Благодаря влиянию эфоров от царской власти оставался один только призрак. Клеомен должен был, прежде всего, приобрести себе уважение и доверие народа. Удачною войною приобрел он и то, и другое, а вместе с тем и преданное себе войско. Арат, стратиг ахейского союза, хотел присоединить к этому союзу некоторые аркадские города, бывшие в союзе со Спартою. Клеомен начал против него войну и вел ее с такою смелостью, но вместе с тем и осмотрительностью, что ахейцы почти нигде не могли выдержать борьбы с ним и Арат убедился в верности предостережения, сделанного ему одним из спартанских изгнанников, что не должно ему медлить и ожидать, «пока у этого птенца вырастут шпоры». Совершив четыре блистательные похода, он в 226 году сообщил план своей реформы Мегистону, всеми уважаемому спартанцу, с которым вступила в брак мать его, Кратезиклея, и многим другим доверенным лицам, и когда все они согласились с его видами и обещали ему поддержку, он повел с наемным войском на войну против ахейского союза всех тех граждан, которых противодействия наиболее боялся, и до того утомил их передвижениями и военными трудами, что они стали просить его дать им некоторый отдых. Он оставил их в лагере, в Аркадии, и выступил со своими наемниками против Спарты. Подойдя на близкое расстояние к городу, он отправил вперед нескольких вооруженных людей, которые, найдя эфоров за общей вечерней трапезой, напали на них и четырех умертвили; пятый спасся в ближайшем храме и был пощажен. Кроме того, было убито еще около 10 человек из пришедших на помощь эфорам.
В следующий день Клеомен объявил имена 80 спартанцев, которые, должны были удалиться в изгнание, и велел снять седалища эфоров, кроме одного, на котором поместился сам, чтобы совершать суд и расправу. Затем он созвал народное собрание и изложил пред ним оправдание своего дела. Он объяснил, что должность эфоров, которую эфоры употребляли во зло, уничтожается; обещал прощение долгов и равномерное распределение земель. Сам Клеомен и друзья его первыми отказались от своей собственности, а за ними и все прочие последовали этому великодушному примеру.
При разделе земель 80 изгнанников также получили свою часть, потому что они должны были вернуться на родину, как скоро восстановится спокойствие в государстве. Тогда Клеомен пополнил число граждан принятием в их среду наиболее уважаемых и лучших периэков; этим он усилил число своих приверженцев и у него собралось войско из 4000 туземцев-гоплитов, которые были вооружены и обучены лучше, чем когда-либо прежде. Старый спартанский образ жизни, воспитание и дисциплина времен Ликурга, воинские упражнения были введены снова. Сам царь давал народу пример простоты и строгости жизни. Брата своего Евклида объявил он соправителем: это был единственный пример владычества в Спарте двух царей из одного дома.
После того как спартанская жизнь получила новое устройство, Клеомен захотел попытаться снова поставить свое государство во главе Пелопоннеса, в котором до тех пор ахейский союз составлял главную силу. Он начал войну с союзом, взял города Мантинею и Тегею, вторгнулся в самую Ахаию и так разбил на голову ахейцев при Диме, что они предложили мир. Клеомен требовал для себя верховной власти в союзе и за это обещал отдать обратно все, им приобретенное. Ахейцы готовы были согласиться на его предложение и пригласили его на общественное собрание в Лерну; но когда он хотел отправиться туда, с ним случилось сильное кровотечение и он занемог так сильно, что принужден был велеть перевезти себя в Спарту (225). Этот несчастный случай воспрепятствовал соединению Пелопоннеса под одну власть. Арат, до тех пор занимавший в союзе наиболее видное положение, не мог преодолеть своего честолюбия и тщеславия, не мог подчиниться ненавистному и во всех возбуждавшему зависть Клеомену. Он возбудил между ахейцами недоверие к Лакедемонскому царю, и когда переговоры окончились ничем и Клеомен снова взялся за оружие, он призвал к себе на помощь царя македонского, Антигона Дозона. Честолюбие было в нем сильнее любви к отечеству, потому что он мог предвидеть, что союз подпадет под власть царя, которому он отдался в руки.
Антигон явился в 224 году с сильным войском и принудил Клеомена, завоевавшего уже Аргос и Коринф, к отступлению в Лакедемонию. На пути Клеомен получил печальное известие о смерти любимой супруги своей Агиатиды. Оставшись несколько дней в Спарте со своею матерью и детьми, чтобы преодолеть свою печаль, и исполнив обычай сетование, он снова посвятил всю свою деятельность государственным делам. Чтоб достать нужные для войны деньги, он даровал свободу каждому илоту, который уплатит пять афинских мин; таким образом приобрел он 500 талантов и мог усилить свое войско двумя тысячами ратников. Он вступил в переговоры с египетским царем Птоломеем Эвергетом, прося у него вспомогательного войска. Птоломей потребовал в заложники мать и детей его. Любовь к детям не дала Клеомену согласиться на это требование. Кратезиклея, заметив его смущение и после настоятельных вопросов узнав тому причину, сказала ему: «Вот с чем ты не отваживаешься расстаться! Посади меня сейчас в колесницу и отправь немедленно, если ты думаешь, что это тело может еще быть полезно Спарте, прежде чем оно здесь в бездейственном покое разрушится от старости». Сопровождаемая всем лакедемонским воинством, пошла Кратезиклея пешком со своими внуками в Тенарон, чтобы оттуда отплыть в Египет. Прежде чем вступить на корабль, она отправилась с сыном в храм Посидона и сказала, прижимая его на прощанье в своих объятиях: «Берегись, царь лакедемонский, чтобы, когда мы выйдем отсюда, кто-нибудь не увидел нас плачущими; страшись сделать что-нибудь недостойное Спарты: это одно зависит от нас, судьбы же наши ~ в руках богов».
Зимою 223 на 222 год, когда Антигон отправил часть своих войск на родину, Клеомен предпринимал смелые набеги. Он напал на Мегалополь, в то время важнейший город Аркадии, которого жители большею частью бежали в Мессинию. Так как они с гордостью отвергали его требование: возвратиться и отделиться от ахейского союза, то он разрушил город. Два раза появлялся он пред стенами Аргоса, в котором Антигон находился с войском на зимних квартирах, и старался, опустошая страну, вызвать на битву неприятеля. Но Антигон был так благоразумен, что остался спокойно в городе, пока все войска его не собрались для летнего похода. Тогда выступил он с войском в 28000 пехоты и 1200 всадников против Лаконии, решившись окончить войну одним махом. Клеомен заградил все проходы в страну стражею, рвами и засеками и расположился со всеми своими силами, в 20000 человек, в Селлазийском ущелье.
Это ущелье составляли два возвышения, Эва и Олимп, разделенный одно от другого узкой долиной речки Инунта, текущей в Эврот. Клеомен окружил оба возвышения валом и рвами и поставил на одно из них брата своего Евклида с вспомогательным отрядом, другое же занял сам со своими спартанцами и наемными войсками; в долине стояли конница и остальные наемники. Его распоряжения были так благоразумны и осмотрительны, что Антигон несколько дней медлил с нападением, в надежде при ближайшем исследовании где-нибудь открыть слабую сторону неприятеля. Наконец он пошел на приступ. Левое крыло свое он направил на высоту Эвы, где стоял Евклид. Наемные войска лакедемонского центра ударили во фланг нападающих, между тем как Евклид напал на них с фронта. Стесненные с двух сторон, македоняне погибли бы, если бы юный предводитель мегалополитов, Филопимен, не бросился вовремя, не ожидая приказания, на неприятельскую конницу и не заставил тем отступить спартанских наемников. Второю атакою левого крыла гора Эва была взята, Евклид и большая часть его отряда пали в битве. Между тем на другом фланге, на горе Олимп, оба царя Антигон и Клеомен сражались с запальчивостью. Долгое время склонялась то на одну, то на другую сторону. Наконец Клеомен получил известие, что брат его погиб, что гора Эва взята и что центр его колеблется. Положение его было опасно; звуком трубы отозвал он из битвы легковооруженные отряды и бросился с главными своими силами на ряды македонской фаланги, чтобы решить дело. От сильного напора фаланга значительно подалась назад, но не было возможности пробиться сквозь густые ряды ее. Фаланга, выдержав атаку, устремилась вперед тесными рядами, с наклоненными пиками против неприятеля; укрепления Клеомена были взяты приступом – судьба битвы решилась. Большая часть спартанских наемников осталась на месте; из 6000 лакедемонян не более 200 вышли живыми; сам Клеомен с небольшим числом всадников ускакал в Спарту. Здесь посоветовал он гражданам принять Антигона без сопротивления; сам же он решился идти на жизнь и смерть, чтобы помочь Спарте. Посетив в последний раз свой дом и не принимая там ни пищи, ни питья, не садясь ни на минуту, а, прислонившись только к колонне со склоненною на руки головою и в этом положении отдохнув немного, он, с немногими верными воинами, поспешил в Гифион, чтобы оттуда отплыть в Египет и искать помощи у Птоломея. Если бы он мог еще на несколько дней отдалить сражение или, даже и после проигранного сражения, если бы он мог еще несколько дней удержаться в Спарте, то остался бы владыкою земли и царства, потому что вскоре после битвы при Селлазии Антигон получил известие о вторжении в его земли иллирийцев и вследствие этого принужден был поспешно отступить. Антигон отменил в Спарте нововведения Клеомена и снова поставил эфоров; прочие законы и распоряжения оставил он в своей силе, но республика должна была присоединиться к ахейскому союзу, которого он был главою. Уже на третий день выступил он из Спарты, чтобы поспешить в свои земли. Он нанес иллирийцам тяжелое поражение, но в это время от слишком громкой команды у него сделалось кровотечение горлом, вследствие чего он вскоре потом умер.
