— Офицеры „Вымпела“ и „Альфы“ по Вашему приказу собраны, — четко отрапортовал Герасимов.
Ельцин сел за стол. Говорил он очень недолго“. [Там же. С. 17; Иванов И. Анафема С. 241.] Изложив план операции, „который обсуждался у министра обороны“ [„Приказ о расстреле отдал Ельцин“ // Завтра. 1998. 29 сентября (допрос Г. И. Захарова). ], он поставил вопрос ребром: „Вы готовы выполнить приказ президента?“ „В ответ, — вспоминает бывший президент, — молчание, жуткое, необъяснимое молчание элитного президентского воинского формирования. Подождал минуту, никто не проронил ни слова. Я громко произнес: „Тогда я спрошу вас по-другому: Вы отказываетесь выполнять приказ президента?“ В ответ опять тишина. Я обвел взглядом всех их — огромных, сильных, красивых. Не попрощавшись, пошел к двери, сказав Барсукову и Зайцеву, командиру „Альфы“, что приказ должен быть выполнен“. [Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 11–12.]
„Почему так произошло?“ Командир „Альфы“ Геннадий Николаевич Зайцев дал на этот вопрос следующий ответ: „Нам в жизни часто приходится делать выбор. В конечном счете, жизнь — это и есть постоянный (правда, не всегда явный) выбор между добром и злом, совестью и подлостью. Я не политик и никогда не стремился им быть. Приказ для меня, впрочем, как и для любого военного человека, дававшего присягу, имеет силу закона. Его не обсуждают, его выполняют. Но убивать людей, депутатов и простых соотечественников — если отбросить всю словесную шелуху, то именно это и было поручено осуществить, — на это офицеры „Альфы“ и „Вымпела“ пойти не могли“. [Зайцев Г.Н. „Альфа“ — моя судьба. С. 17.]
„Мы, — заявили альфовцы Б. Н. Ельцину, — не для того готовились, чтобы в безоружных машинисток стрелять“. [Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 12.]
После того как Б. Н. Ельцин ушел, „офицеры группы „А<льфа>“ категорически заявили, что приказ выполнять не будут“. [Иванов И. Анафема. С. 241.]
Однако командиры обоих подразделений решили проявить гибкость.
„После встречи с президентом, — пишет Г.Н. Зайцев, — командиры спецназа М<инистерства>Б<езопасности>спустились вниз и стали обсуждать ситуацию. Прежде чем пойти к своим подчиненным, они собрались на улице около Дворца Съездов в том же составе, в котором были вызваны к Ельцину“.
„Предстояло как-то выйти из этой ситуации. Предложения были самые различные. Была даже идея вообще покинуть Кремль“.
Однако Г. Н. Зайцев понимал, что „прямого неподчинения своему приказу — любому приказу — Ельцин не только никогда не забудет, но и никогда не простит. Скорее всего, просто разгонит спецназ к чертовой матери“. [Зайцев Г.Н. „Альфа“ — моя судьба. С. 18.]
Еще труднее было сделать выбор командиру „Вымпела“. „Помимо тех же соображений, что и у офицеров подразделения, — отмечает Г. Н. Зайцев, — здесь играли роль и личные обстоятельства: командир группы генерал Герасимов служил в Афганистане вместе с Руцким, и тот однажды спас ему жизнь. К тому же они были однокурсниками по военной академии (впрочем, в ней тогда же учились и Павел Грачев, и Анатолий Куликов)“. [Там же.]
В конце концов было найдено компромиссное решение: „выполнять те распоряжения руководства, которые, сами по себе, выглядят безобидно“ [Зайцев Г.Н. „Альфа“ — моя судьба. С. 19.], а для участия в штурме Белого дома отобрать добровольцев. [Хинштейн А. 15 лет под боевым Вымпелом // Московский комсомолец. 1996. 20 августа.]
Проблемы возникли не только с группами „Альфа“ и „Вымпел“. Как мы уже знаем, кроме них, особую роль в штурме Белого дома должны были сыграть танки и другая бронетехника.
Рассказывая тогда же, по горячим следам, об участии в штурме Белого дома Таманской дивизии, военный корреспондент Н. Бурбыга писал: „В боевых машинах не хватало солдат (сегодня это „болезнь“ армии). Вот тут и пригодился опыт тех, кто прошел Афганистан“. [Бурбыга Н. Белый дом я видел сквозь прицел // Известия. 1993.6 октября.]
Между тем, если верить сообщениям, появившимся в печати, проблема заключалось совсем не в этом: „Среди солдат, сержантов и офицеров Кантемировской и Таманской дивизий не нашлось ни одного, кто согласился бы добровольно принять участие в исполнении этого приказа. Поэтому и было решено обратиться к бывшим афганцам“. [Афанасьев Н. Стрелял… теперь „стреляет“ // Правда России. 2001. № 15. 18–24 апреля. ] Имеется в виду Союз ветеранов Афганистана, который тогда возглавлял А. А. Котенев.
Александр Александрович Котенев родился в 1950 г. в Казахстане[Современная политическая история России Т. 2. Лица России. С. 414.], где, по всей видимости, отбывал ссылку его отец, в прошлом сотрудник ГРУ, внедренный в вермахт. [Александр Котенев. „Я вождь, скромно говоря“ (беседу вел С. Митрофанов) // Общая газета. 1993. № 21 10–16 декабря. ] Поступив в 1968 г. в Институт военных переводчиков в Москве, А. А. Котенев затем перешел в Новосибирское высшее военно-политическое училище. Окончил Военно-политическую академию им. В. И. Ленина. Некоторое время служил в Афганистане, принял участие в создании Союза ветеранов Афганистана, с 1989 г. стал его руководителем. [Современная политическая история России. Т. 2. Лица России С. 414.]
В прессе сообщалось, что „дело решили деньги. Группа банкиров во главе с владельцем банка „Столичный“ АЛЕКСАНДРОМ СМОЛЕНСКИМ… пообещала каждому, кто „выступит за свободу и демократию“ и согласится сесть в танк, по 100 тысяч долларов. Сподвиг банкиров на такое обещание глава Фонда поддержки президента России жулик и уголовный авантюрист Лев Шемаев“. [Афанасьев Н. Стрелял… теперь „стреляет“ // Правда России. 2001. № 15. 18–24 апреля.]
По сведениям испанского журналиста Рафаэля Пока де Фелиу, со ссылкой на свидетельство Шапошникова: в присутствии последнего Черномырдин позвонил Грачеву и сказал ему: „Павел Сергеевич, мне принесли деньги, приходи и возьми их“. На каждого солдата приходилось по сто тысяч рублей, по двести пятьдесят тысяч — на офицера, и по полмиллиона — на генерала. Люди Грачева приехали в Кремль и взяли эти деньги». [Покде Фелиу Р. Эпоха перемен. Россия глазами испанского корреспондента М., 2005. С. 403]
Кроме афганцев, согласие участвовать в этой операции дали «24 добровольца — офицера» [Афанасьев Н. Стрелял… теперь «стреляет» // Правда России 2001 № 15. 18–24 апреля.]. «За щедрую плату, — пишет И. Иванов, — нашлись добровольцы из офицеров и даже два комдива вместе с командиром полка, не побоявшиеся покрыть позором и кровью сограждан российскую армию». [Иванов И. Анафема С. 243.]
Пофамильно в печати названы: командир разведроты капитан С. А. Башмаков, замкомандира танкового батальона майор В. В. Брулевич, командир разведывательного батальона подполковник А. В. Ермолин, майор Истомин, командир мотострелкового батальона капитан А. И. Масленников, заместитель командира батальона майор А. И. Петраков, командир батальона майор П. К. Рудый, старший лейтенант Русаков, командир танкового батальона майор В. Б. Серебряков. [Бабаев Б. Расстрел «Белого дома» С. 113; ИвановИ.Анафема. С. 349–350; Афанасьев Н. Стрелял… теперь «стреляет» // Правда России 2001. № 15. 18–24 апреля.]
Позднее на страницах «Московских новостей» было опубликовано интервью с одним из этих танкистов, назвавшим только свое имя — Сергей (вполне возможно, С. А. Башмаков). Из этого интервью явствует, что 3 октября 1993 г. в 21.00 (обратите внимение на время. — А.О.)Сергей был назначен командиром разведроты, получил в свое распоряжение танк Т-72, механика-водителя, маршрутный лист и задание подавить огневые точки в Москве. Задание мотивировалось тем, что «чечен Хасбулатов пытается захватить власть над Россией. Для этого использует деклассированный элемент. Убивают военнослужащих, милиционеров вешают на фонарях». За участие в этой операции Сергей получил 11 января 1994 г. в Мытищах однокомнатную квартиру. Вспоминая те события, он сказал журналисту: «У меня был приказ. А тут еще халява…». [Пушкарь Д. Приказ плюс халява. Командир танка Таманской дивизии, стрелявшего по «Белому дому»: откровения через десять лет // Московские новости. 2004. «Постепенно из армии были уволены все танкисты, стрелявшие по зданию, — заявил в одном из интервью А. В. Коржаков. — Я много раз писал Грачеву, говорил, но он отвечал, что это ложь и клевета». Начеку // Московский комсомолец. 1998. № 189. 3 октября (А. В. Коржаков). Судьбу одного из таких офицеров, уволенного из армии и оказавшегося без работы, описал позднее корреспондент газеты «Правда России» Н. Афанасьев (Афанасьев Н. Стрелял… теперь «стреляет» // Правда России. 2001. № 15. 18–24 апреля).]
В 5.00 Б. Н. Ельцин подписал указ № 1578 «О безотлагательных мерах по обеспечению режима чрезвычайного положения в городе Москве». [Иванов И. Анафема. С.242.] Затем «Борис Николаевич, — пишет А. В. Коржаков, — опять заснул в задней комнате. А я вновь сел „управлять страной“». [Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 170.]
«Согласно приказу, — пишет бывший следователь Генеральной прокуратуры Л. Г. Прошкин, — руководство воинскими частями и другими подразделениями при обеспечении режима чрезвычайного положения в городе и восстановлении правопорядка возлагалось на заместителя министра обороны генерал-полковника Кондратьева Г Г. Приказ обязывал его К 9 ЧАСАМ 4 ОКТЯБРЯ 1993 ГОДА РАЗРАБОТАТЬ ПЛАН ОПЕРАЦИИ и поставить боевые задачи командованию воинских частей и подразделений». [Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно. 1998. 7 октября.]
