В ходе своей долгой истории франки почти всегда находили полюбовные решения, позволявшие избежать взаимного истребления. Совсем свежая память о трагедиях при Туле и Тольбиаке побуждала их вернуться к старым обычаям. Еще до того, как был подан сигнал к бою, Варнахарий и все его союзники дезертировали из лагеря Брунгильды. Простые воины вернулись по домам, а магнаты перешли под начало Хлотаря II. Обретя новые силы, король крохотной Нейстрии смог прорваться в главную область огромной Австразии-Бургундии. Он нагнал вражескую армию, обратившуюся в бегство, и сумел захватить в плен Сигиберта II и двух его братьев, Корба и Меровея. На Соне его войска остановились, и австразийские отряды вернулись на свою территорию. Видимо, фароны договорились о переходе в нейстрийский лагерь в обмен на обещание, что их родные земли не будут разорены военными действиями.
Но во вторжении необходимости не было. Узнав о приближении армии Хлотаря II, все аристократы Бургундии в свою очередь подняли мятеж. Даже дворец перешел на сторону неприятеля. На королевской вилле Орб, в Заюрской Бургундии, граф конюшен Эрпон арестовал Брунгильду и ее внучку Теоделану. Через несколько недель старая королева была выдана Хлотарю II, вставшему лагерем в Реневе, деревне на правом берегу Соны{947}.
Трагическая гибель королевской семьи Бургундии, конечно, документирована лучше, чем что-либо во всей франкской истории. Меньше чем за полвека отчет о ней составили пять разных авторов, совершенно независимых друг от друга. В 610-х гг. один представитель вьеннского духовенства включил описание этого события в «Житие святого Дезидерия»; его непосредственным последователем стал король Сисебут, сочинивший собственную версию страстей Дезидерия раньше 621 г.{948} Потом появился рассказ анонимного клирика, продолжившего в 624 г. «Хронику» Исидора Севильского{949}. В свою очередь эту сцену изложил Иона из Боббио, описывая около 640 г. «Житие Колумбана». Через двадцать лет Фредегар последним рассказал об этом, добавив несколько подробностей, не упоминавшихся раньше{950}.[185] Пять этих рассказов согласуются, за исключением мелких деталей. Это тем примечательней, что, помимо дистанции во времени, надо учесть еще и разброс в пространстве: Иона из Боббио был италийцем, Сисебут — вестготом из Испании. Видимо, этот эпизод имел такой резонанс в европейском масштабе, что весть о нем разошлась почти без искажений.
Устранение ветви-соперницы
Однако события 613 г. были зловещими. Хлотарь II, захватив королевскую семью, для начала расправился с Сигибертом II и Корбом. Убийство соперников мужского пола было у Меровингов расхожей практикой, но все-таки- обе жертвы были еще очень юными. Иона из Боббио видит в этом осуществление пророчества Колумбана, предсказавшего истребление семьи Брунгильды, а продолжатель Исидора — посмертное наказание, постигшее Теодориха II за то, что не пощадил сына Теодоберта II.
Однако оба этих источника не желают упоминать, что Божья кара осталась неполной. Прежде всего: один из сыновей Теодориха II, Хильдеберт, сумел скрыться. Возможно, он на время спрятался в городе Арле, поскольку через недолгое время аббатису монастыря святого Иоанна, Рустикулу, обвинили в том, что она «тайно кормила короля», и, похоже, имелся в виду этот принц{951}.[186] Патриций Прованса Рикомер обеспокоил этим короля, который велел одному герцогу провести следствие. Но след беглеца уже простыл.
Была спасена жизнь и самому младшему сыну Теодориха II, Меровею. Хлотарь II пощадил его, сославшись на то, что был крестным отцом ребенка; последнего тайно отправили в Нейстрию, где его воспитание и надзор за ним поручили королевскому чиновнику{952}. Духовное родство, конечно, считалось в VII в. важными узами, и Хлотарь II, желавший вести себя как христианский король, должен был помиловать крестника. Но столь же милосердным было бы не убивать двух племянников. Может быть, сохраняя жизнь тому, кто был его «духовным сыном», король Нейстрии скорей хотел обеспечить свое будущее? Из-за болезней или войны меровингская династия оказалась на грани угасания. Хлотарь II, у которого был всего один юный сын слабого здоровья, никоим образом не мог быть спокоен за потомство[187]. Что могло статься, если бы он умер? В свое время король Гунтрамн усыновил двух племянников в надежде, что они станут его наследниками. Хлотарь II, сохраняя жизнь крестнику и дальнему родственнику, поступал аналогичным образом. Если бы понадобилось, франки могли возвести Меровея на трон; в противном случае ему предстояло сгинуть в престижном монастыре или в безвестной могиле{953}.
Зато ни один источник не дает сведений о судьбе Теоделаны, сестры Теодориха II, схваченной одновременно с Брунгильдой. Если бы ее убили, источники, конечно, сообщили бы об этом. Значит, король Нейстрии, вероятно, довольствовался тем, что запер ее в монастырь, как некогда поступили с дочерьми Хариберта I.
После принятия решения об участи принцев и принцесс оставалось только определить дальнейшую судьбу Брунгильды. Вероятно, Хлотарь II не испытывал никакой любви к тетке, но и никакой утробной ненависти — тоже. В конце 610-х гг., а потом в 612 г. обоим удавалось договориться о союзе против Теодоберта II. К тому же не факт, что представления о чести семьи должны были заставлять короля Нейстрии как-либо мстить. Его мать Фредегонда уже давно умерла, а периодическую файду, которую она вела против Брунгильды, время должно было охладить. К тому же Хлотарь II не был жесток; во всяком случае, за сорок пять лет его царствования ничто не побуждает увидеть в нем человека более кровожадного, чем его современники.
Таким образом, Брунгильда могла окончить дни в заключении в монастыре, что как будто соответствовало также ее возрасту и статусу. Но король Нейстрии, видимо, принял к сведению разные соображения. Во-первых, скрылся принц Хильдеберт. Он мог появиться вновь, и Брунгильда, запертая в монастыре, но живая, помогла бы ему в борьбе за трон, хотя бы подтвердив его легитимность. Так в 580-е гг. две монахини королевской крови, Радегунда и Инготруда, поддержали узурпатора Гундовальда.
Во-вторых, многие бургундские и австразийские аристократы желали смерти старой королевы. Во времена своего всемогущества Брунгильда без колебаний расправилась с несколькими вероломными магнатами и конфисковала их достояние. Семьи этих людей хотели отомстить или по крайней мере воспользоваться удобным предлогом, чтобы потребовать захваченные владения. А ведь аннексией Австразии Хлотарь II был обязан группе Арнульфа, а победой в Бургундии — поддержке со стороны клики с Варнахарием во главе. Он должен был отблагодарить союзников.
Добавим, что король Нейстрии собирался занять трон Бургундии, а не позволить местным магнатам восстановить независимую династию. В знак дружеских чувств к фаронам он только что женился на женщине по имени Бертетруда, претендовавшей на происхождение от старой, «исторической» бургундской династии{954}. Однако загорские магнаты не спешили передавать королевскую казну, которую захватили{955}, — возможно, чтобы добиться от Хлотаря II сохранения определенной автономии для их области. Королю Нейстрии следовало продемонстрировать, что он порвал с государственным централизмом, которому была привержена старая королева.
Наконец, нейтрализовать Брунгильду Хлотарю II, вероятно, помог Люксёй. Ведь хоть Колумбан и его ученики уверяли, что не желают смерти грешников, они публично ликовали, когда подобное происходило. К тому же разве ирландский аббат во время изгнания не предрек исчезновение рода Брунгильды? Такого заявления было достаточно, чтобы оправдать войну 613 г. и воссоединение Teilreiche. Эти слова также позволяли Хлотарю II, не собиравшемуся защищать цареубийство, смыть с рук пролитую им королевскую кровь. Бог мог карать смертью государей-гонителей, не призывая людей следовать Своему примеру.
Казнь Брунгильды
Итак, Хлотарь II решил покончить с Брунгильдой. Но, чтобы ее устранение принесло пользу, надо было сделать его повышенно демонстративным. Поэтому ликвидацию пленницы произвели по сложному сценарию, который должен был показать всем, что король испытывает к тетке отнюдь не дружеские чувства, а лишь мстительную ненависть.
Прежде всего над Брунгильдой устроили суд. Фредегар сообщает, что королеву обвинили в «убийстве десяти королей, а именно Сигиберта, Меровея, его отца Хильперика, Теодоберта и его сына Хлотаря, другого Меровея — сына Хлотаря, Теодориха и его троих сыновей»{956}. Задержимся ненадолго на этом перечне. Он находится в вопиющем противоречии со сведениями, которые несколькими строчками выше приводит сам Фредегар. Остается предположить, что наш автор был крайне небрежен (что, конечно, не исключено…) или что он переписал старинный документ, действительно составленный в связи с этим процессом.
