Дорогой ценой заплатила Россия за ельцинское военно-политическое плутание в чеченских джунглях. Более 350 тысяч русских были вынуждены бежать из республики, где они родились и выросли. Те, кто остался и не смог уехать, в большинстве своем заплатили за это жизнью. Только после Хасавюртского соглашения и до начала второй чеченской войны по данным Министерства по делам национальностей, в республике погибли 21 тысяча русских. У русских отобрано более 100 тысяч домов и квартир, отнят весь домашний скот. Пятьдесят тысяч человек обращены в рабство, почти половина из них использовались в качестве рабочей силы на строительстве шоссейной дороги через ущелья в Грузию. Все православные храмы в Чечне были разрушены, а священнослужители похищены и убиты боевиками. Бандиты не жалели и своих соплеменников, замеченных в лояльности по отношению к России. Более пяти тысяч чеченцев были убиты по подозрению в симпатиях к русским. Автоматная очередь представлялась самой "гуманной" формой казни. Большинство же зарезаны самым зверским образом, а некоторые свидетели показывали, что на их глазах боевики бросали в негашеную известь свои жертвы, отпиливали им головы ручной пилой, пробивали черепа молотками и т. д. В дудаевско-масхадовской Чечне был создан режим, у которого есть только один предшественник - кровавая диктатура Пол Пота в Камбодже.
В разгар военных действий состоялись очередные выборы в Государственную думу, в результате которых коммунисты получили 24,4% голосов, на втором месте оказалось "Единство" с 23,7%, на третьем "Отечество - вся Россия" - 12%, далее следовали "Союз правых сил" - около 9%, блок Жириновского получил чуть больше 6% голосов и столько же "ЯБЛОКО". Такой итог означал, что правительство В. Путина имеет вотум доверия от избирателей. Эти выборы в очередной раз продемонстрировали уязвимость наших граждан перед лицом хорошо срежиссированных пиаровских акций. Блок "Единство", который вообще ранее не принимал участия в выборах, создавался на ходу, кандидаты которого известны в очень узких кругах, одержал убедительную победу только благодаря финансовой и пропагандистской поддержке со стороны власти. В Государственной думе вообще значительно укрепились позиции буржуазных партий за счет ослабления левопатриотических сил.
Мне на себе пришлось испытать всю горечь неравного соперничества кандидатов на роль депутатов Госдумы. По настоянию друзей и многочисленных сторонников нашей телевизионной передачи "Русский Дом" я дал согласие баллотироваться на этих выборах под знаменами "Российского общенародного союза", возглавлявшегося Сергеем Бабуриным. У меня не было никаких финансовых спонсоров, штаб сложился стихийно из добровольцев, ранее мне не известных, но честных людей. Мы не готовились заранее к избирательной борьбе. Могли предложить нашим избирателям только наш жизненный опыт бескорыстного служения Отечеству, незапятнанность имени и горячее желание достойно представлять полумиллионный 195-й избирательный округ города Москвы в Думе. У жителей этого округа уже был печальный опыт, когда они на предыдущих выборах избрали известного предпринимателя Бориса Федорова, обещавшего молочные реки в кисельных берегах, но бросившего депутатский мандат при первом же более "хлебном" предложении со стороны правительства. Теперь моим главным соперником был "чайный король", владелец фирмы "Майский чай" Игорь Лисиненко. В списке кандидатов была и еще дюжина имен, включая действующего депутата Госдумы Е. Панину и др. Большинство из кандидатов были бизнесменами и отличались друг от друга только размерами капитала. Кстати, такое положение типично только для России, где власть используется предпринимателями для своего обогащения. Только этим объясняется неистребимая тяга Березовских, Абрамовичей, Брынцаловых и им подобных к постам в законодательной или еще лучше исполнительной власти. Предприниматели на Западе исправно занимаются своим бизнесом, используют, если понадобится, лоббистов, но свое кровное дело ради места в нижней палате парламента никогда не бросят. Да и законами большинства демократических государств такое "совместительство" запрещается.
Во время своей избирательной кампании я выступал за безусловную территориальную целостность России, против затягивания долговой западной петли на нашей шее, за решительный союз с Белоруссией, за приведение реальных доходов населения в соответствие с прожиточным минимумом, за государственную политику борьбы против наркотиков, алкоголизма и курения, за защиту русского народа, его культуры, традиций, национального своеобразия. Я видел, что эти взгляды разделяются подавляющим большинством слушателей. Но главными для них были бытовые проблемы квартала, района, в которых я был беспомощен, а мой соперник - "чайный король" - выглядел "витязем в тигровой шкуре". Руководители Совета ветеранов округа открыто намекнули, что за избирательную поддержку надо платить, и платить больше, чем конкуренты. Выступаю как-то в интернате для ветеранов труда: все слушают, аплодируют, а потом говорят: "Вы уж не обижайтесь, что мы будем голосовать за Лисиненко, он нам подарил широкоформатный телевизор и еще кое-что обещал подбросить!"
Мои доверенные лица рассказывали, что дворники признавались им, что получили указание срывать нежелательные избирательные листовки. А в случае победы заранее избранного кандидата им "светила" премия. Пара компьютеров, подаренных школе до начала избирательной кампании, оказалась более эффективной, чем самое жаркое, искреннее обсуждение государственных проблем на встрече с родителями школьников.
Наш "коллега" по выборам уже задолго до начала официальной избирательной кампании зарезервировал за собой все наиболее выигрышные места для размещения агитационных материалов. Вся структура муниципальных органов власти работала на него, потому что он шел от партии московского мэра, от блока "Отечество", а противоречить "человеку в кепке" в пределах кольцевой дороги считается недопустимой вольностью. Недаром во всех (за незначительным исключением) избирательных округах города Москвы победили кандидаты партии Ю. Лужкова. "Чайный король" практически не вел избирательной кампании, полагаясь полностью на финансовые и административные ресурсы. Он только спускал с цепи своих адвокатов, которые засыпали избирательную комиссию бесконечными жалобами на якобы имевшие место нарушения со стороны др. кандидатов. На встречи с избирателями он не ходил, от "круглого стола" на местном телевидении отказался, игнорировал другие формы прямых встреч и дискуссий со своими соперниками. Он победил, набрав более 20% голосов, а мне досталось второе место - 13%. Честь нашей телепередачи была спасена, но реального толку от затраченных усилий не оказалось.
Уже после обнародования результатов выборов я подумал, что И. Лисиненко должен неуютно чувствовать себя в Госдуме, где "Отечество" на первых порах оказалось в лагере оппозиции. Но не успел я это подумать, как "чайный король" перебежал из "Отечества" в "Единство" и снова удобно устроился под крылом у власти. Вот такие депутаты все гуще и гуще населяют теперь российский парламент, и избирателям не стоит удивляться, что проваливаются законы о коррупции, что принимается весьма опасный по стратегическим последствиям Земельный кодекс, что одобряется новый КЗоТ, от которого рабочему человеку станет тошно при первом же столкновении с его статьями.
Горечь от неудачи на выборах я испытывал совсем недолго. Другие заботы полностью поглотили внимание. Зародилась мысль о написании этой книги, чтобы подвести итоги ельцинского десятилетия, конец которого явственно приближался. Другие ветры подули над Россией, они не несли летнего тепла, но запах весны в них чувствовался.
Конечно, ни мне, ни подавляющему большинству граждан России тогда не могло прийти в голову, что Б. Ельцин в глубоком раздумье ищет вариант, как бы ему наиболее безопасно "слинять" с борта государственного корабля, который по его вине за прошедшие годы получил столько опаснейших пробоин, едва сохраняя плавучесть. Ощущение свой физической и политической изношенности уже не покидало его. Оставалась главная забота - как обеспечить себе гарантии неподсудности и сохранения материальных благ, которые ему давала власть. Еще с советских времен он хорошо помнил, что потеря власти сопровождалась и крутым спуском с социальной лестницы. Устранявшийся с первого поста в государстве человек как бы "нырял в прорубь", уже не появлялся на общественном горизонте, лишался подавляющего большинства тех привилегий, которыми пользовался прежде. Да Ельцин и сам прекрасно помнил, как обошелся с первым и последним президентом СССР М. С. Горбачевым, которого сразу же после отставки попросили убраться с прежней дачи, отобрали охрану и т. д. В первое время в состоянии эйфории от полученной власти Б. Ельцин распорядился передать Горбачеву часть зданий бывшего Института общественных наук под "Горбачев-фонд", но вскоре велел отобрать часть своего "царского" подарка, решив, что это слишком жирно для отставного перестройщика. Сам Ельцин в течение восьми лет не виделся со свергнутым им Горбачевым, и только смерть Раисы Максимовны чуть-чуть смягчила остроту враждебности. Тогда на похороны приехала супруга президента Наина Иосифовна. Если бы не настойчивое стремление западных лидеров, в первую очередь руководителей США и Германии, поддерживать на плаву личность Горбачева, подкармливать его сверхвысокими гонорарами за пустяшные лекции и публичные признания об отречении от коммунизма, то его имя давно было бы забыто новым поколением россиян.
