея заключения тройственного пакта СССР — Китай — Япония, который на фоне только что заключенного советско-германского Договора о ненападении и нейтралитете автоматически превращал саму эту идею в геополитический квартет Берлин — Москва — Пекин — Токио.
Кому из наших «умников» в Москве пришла в голову такая идея — сейчас очень трудно установить, но одно ясно, что это была весьма неуместная со всех точек зрения, затея, ибо изначально было понятно, что Лондон попросту озвереет даже от тени намека на подобное. Резкое нагнетание напряженности именно в 1927 г. — результат в т. ч. и реакции Лондона на такую затею, не говоря уже о том, что одна из причин немедленного созыва той самой англо-германской секретной конференции также проистекает из этой же затеи. Более того, едва ли не сразу после той конференции Локкер-Лэмпсон отправился послом в Пекин, где в скором времени устроил ряд антисоветских провокаций, похоронивших идею пакта.
Кто сдал британской разведке информацию об этой затее — теперь уже не установить. Во всяком случае, точно известно только одно, что Великобритания настолько точно знала обо всех крайне опасных в ее представлении геополитических маневрах Москвы, что немедленно направила послом в Пекин именно Локкер-Лэмпсона — заместителя министра иностранных дел по разведке, что обычно бывает только в случае чрезвычайных обстоятельств. И при всем при этом Локкер-Лэмпсон прекрасно знал, что делается в Европе, в частности в Германии, чтобы не допустить такого развития событий.
Одна маленькая, но очень интересная деталь — практически 90–95 % лиц, арестованных в 1937–1938 гг. по делу военных, так или иначе были связаны с этими геополитическими маневрами, в т. ч. и на китайском плацдарме.
Все это прекрасно знал и Тухачевский и именно потому, что на дату выдвижения своего «гениально» идиотского предложения пост начальника Генштаба он занимал уже два года — с ноября 1925 г. Но так же, как и Сталин, он знал и то, что главнейшим вопросом повестки дня вышеупоминавшейся конференции был вопрос об уничтожении большевизма. Локкер-Лэмпсон самолично воткнул в конец первого пункта повестки дня, называвшегося «Государства Европы и большевизм», финальную фразу: «Большевизм должен быть уничтожен».
Это странная, на первый взгляд, упертость Великобритании в отношении термина «большевизм», оказывается, имеет вполне логичное объяснение геополитически обоснованного характера, корни которого в истории Гражданской войны. Еще тогда, в горниле братоубийственной войны, спровоцированной при прямом участии Запада, британская разведка, а вместе с ней и высший эшелон британской правящей элиты (а вслед за ними и всего Запада), сумела разглядеть уникальное явление: в бушующем пламени Гражданской войны, как само собой разумеющееся, выковывались две могучие силы, которым впоследствии пришлось сойтись стенка на стенку — «коммунисты» и «большевики». Под первыми подразумевались «интернационалисты-космополиты», основной костяк которых составляли прибывшие с Лениным в знаменитом «пломбированном вагоне» марксистские доктринеры — без особой значимости национального происхождения, потому как эта группа была смешанной именно в национальном смысле. А большевики открыто ассоциировались, особенно на первых порах, с квази-, но именно же имперски ориентированным патриотическим, великодержавным крылом в компартии, которое выступало за территориальную целостность России едва ли не полностью в рамках границ империи и ее возрождение на новых началах и принципах.
Тот же Маккиндер еще лет за двадцать до Гражданской войны в России открыто предупреждал правящую британскую верхушку, что никакая социальная революция не в силах изменить отношение России к своим границам, в чем он, кстати говоря, самолично убедился на собственном же опыте, когда служил консультантом от британской разведки при Колчаке.
Именно поэтому, осознав с подачи своей разведки этот воистину уникальнейший феномен произошедшего в России, британская правящая элита едва ли не день в день с образованием СССР в 1922 г., что расценивалось в Лондоне как прямое возрождение, хотя и в несколько урезанном виде, столь ненавистной коварному Альбиону России, начала непосредственное и откровенное движение к Локарно. Именно тогда, в декабре 1922 г., под прямым нажимом британского посла в Берлине Винсента д'Абернона германским руководством были сделаны первые шаги, впоследствии приведшие к заключению Локарнских соглашений.
И вот что чрезвычайно характерно — прекрасно зная об особых отношениях между Берлином и Москвой и испытывая по этому поводу особое беспокойство, Великобритания с декабря того же 1922 г. инспирировала и в дальнейшем осуществляла это движение к Локарно почти полностью руками прозападных политиков Веймарской Германии и только в решающие моменты всегда выходила из-за кулис и высказывала свое мнение. А решающим моментом явилась неподдельная тревога Лондона по геополитическим соображениям.
Из добытых советской разведкой документов британского МИДа (Foreign Office 37/11779 № 319 and № 560/53/38 27 Jan. and 11 Feb. 1926) со всей очевидностью вытекает, чего же конкретно путался Лондон. Оказывается, советское партийно-государственное руководство, т. е. в первую очередь Сталин и его соратники, стали переходить к политике (как внешней, так и внутренней) с использованием «национальных инструментов». Это аналитические документы британского МИДа, что означает, что информация подобного рода стала поступать гораздо раньше, что, в общем-то, естественно, т. к. Сталин откровенно отошел от ленинского курса на «мировую революцию» чуть ли не сразу после его похорон и провозгласил курс на строительство социализма в отдельно взятой стране, чего не заметить было просто невозможно. Уяснив же основной вектор политики Сталина, официальный Лондон вышел из-за кулис предлокарнских интриг и уже 20 февраля 1925 г. направил будущим подписантам официальный секретный меморандум под названием «Британская политика в отношении европейской ситуации».
Поскольку советская разведка своевременно добыла его и даже провела мощную пропагандистскую акцию влияния — меморандум был опубликован сначала в американской газете «Chicago Tribune», после чего последовала перепечатка в британской «Manchester Guardian», опираясь на которую был инспирирован парламентский запрос, в ответе на который британское правительство вынуждено было признать его аутентичность, — то и мы можем полюбоваться на то, чем же в самом деле коварный Альбион пытался обосновать необходимость Локарнских соглашений еще на стадии подготовительных интриг.
