Следовательно, или он действительно был пьян, причем „в стельку“ [Макаров Д. „Ельцин и Руцкой напились, ну и отчудили“ // Аргументы и факты. 2002. 2 октября. Макаров Д. „Ельцин и Руцкой напились, ну и отчудили“ // Аргументы и факты. 2002. 2 октября. ], или не видел в происходящих событиях ничего драматического. И все развивалось по одобренному им сценарию.
В 23.30 В. В. Костиков зачитал его обращение к народу, в котором говорилось: „Сегодня в Москве пролилась кровь, начались беспорядки, есть жертвы. Предпринимаются попытки захвата государственных учреждений. Все это — спланированные заранее акции бывших руководителей Белого дома“. [Эпоха Ельцина. С. 368.]
В час ночи по телевидению прозвучало „Обращение к россиянам главы российского правительства“. [Москва, осень-93. С. 451–452.]
А затем на экранах телевизоров появился Г. А. Явлинский и произнес следующие слова:
„Уважаемые граждане!
Сегодня, к сожалению, не время обсуждать, почему так получилось, почему пролилась кровь.
Сегодня факт заключается в том, что люди, называющие себя защитниками Белого дома, применили силу, СПРОВОЦИРОВАЛИ КРОВАВЫЕ БЕСПОРЯДКИ, бойню — и тем самым лишились всяких оснований называть себя защитниками права, демократии, Конституции.
Сегодня Ельцин Борис Николаевич должен применить все, что есть в его распоряжении, — в смысле сил безопасности, Министерства внутренних дел — для подавления применения силы со стороны фашиствующих, экстремистских, бандитских формирований, собранных под эгидой Белого дома. В этом смысл ситуации. В этом главная задача Ельцина на сегодняшнюю ночь.
Если этих сил будет недостаточно, необходимо рассмотреть вопрос об использовании вооруженных сил регулярных.
Другого выхода у нас сегодня нет. Президент должен проявить максимальную жесткость и твердость в подавлении бандитствующих элементов“. [Выступление Г. А Явлинского по каналу РТР в ночь с 3 на 4 октября 1993 года. Телекомпания РТР, 3–4 октября 1993 года.]
Из воспоминаний А. В. Коржакова мы можем узнать не только о том, как в ночь с 3 на 4 октября он правил страной, но и то, что в эту ночь именно он переломил тревожную ситуацию и „спас“ президента.
„Где-то около трех часов, — пишет А. В. Коржаков, — я его разбудил и сказал: что-то мне не нравится в штабе, непонятная ситуация. Надо поехать и поговорить с Грачевым. Дело в том, что днем мой заместитель, тогда капитан 1 ранга Г. И. Захаров по моему приказу съездил в Генеральный штаб и нашел там Грачева в плачевном состоянии… Как вам лучше сказать? Ну удрученным, что ли, не по форме одетым. А я специально послал сказать, что к нему приедет президент. Это сообщение мобилизовало Грачева, он быстро созвал генералов. Туда был вызван Черномырдин. Но в основном был генералитет. Бориса Николаевича я разбудил около трех. Он быстро собрался“, приехал в Генеральный штаб, и там было наконец принято решение штурмовать Белый дом. [„Приказ о расстреле отдал Ельцин“ // Завтра. 1998. 29 сентября (допрос А. В. Коржакова).]
Прежде чем делать выводы по поводу этого свидетельства, послушаем упомянутого капитана 1 ранга Г. И. Захарова, который 30 лет прослужил в ВМФ, был офицером спецназа ВМС, а с 1991 г. являлся заместителем начальника сначала отдела, потом службы безопасности президента. [Там же (допрос Г. И Захарова)]
„В ночь событий, — вспоминал Г. И. Захаров, — я был рядом с оперативным дежурным… В районе 12 часов ночи Коржаков вызвал меня и сказал: „Президент принял решение очистить Белый дом силовым вариантом. Сейчас он лег отдыхать. Где-то в 3 ночи он поедет к Грачеву. Твоя задача: поезжай к Грачеву, предупреди на предмет того, чтобы он был готов доложить президенту о состоянии его сил““. [Там же]
„Пал Сергеич, — утверждает Г. И. Захаров, — встретил меня в тельняшке, подтяжках, бриджах и домашних тапочках“. [Хинштейн А. Черный октябрь// Московский комсомолец. 1998 3 октября (интервью Г. И. Захарова).]
Неужели в таком виде министр обороны восседал в своем кабинете? Нет. Оказывается, ночью с 3 на 4 октября спокойно СПАЛ не только президент, но и военный министр.
Когда военного министра „РАЗБУДИЛИ“ и он вышел к посланцу А. В. Коржакова, тот сказал ему „„К тебе часика через два приедет президент, будь готов доложить о состоянии своих сил“. Ну, спросил у него: „Карта Москвы, вернее, большой план Москвы есть?“ Он говорит: „Под рукой нет“. — „Ну собери своих офицеров, пусть обстановку хоть какую-то изобразят на картах, ту, что ты знаешь“. С этим я уехал опять в Кремль“. [„Приказ о расстреле отдал Ельцин“ // Завтра. 1998. 29 сентября (допрос Г. И Захарова).]
Таким образом, как явствует из воспоминаний Г. И. Захарова, к 24.00 решение о штурме Белого дома у Б. Н. Ельцина уже существовало, а из воспоминаний С. А. Филатова мы узнаем, что на 2 часа ночи в здании Министерства обороны ЗАРАНЕЕ было назначено заседание Совета безопасности. [Филатов С.А. Совершенно несекретно. С. 316.]
В эту ночь С. Н. Бабурин отправился на Арбатскую площадь и стал свидетелем сбора членов Совета безопасности. Как пишет с его слов И. Иванов, „на глазах депутата в Генштаб прибыла кавалькада правительственных машин, которая, с трудом распихав со своего пути многочисленные БТРы, через отдельный министерский подъезд со стороны Кремля проследовала в распахнувшиеся ворота персональной арки. По рядам „бультерьеров“ и „бейтаровцев“ прошел шорох: „Ельцин! Ельцин приехал!““. [Иванов И. Анафема. С. 235.]
По утверждению С. Н. Бабурина, Б. Н. Ельцин прибыл в Министерство обороны не в 2.30, а в 1.30^[Там же. С. 234.]. Если верить И. Иванову, Б. Н. Ельцин с трудом держался на ногах. Поэтому его сразу же отвели в комнату отдыха министра обороны. [Там же. С. 236–237, 239.] „Буквально следом за Ельциным в 1.45, — пишет И. Иванов, — прибыл Черномырдин со своей охраной и, поднявшись на другом лифте, проследовал по коридору в кабинет министра“. [Там же. С. 236.] Затем в Министерство обороны приехали В. Ф. Ерин, Ю. М. Лужков, В. И. Панкратов и С. А. Филатов. Если верить И. Иванову, трезвым был один В. С. Черномырдин. [Там же. С. 236–237.]
Историческое заседание Совета безопасности происходило в кабинете П. С. Грачева и продолжалось до 3.40. Сначала в нем участвовали только семь названных человек, потом были приглашены другие. [Там же. С. 236, 239.]
И. Иванов утверждает, что собравшиеся долго пытались уломать П. С. Грачева пойти „на применение армии для расстрела парламента без письменного приказа или распоряжения Ельцина“. И только к трем часам ночи он сдался. [Там же. С. 237] Однако это утверждение вызывает сомнения.
Безусловно, главным вопросом был вопрос о том, когда и как следует поставить точку в затянувшемся противостоянии с парламентом.
Согласно воспоминаниям, когда Б. Н. Ельцин поставил вопрос: „Что будем делать?“, ответом на него было „гробовое молчание“. „…Все генералы очень усиленно рассматривали участок стола перед собой“. [„Приказ о расстреле отдал Ельцин“ // Завтра. 1998. 29 сентября (допрос А. В. Коржакова).]
И тут, если верить А. В. Коржакову, в обсуждение вмешался он.
„Когда я понял, что у генералитета полная растерянность, никто не знал, что делать, то поднялся и попросил у президента разрешения высказать свое мнение… Я сказал о том, что у меня есть военный заместитель, который в 1991 году защищал „Белый дом“, был одним из организаторов обороны, что у него есть свой план, как прекратить все это, как разрешить эту ситуацию. Сразу возникло оживление среди генералов: кто такой смельчак нашелся? Я сказал, что он со мной, я готов его позвать“. [Там же. (допрос А. В. Коржакова).]
„Во время начала… совещания, — вспоминал Г. И. Захаров, — я находился за дверью. Выходит Коржаков и говорит: „Президент принял окончательное решение применить вооруженные силы. У нас с тобой был разговор о том, каким образом можно действовать в Белом доме с наименьшими потерями. Сможешь влет доложить то, что рассказывал мне?“ Я сказал, что смогу“. [Там же (допрос Г. И. Захарова).]
„…Коржаков, — пишет Б. Н. Ельцин, — пригласил в зал заседаний седого военного, который представился капитаном 1-го ранга Захаровым. Видимо, от такого обилия звезд, генеральских погон он поначалу смутился, голос его слегка срывался. Но потом он заговорил уверенно“. [Ельцин Б.И. Записки президента. С. 385.]
„Зашел в дверь, — вспоминал Г. И. Захаров, — сидят Ельцин, Черномырдин, генералы во главе с Грачевым, еще кто-то. Полутемный кабинет. Президент спрашивает: „Вы готовы доложить предложение, каким образом решить задачу по Белому дому?“ Я сказал, что готов, и доложил три варианта. Первые два варианта были заведомо неприемлемы, потому что влекли за собой большую кровь. Третий вариант был принят“. [„Приказ о расстреле отдал Ельцин“ // Завтра. 1998. 29 сентября (допрос Г. И. Захарова)]
Г. И. Захаров предложил „сначала использовать танки, десять машин, которые должны будут подойти к Белому дому с двух сторон: пять расположатся у парка имени Павлика Морозова и еще пять со стороны Новоарбатского моста“. По его словам, „несколько выстрелов по верхним этажам“ „Белого дома“ позволят сразу же парализовать боевой дух его защитников. После этого следовало бросить в атаку десантные войска, под прикрытием которых направить „в Белый дом“ спецгруппы „Альфы“ и „Вымпела“. [Ельцин Б.И. Записки президента. С. 385.]
