Красное Село во второй половине XX века
Возвращение к жизни
Восстановление после боев, мирная жизнь после Великой Отечественной войны, успехи в развитии промышленности, жизнь города-спутника и вхождение в состав Ленинграда – это тоже история. И даже совсем недавние годы перестройки – тоже уже история. Каждый день, месяц и год, уходящий в прошлое, становится частичкой истории. Новейшей, как ее называют специалисты. Данная глава – попытка взглянуть на недавнее прошлое Красного Села уже как на историю, в череде всех событий от основания к современной жизни.
Два штурма и годы оккупации нанесли огромный ущерб городу. Из примерно тысячи домов сохранились, и то поврежденными, меньше половины. На главном проспекте В. И. Ленина осталось всего 4 дома. В руинах лежали промышленные предприятия, школы, дом культуры, железнодорожный вокзал, знаменитый Красносельский театр. Было потеряно значительное число памятников деревянной архитектуры. Они сгорели при пожарах, были разобраны на дрова. Повреждения получила Троицкая церковь. Большая часть памятников архитектуры не восстанавливалась, или, как церковь Троицы, подвергалась грубому ремонту. Тут стоит остановиться на восприятии властями того времени истории Красного Села. Лагеря императорской гвардии, с точки зрения большевистской идеологии, были весьма незначительным событием, и даже более того, событием и явлением, о котором лучше не вспоминать. Обращаясь в годы Великой Отечественной войны к лучшим примерам воинской доблести Российского государства, тем не менее, власть предпочитала не афишировать связь полководцев и их побед с монархией, дворянской культурой, со всем, что было связано с расцветом Российской империи. Особенности идеологического восприятия истории ударили по Красному Селу, ибо прошлое свое город потерял. Не было принято подробно вспоминать, гордиться, сохранять, восстанавливать. И Красное Село утратило свою самобытность. Стало рядовым городом-спутником мегаполиса, безличным поселком городского типа. Так отказ от своих корней меняет мир, приводя к значительным изменениям в настоящем.
И тем не менее, город восстанавливался, и было чем гордиться из новых достижений. Серьезно пострадала за годы войны бумажная фабрика. Немцами были взорваны корпуса, а оборудование вывезено в Германию. Но уже 7 мая 1949 г. Красногородская фабрика дала первую бумагу, а через два года достигла довоенного уровня производства. Сельское хозяйство, являвшееся важной частью экономики Красного Села и его округи (района), находилось также в тяжелом положение. Зерна и семенной картофель для первых урожаев буквально собирали по горсти, от дома к дому. Весной 1944 г. только 4 колхоза из 103 ранее существовавших смогли провести сев. Не хватало рабочих рук, семян, лошадей, инвентаря. Жители города помогали убирать урожай колхозникам в первый год после освобождения. Восстановление заняло примерно десять лет.
Стоит привести фрагмент воспоминаний жителя Красного Села, Николая Васильевича Чуйкина, мальчишкой вместе с семьей вернувшегося после насильственного угона в Германию:
«10 мая 1945 года наша семья вернулась в Красное Село из Восточной Пруссии. Туда осенью 1943 года она была отправлена немцами, оккупировавшими наш город. Печальная картина предстала перед нами. Всюду разрушенные полностью или частично дома. Некоторые совсем исчезли с лица земли, сгорели во время боев или были разобраны немцами на дрова. По возвращении в Красное Село мы узнали, что нет домов моего деда, Алексея Николаевича, и дяди, Василия Алексеевича. Наш дом встретил нас пустыми проемами окон и дверей. Но мы были рады и тому, что уцелела крыша, стены и русская печь. Красное Село было опоясано противотанковым рвом, вырытым в сорок первом году незадолго до наступления немцев на наш город. Тогда немцы с самолетов на бреющем полете обстреливали работающих здесь людей. Поля, примыкавшие к Красному Селу, были изрыты воронками и траншеями. На нашем огороде тоже были воронки. Часть огорода занимала глубокая яма, глубина и очертания которой указывали на то, что немцы не успели оборудовать здесь объект долговременной обороны. По всему дворцовому парку виднелись пни от деревьев, пущенных немцами на дрова. Березы они употребили на кресты, установленные на могилах их погибших солдат. Со стороны леса иногда слышались взрывы. Это мальчишки взрывали найденные боеприпасы. Встречались нам в лесу и обгоревшие танки. В сельском лесу (так назывался лес, тянувшийся от деревни Николаевка до Волхонки) было брошено или забыто немало боеприпасов. Мы в лесу находили противотанковые мины, складывали их на подожженный хворост. Сами убегали на безопасное расстояние. Когда костер разгорался, мины взрывались, в разные стороны летели осколки. Как-то раз разожгли костер, сами устроились в канаве и ждем взрыва. Вдруг видим, идет женщина прямо по направлению к нашему костру. К счастью, мы успели ее предупредить о грозившей опасности. Некоторые мины мы разбирали, извлекали оттуда медные детали. Медь сдавали на пункты приема металлолома. Один взрыв я и мой друг Толя Назаров, устроили в конце нашей Советской улицы (ныне ул. Восстановления) в разрушенном немецком доме. Среди развалин дома мы нашли капсулу от снаряда, обсыпали дорожку порохом (порох имелся у нас в кармане) и подожгли порох. Когда огонь достиг капсулы, прогремел взрыв. В ближайших домах разбились стекла. Чтобы не быть замеченными, мы по задворкам своей улицы прошли в Новую деревню (так красноселы называли часть нынешнего Кингисеппского шоссе), прошли до проспекта Ленина, а оттуда вышли на свою улицу Советскую как ни в чем не бывало. Мы опасались конюха, в доме которого тоже разбились стекла. Конюх работал в прокуратуре, возил на лошади прокурора на работу. Машин в Красном Селе в то время не было. Мы боялись, что конюх сообщит прокурору о нашем хулиганстве, и у наших родителей могут быть неприятности. Но этого не произошло. Помимо наших ребячьих шалостей, у взрослых было много и других забот. Не сразу после победы Советского Союза над Германией стерлись следы и затихли отголоски войны. Не сразу были восстановлены разрушения и налажено снабжение населения продовольствием. Была введена карточная система. Жилось бедно и голодно. Отец мой погиб на фронте. Дядя, Валерий Алексеевич, служил на корабле, на Дальнем Востоке. При демобилизации из армии ему выдали деньги за все время службы. Вернувшись домой, он поделился деньгами с моей мамой. Мы купили козу. У нас появилось молоко. Нашей семье жить стало легче. Но период жизни, когда казалось, что голоду не будет конца, остался в моей памяти навсегда» [180].
Хочется отметить, что опасные развлечения мальчишек с боеприпасами – очень распространенный сюжет ранних послевоенных воспоминаний. Об этом вспоминал и бард Юрий Кукин, мальчишкой вернувшийся в Пушкин после его освобождения.
В нашем распоряжении также оказались воспоминания жителя Дудергофа Михаила Николаевича Потапова. Он с семьей после трагического зимнего перехода из Дудергофа оказался у родственников на Псковщине, где и был освобожден Красной армией. Очень ценно, что в воспоминаниях упомянуты 1944–1945 гг., т. е. период после освобождения, но еще до завершения Великой Отечественной:
«Уже к маю 1944 года мать получила пропуск на проезд в Ленинград. Собрав свой нехитрый скарб, мы в середине мая выехали домой. Таких, как мы, возвращающихся из оккупации, было несколько теплушек в нашем составе.
В начале июня 1944 года мы вернулись в Дудергоф. Наш дом на Республиканской улице был разрушен. В него попала бомба, и жить в нем было нельзя. Мы поселились в дедушкином доме в деревне Горской, там жили наши родственники. Жителей в Дудергофе осталось очень мало. В Горской квартировали трофейщики – люди, которые должны были заниматься сбором боеприпасов и оружия, оставшихся после боев. Мать заработала 2 ящика картошки и в середине июня посадила ее. В здании бывшей раковой больницы, а в 30–40-х годах – финской школы, находился костно-туберкулезный санаторий. Мать устроилась туда на работу санитаркой. В основном дома в Дудергофе были разрушены и сожжены. Везде можно было найти как поврежденные, так и целые винтовки, автоматы, гранаты. Кучами лежали минометные мины, снаряды, даже крупного калибра. У нас во дворе стояла фура, полностью заполненная ящиками с винтовочными и автоматными патронами.
