и мог лишь втихомолку оплакивать несчастные жертвы. Иезуиты и церковная партия одержали верх в католицизме, и всякий новый папа должен был им волей неволей беспрекословно подчиниться. Этим объясняется то странное обстоятельство, что постановления тридентского собора, до нынешнего дня порабощающие умы католиков, вступили в законную силу как раз в правление лучшего римского папы, Пия IV.
К новоизбранному папе отправилась для приветствия депутация римских евреев, которая красноречиво описала страдания, причиненные им его предшественником. Пий IV обещал им свою помощь и (правда, несколько поздно) издал буллу, весьма благоприятную для евреев церковной области (27 февраля 1562 г.); но на фоне этих новых постановлений тем ярче выделялись оставшиеся еще ограничения. Введение к этой буле интересно тем, что освещает лицемерие папской курии. «Постановления, изданные моим покойным предшественником и продиктованные его религиозным рвением, послужили (как мы узнали) для многих, позарившихся на ваше имущество, поводом к ложным обвинениям и неправильным толкованиям, вопреки намерению моего предшественника, чем вселили в вас беспокойство и тревогу. Поэтому, принимая во внимание, что святая праматерь, церковь, многое разрешает евреям, с целью доставить блаженство остатку их, и следуя примеру наших предшественников, мы постановляем (великое постановление), что евреи церковной области могут вне пределов города снимать предписанные им желтые шапки, могут приобретать недвижимость, стоимость коей не превышает 1500 дукатов, могут торговать и другими вещами, кроме старого платья, и могут входить в сношения с христианами, хотя иметь христианскую прислугу им по-прежнему воспрещено». Им разрешено было также иметь свои лавки и вне пределов гетто, но торговля могла производиться в них лишь от восхода солнца до вечера. Это было все, что разрешил, что мог разрешить евреям один из лучших пап. Более важным для римских евреев было прекращение дел по обвинению в неисполнении суровых предписаний Павла IV, а также в непредъявлении и сокрытии экземпляров Талмуда. Пий IV отменил также несправедливое предписание, согласно коему еврейские кредиторы должны были возвратить христианам уже раньше полученные ими проценты. Он разрешил им также иметь несколько синагог. Итальянские евреи попытались добиться от папы освобождения талмудических сочинений от тяготевшего над ними проклятия. Но этот вопрос находился тогда в руках кардиналов и епископов, заседавших на соборе в Триепте. Итальянские общины выбрали двух депутатов (октябрь 1563 г.), которые должны были ходатайствовать о том, чтобы Талмуд и прочия находившиеся под подозрением еврейские книги не были внесены в список (индекс) запрещенных книг или чтобы, по крайней мере, предоставить решение этого вопроса самой папской курии. Последнего они, по-видимому, добились. Так как собор утвердил только тот список запрещенных сочинений, который был заранее выработан папской канцелярией, то и в вопросе о еврейских книгах все зависело от папы и его приближенных. Решение было предоставлено папе, который (за деньги) издал булу, смысл коей был следующий: вообще Талмуд, подобно всей гуманистической литературе, подобию «Глазному зерцалу» и кабалистическим сочинениям Рейхлина, а также «письмам мракобесов» Эразма и сочинениям Пиркгеймера, достоин проклятия; но он все же может быть напечатан при условии, если название Талмуда будет выпущено, а содержание будет до опубликования освобождено от враждебных христианству мест, т. е. процензуровано (24 марта 1564 г.. Странно, что папа разрешил самый Талмуд, а запретил название его? Он опасался общественного мнения, которое могло бы найти резкой такую перемену отношения ь Талмуду: один папа совершает обыски и сжигает Талмуд, а другой разрешает его свободное распространение. Теперь же имелась, по крайней мере, возможность снова выпустить в свет этот, столь необходимый для евреев, письменный памятник, хотя и в искаженном виде. В самом деле, несколько лет спустя в Базеле начался печатанием Талмуд.
Но и эти немногие облегчения были снова отняты у евреев церковной области, при преемнике Пия IV, уважавшем монашеские и фанатические предписания более, чем человеческое счастье и жизнь, и доведшем до крайности церковную систему Еарафы и его присных. Пий V (1566 до 1572 г.) по страсти к преследованиям и жестокости превзошел своего учителя, Павла IV, ибо последний, кроме церковного рвения, был преисполнен еще и стремления к независимости Италии и потому часто должен был подчинять церковные интересы политическим. Напротив, Пий V, который был от головы до пяток доминиканским монахом и ничего не смыслил в политике, приносил людей и другие интересы в жертвы одному идолу, неприкосновенности папского престола. Представляя собою смесь простоты, благородства, суровости по отношению к самому себе и строгой благочестивости с грубой нетерпимостью, горкой ненавистью и страстью к кровавым преследованиям, Пий V охотно превратил бы всю землю в один большой монастырь, а всех людей в бичующих себя, мрачных и мечтающих о небесном царстве монахов и монахинь. Как ни велико было число жертв, загубленных в его время молохом инквизиции, папа все же был не удовлетворен. Самые строгие католики казались ему недостаточно правоверными, если в каком-нибудь незначительном пункте они уклонялись от взглядов, принятых на тридентском соборе; он бросал их в темницу или в оюнь. Одно время он сам был главным инквизитором, и его ухо привыкло к стонам обреченных на сожжение жертв. Эгот папа ненавидел евреев не менее, чем немецких протестантов, швейцарских кальвинистов и французских гугенотов. Они скоро почувствовали наступление новой системы. Спустя три месяца после своего восшествия на папский престол (19 апреля 1566 г.) он подтвердил полностью все ограничения, установленные для евреев Павлом IV, еще более ухудшил их и упразднил все улучшения своего предшественника, как если бы они никогда не были изданы. Появилось снова запрещение вступать в сношения с христианами, приобретать недвижимость, вести торговлю другими вещами, кроме старого платья, иметь больше одной синагоги, снова предписание носить еврейские значки. Но папа распространил эти ограничения не только на евреев церковной области, ни и на евреев всего католического мира. Ибо в то время, в эпоху церковной реакций против протестантизма, слово папы звучало иначе, чем прежде, и находило добровольных исполнителей. Таким образом, для евреев католических стран снова наступили тяжелые времена. В особенно тяжелом положении находились в то время миланские общины, ибо ими управлял наместник испанского короля, Филиппа II, того мрачного тирана, которому доставляло радость зрелище корчившихся в предсмертных муках евреев и еретиков. Он нередко предписывал своему наместнику изгнать евреев из области Милана. Изгнание не последовало; но евреи подвергались преследованиям, и, инквизиция снова конфисковала еврейские книги в Кремоне и Лоди. Яростный церковник, кардинал Карл Боромео, которого церковь провозгласила святым, также проявлял вражду к евреям. Всегда недружелюбно относившаяся к евреям Генуя снова изгнала их из своей территории (15 июня 1567 г.). Исключение должно было быть сделано
