Изумительными по своему нравственному цинизму надо считать действия Сталина с его "Краткой биографией", о которых Хрущев доложил съезду. Желая окончательно похоронить вчерашнего бога перед его вернейшими фанатическими поклонниками, Хрущев продемонстрировал моральную низкопробность диктатора на примерах низости, которые больше всего и вернее всего могут возмутить чувство представителей так называемой "коммунистической этики".
"Скромность украшает большевика" — этот афоризм Сталина знал каждый коммунист. А тут Хрущев вдруг привел съезд в изумление: Сталин собственноручно писал о себе: "Сталин — гений!" Это действительно было ошибкой Сталина, которой Хрущев воспользовался. Сталин, не обеспечив себе путей отступления, единственный раз изменяет собственному закону: оставляет письменное свидетельство о своей мании величия. И оно теперь пригодилось неблагодарным ученикам. Что Хрущев взял при этом верный психологический прицел, зафиксировал и протоколист ЦК: только в двух местах стенографического отчета доклада Хрущева отмечены "волнение и возмущение в зале"; там, где речь ищет о расстреле старых большевиков и о "саморекламе" Сталина.
Наиболее скандальными документами "самокульта" Сталина Хрущев считает "Краткий курс истории ВКП(б)" и "Краткую биографию" Сталина. Примеры, приводимые Хрущевым в связи с этим, говорят, однако, о большем, чем просто о самовосхвалении диктатора. Они говорят не только о том, каким аморальным человеком был сам Сталин, но одновременно и о том, какого низкого мнения он был и о морали своих "соратников". Догола может раздеться человек лишь среди представителей своего пола. Сталин и Хрущев выли представителями одного "морального пола", но теперь Хрущев, стараясь прикрыться довольно прозрачным фиговым листком, выставляет нам напоказ своего бывшего владыку во всей его отвратительной политико-моральной наготе. Незачем ссылаться на все примеры, остановимся лишь на некоторых.
"Культ личности, — говорит Хрущев, — принял такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин, применял все возможные методы, поддерживал прославление сво ей собственной личности… Одним из наиболее характерных примеров самопрославления Сталина и отсутствия у него самого элементарного чувства скромности может служить его "Краткая биография…". Эта книга представляет собою выражение самой отвратительной лести… Нет нужды приводить здесь примеры того отвратительного идолопоклонства, которыми полна эта книга. Достаточно указать, что все эти выражения были одобрены и отредактированы самим Сталиным, а некоторые даже дописаны его рукой на корректуре книги… Желал ли он умерить пыл тех льстецов, которые составляли его "Краткую биографию"? Нет! Он отмечал те самые места, в которых, по его мнению, восхваление его заслуг было недостаточным" (весь курсив в цитате мой. — А. А.).
Кто же были эти "льстецы"? На титульном листе книги (И. В. Сталин. Краткая биография. Москва, 1951 г.) вторами названы М. Б. Митин и П. Н. Поспелов. Кто же они такие? Митинг — член ЦК и член его комиссии по иностранным делам, Поспелов — секретарь ЦК КПСС, избранный на эту должность уже после смерти Сталина. Вот кто, оказывается, "льстецы", авторы "книги самой отвратительной лести". Выходит, что даже и эти авторы, основной профессией которых на протяжении всех этих тридцати лет было "отвратительное идолопоклонство", не справились со своей задачей, и поэтому Сталину пришлось превратить "биографию" в "автобиографию". Что же писал Сталин сам о себе? Хрущев приводит оригинал поправок, внесенных рукой Сталина:
"…Руководителем этого ядра (речь идет о нынешних учениках Сталина. А. А.) и ведущей силой партии и государства был т. Сталин. Мастерски выполняя задачи вождя партии и государства и имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования".
Хрущев:
"Где и когда бывало, чтобы вождь так сам себя хвалил?" Сталин:
"Сталин достойный продолжатель дела Ленина, или, как говорят у нас в партии: Сталин — это Ленин сегодня". Хрущев:
"Вы видите, как хорошо это сказано, но не народом, а самим Сталиным". Сталин:
"Товарищ Сталин развил дальше передовую советскую военную науку… На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения, полностью учитывающие особенности обстановки… Сталинское военное искусство проявилось как в обороне, так и в наступлении. С гениальной проницательностью разгадывал товарищ Сталин планы врага и отражал их…" Хрущев:
"Так Сталин восхвалял себя как стратега. Кто делал все это? Сам Сталин, но не как стратег, а как автор-редактор… Таковы факты, товарищи. Следует, пожалуй, сказать, — позорные факты".
Дальше Хрущев переходит к разбору пресловутого "Краткого курса истории ВКП(б)". Хрущев подтверждает, что "Краткий курс" "был написан комиссией ЦК… книга была написана выделенной для этой работы группой авторов". В проекте "Краткой биографии" это обстоятельство было отражено так: "Комиссия ЦК ВКП(б) под руководством товарища Сталина и при его активнейшем личном участии разработала "Краткий курс истории ВКП(б)". "Но и эта фраза не удовлетворила Сталина; она была заменена следующей фразой в окончательном тексте "Краткой биографии": "В 1938 году вышла в свет книга "История ВКП(б). Краткий курс", написанная товарищем Сталиным и одобренная комиссией ЦК ВКП(б)".
Сообщив, таким образом, как Сталин открыто совершил плагиат, Хрущев саркастически спрашивает:
"Нужно ли к этому еще что-либо добавить? Как видите, поразительная метаморфоза превратила труд, созданный группой людей, в книгу, написанную Сталиным".
Литературный агент Сталина во Франции, Анри Барбюс, когда-то писал: "Сталин — это человек с лицом рабочего, головой ученого и в шинели простого солдата". Политический соратник Сталина — Хрущев — снял эту "рабочую" маску с лица преступника, через весьма маленькую щель показал нам функцию его мыслительного аппарата и довольно грубо скинул с него мундир "генералиссимуса". В результате получился эскизный портрет давно нам знакомого лица: инквизитора, деспота, фарисея, маньяка и литературного воришки мелкого масштаба.
Будущий биограф Сталина, если он захочет что-нибудь понять в действиях диктатора, должен приступить к своей работе только после того, как он основательно изучит три источника: "Государь" Макиавелли, философию Ницше и уголовный кодекс любого государства, даже советского.
Величайшее преимущество Сталина, как "политика нового типа", над другими политиками, в том числе и над коммунистическими, заключалось в том, что он был абсолютно свободен не только от человеческой морали, но даже и от того, что принято называть "идейным убеждением".
Характеристика Талейрана, которая дана князю советским академиком Е. Тарле в книге, написанной во вкусе советского диктатора, целиком может быть отнесена к Сталину[284]:
"Что такое "убеждение" — князь Талейран знал только понаслышке, что такое "совесть" — ему тоже приходилось изредка слышать из рассказов окружающих, и он считал, что эти курьезные особенности человеческой натуры могут быть даже очень полезны, но не для того, у кого они есть, а для того, кому приходится иметь дело с их обладателем. "Бойтесь первого движения души, потому что оно, обыкновенно, самое благородное, — учил он молодых дипломатов, которым напоминал также, что "язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли".
Что эта характеристика может быть отнесена к Сталину, засвидетельствовал нам сам "теоретический и политический орган ЦК КПСС" журнал "Коммунист"[285]:
"В работе Сталина последовал разрыв теории с практикой. Во многих случаях он поступал прямо противоположно тому, что совершенно правильно говорил и писал".
В биографиях обоих деятелей тоже было много общего. По происхождению Сталин, конечно, был антиподом Талейрана — отец Сталина был простым сапожником, а Талейрана — разорившимся дворянином. Но поразительно сходны были условия, в которых протекали их юношеские годы, полного одиночества, одинакового воспитания (духовные семинарии) и даже одинакового физического недуга (болезнь оспой). Тарле выводил характер великого дипломата из этих социально-бытовых условий, но надо знать самого Тарле, чтобы быть уверенным, что говоря о Талейране и невольно думая о Сталине, он внутреннее восхищался гениальной мыслью Гегеля: "исторические события и герои повторяются дважды"!
Тарле был лейб-писателем Сталина, не в том смысле, конечно, что возводил "культ гениального" (в книге размером в 300 страниц о "буржуазной дипломатии" нет даже ни одной цитаты из Сталина, и это в 1948 году!), а в том, что только ему одному Сталин разрешил писать почти свободно на свои излюбленные темы: "Наполеон" и "Талейран". И Тарле писал, писал талантливо, метко и прямо как для портрета самого Сталина[286]:
