Б КОВАЛЕВ - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944

Сразу после оккупации Смоленска в июле 1941 года нацистами был открыт кафедральный собор. Немецкое командование собиралось использовать его в качестве своего рода религиозно-идеологического центра.

В Смоленске, где до войны было почти 170 тысяч жителей, функционировала всего лишь одна действующая православная церковь, в 1942 году, когда в городе оставалось менее 30 тыс. человек, действовало уже пять церквей и пасторские курсы, которые за первые семь месяцев своего существования выпустили 40 священников62.

В Смоленске подбором священников для храмов города занимался непосредственно сам бургомистр — Б. Г. Меныиагин. Именно он рекомендовал германскому командованию подходящие кандидатуры63.

Немецкие власти не скрывали того, что они стремятся превратить церкви в трибуны немецкой пропаганды, а духовенство — в проповедников этой пропаганды.

В октябре 1941 года священникам, оказавшимся в оккупированном немцами Смоленске, было предписано явиться в военную комендатуру. Там они заполнили специальные анкеты, состоявшие из нескольких десятков вопросов, таких, как фамилия, имя и отчество, год и место рождения, кто были родители, как давно проживает в данной местности, как давно является священником, каким репрессиям подвергался со стороны советской власти.

После заполнения анкет комендант города через переводчика заявил присутствующим: «Вы, священники, выступая перед русским населением, должны всячески поддерживать мероприятия, проводимые немецким командованием. Германия идет навстречу русским и делает все для вашего благодеяния — мы открываем храмы, в которых будет можно свободно отправлять богослужения»64.

Как видно, подбор служителей культа проводился за счет тех категорий населения, которые были в чем-либо ущемлены или обижены советской властью, а в связи с этим и недовольны ею. В этих людях оккупанты видели своих союзников, способных выполнять все их задания.

Далее перед священниками выступил представитель абвера. Он разъяснил собравшимся о том, что немцы пришли в Россию не как враги, а как друзья, с целью освобождения русского народа от ига большевизма. Поэтому русские священники обязаны не только вести пропаганду всех немецких мероприятий, но и всячески бороться со всеми коммунистическими проявлениями. Для этого, сказал представитель германской военной разведки: «…все истинно православные люди обязаны доносить германским властям о любых проявлениях неповиновения новым властям»65.

Не останавливались немцы и перед инсценировками. Так, в ноябре 1941 года, когда Смоленский собор был закрыт для верующих, там прошло богослужение, транслировавшееся по радио. В пустом соборе находились несколько немецких офицеров, священник и хор. Провозглашались здравницы в честь «великой Германии и ее вождя — Адольфа Гитлера». Русское население на службу не допускалось «во избежание незапланированных действий»66.

С первых дней оккупации Смоленска в коллаборационистской печати на русском языке, в развешанных по городам и деревням плакатах религиозного содержания, на всевозможных торжествах (первая и вторая годовщины нападения Германии на Советский Союз, годовщины вступления немцев в Смоленск, годовщины организации Смоленской горуправы и др.) священнослужители заявляли о том, что только с приходом немцев стало возможно свободно молиться67.

Однако при этом служба в смоленских церквях могла начаться только с разрешения и по расписанию, утвержденному немецким комендантом города. Последнее делалось каждый месяц. Кроме этого, немецкая комендатура утвердила должность «немецкого представителя при Смоленском соборе». Ему около храма был выделен просторный дом. Этот представитель оккупационных властей имел ключи от всех помещений, и без его присутствия служба не могла начинаться.

Поздней осенью 1941 года в Смоленске немцами был восстановлен и пущен в ход пивной завод. По этому случаю было организовано его торжественное освящение. Священник поблагодарил немцев за то, что русские рабочие «смогли получить работу и улучшить свое материальное положение даже в условиях войны»68.

Активно способствуя развитию коллаборационистской печати на занятых вермахтом территориях, нацисты настоятельно рекомендовали, чтобы каждая газета или журнал имели религиозную рубрику. В частности, в смоленской газете «Новый путь» ее вели протоиерей М. Шиловский, профессор смоленского пединститута А. М. Колесников и писательница Е. В. Домбровская. Для большей убедительности и усиления эффективности пропаганды материалы о «религиозном возрождении в освобожденной Германией России» часто сопровождались сериями фотографий. Открытие церквей, религиозные церемонии, фотографии священников широко публиковались не только на оккупированных территориях, но и в самом III Рейхе69. Со страниц печати смоленские священники, сотрудничавшие с оккупантами, неоднократно выступали с призывами к населению о необходимости всячески содействовать германским властям. В 1943 году вышло несколько листовок к партизанам за подписью смоленского епископа Стефана. В них он призывал народных мстителей сложить оружие и перейти на сторону оккупантов. В противном случае, писалось в листовке, «Божья кара, которая скоро вас постигнет, будет страшной»70. Кроме пропагандистских материалов, широко публиковалась и чисто церковная литература: молитвенники, православные календари, Священное Писание.

С начала 1942 года служба в Смоленском кафедральном соборе стала записываться и затем передаваться по радио во многих оккупированных нацистами районах России и Белоруссии.

По воскресным дням «для борьбы с атеистическим мракобесием» по радио, в газете «Новый путь» выступали как священники, сочувствовавшие немцам, так и представители «новой русской администрации». Профессора Колесников, Сошальский, Абрамович, протоиерей Смоленского собора Шиловский рассказывали не только о Священной истории, но и о безбожии советской власти.

В июле 1942 года, в день годовщины оккупации немцами Смоленска, двое священников Смоленского кафедрального собора Беляев и Глебов выступили по радио с обращением «Ко всем православным христианам». В нем духовенство и верующие России призывались к оказанию всемерной поддержки «наших освободителей — германской армии в ее борьбе с безбожными советами»71.

С лета 1942 года в оккупированных областях центральной России немцы стали использовать русских священников в лагерях военнопленных. После молебна священник обязательно выступал с проповедью. В ней говорилось о том, что эта война послана Богом за грехи большевиков. Пленных красноармейцев призывали молиться «за скорейшее окончание войны, разгром жидо-большевизма и скорейшее возвращение домой». Явка для военнопленных на подобные мероприятия была обязательной, а на проповеди обязательно присутствовали представители лагерной администрации. За каждую такую проповедь священник и псаломщик получали 2–3 буханки хлеба и банку повидла. Все темы для проповедей утверждались смоленским епископом Стефаном, поставленным на этот пост немцами72.

В конце 1942 года при активном участии немецких оккупационных служб была создана Смоленско-Брянская епархия. В ее состав входили Смоленская, Брянская, Витебская, Могилевская и часть Минской области. Во главе ее стоял епископ Стефан. 12–13 мая 1943 года в Смоленске прошел съезд духовенства и мирян этой епархии. На нем были представлены как священники, так и представители коллаборационистской «новой русской администрации». Всего приехало более 50 человек. Представителей он немецкого командования не было.

Заседание открылось в зале архиерейского дома на соборном дворе пением всеми делегами православных молитв. Председатель съезда епископ Стефан в своей речи поблагодарил немецкое командование за то, «что оно позволило провести этот съезд, на котором предстоит решить ряд серьезных проблем, связанных с церковной жизнью»73.

На съезде обсуждались следующие вопросы:

1. Отчетный доклад епископа Стефана о состоянии и деятельности церковной жизни с момента установления немецкой власти в епархии.

2. Преподавание Закона Божия в школах.

3. 0 религиозно-нравственном воспитании юношества.

4. Пастырские курсы, их программы и организация.

5. Создание и выборы Смоленско-Брянского епархиального управления и смета расходов на его содержание.

6. Доклад протоиерея смоленского собора Шиловского о гонении Русской Православной Церкви советской властью.

7. Разные вопросы:

а) организация благочинии на местах;

б) подбор кадров священнослужителей.

Стефан в своем докладе говорил, что «с момента установления немецкой власти в епархии церковная жизнь стала быстро налаживаться, открываются новые храмы, но еще больше просьб из городов и деревень об открытии новых церквей». Одной из острых проблем он назвал нехватку людей с духовным образованием. Из-за этого приходилось назначать в храмы священников просто из числа верующих, сдавших специальный экзамен. Но, как отмечали многие выступавшие, «преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский не имели духовного образования, однако обладали большим влиянием в Русской Православной Церкви». Следовательно, делался вывод, возможно привлекать простых верующих, желающих стать священнослужителями к службам в храмах74.