Основная масса дошедшей до нас литературы о саксонских и нормандских временах была написана церковнослужителями на латыни, международном языке церкви западного христианского мира. Короли обычно были необразованными. В этом, как мы увидим, были замечательные исключения. Но правда такова, что в основном миряне не интересовались книжными знаниями, а сохранившаяся литература отражает вкусы и интересы духовенства. Она многое может рассказать нам о мирской жизни — но о жизни лишь одного поколения. Если мы хотим установить прямой контакт с мирянами, мы должны рассчитывать на материальные останки — дома, оружие, монеты, извлеченные на свет божий с помощью лопаты, и на написанные для них на родном языке литературные произведения, которые менестрели исполняли в огромных залах королевских дворцов по вечерам. По сути своей, это были не письменные, а устные литературные произведения, которые передавались от одного менестреля к другому, усовершенствовались и искажались в тигле человеческой памяти. В результате лишь небольшая их доля вообще попадала на пергамент, а от всего написанного до нас дошла лишь часть. Ученому, занимающемуся английской историей, сравнительно повезло. От французской литературы, написанной на родном языке до конца XI в., не осталось ничего, хотя начиная именно с этого времени таких произведений великое множество. От немецкой литературы, написанной до 1100 г., сохранилось немногое. Значительное количество древних скандинавских поэтических произведений было написано в Исландии около 1250 г.; они известны нам по их более поздним копиям. Но Англия может похвастаться тридцатью тысячами англосаксонских стихотворных строк, помимо существенного количества древнеанглийской прозы.
Большая часть этих стихов — религиозного содержания: переложение частей Библии, религиозные легенды, жития святых, благочестивые фантазии, вроде знаменитой поэмы «Видение креста». Люди, писавшие рукописи, в которых сохранились поэтические произведения, сами были служителями церкви, и немалая доля стихов религиозного содержания в их рукописях, без сомнения, отчасти отражает их вкусы. Но ясно также и то, что она отражает вкусы многих мирян, для которых и писались эти стихи. Есть также небольшое количество стихов светского содержания. Самое известное из них — короткая эпическая поэма «Беовульф», единственное законченное произведение из всех германских коротких баллад и поэм времен начала Средневековья, дошедшее до наших дней. Вполне возможно, что «Беовульф» в некоторых отношениях не характерен для литературы, из которой он возник, — прежде всего потому, что это, как мы увидим, христианская поэма с христианской моралью, но она живо раскрывает многое из жизни королей и стремлений их сторонников, что мы иначе не поняли бы. Точная дата ее написания неизвестна: обычно ее относят к VIII в., и вряд ли это могло случиться позже.
Поэма начинается со смерти датского короля. «Час Скильда настал, когда он был в расцвете сил. После долгих лет царствования король отдал Богу душу. Его любимые слуги отнесли любимого властителя на берег моря, согласно его распоряжению, которое он отдал, когда еще мог говорить. Обледеневшее и готовое к отплытию королевское судно с изогнутым носом стояло в гавани. Они положили своего драгоценного монарха посредине корабля поближе к мачте. Множество сокровищ было принесено сюда из далеких краев. Говорят, ни один корабль никогда не был столь хорошо оснащен мечами, латами, оружием и доспехами. На груди короля лежала груда драгоценных камней, которые должны были вместе с ним отправиться далеко в море. Датчане принесли Скильду Скевингу дары из своей сокровищницы, которые были так же хороши, как и дары, предоставленные ему теми, кто отправил его одного в океан, когда он был ребенком. Над его головой они установили его золотой штандарт, а затем, уступив его морю, с грустью позволили ему унести их короля прочь. И никто, ни советник в царских палатах, ни воин на поле боя, не мог точно сказать, кто получил этот груз».
Еще около двадцати лет назад этот отрывок звучал для большинства читателей как чистая фантазия. Но в 1939 г., незадолго до начала Второй мировой войны, «гавань», в которую такой корабль когда-то приплыл, была найдена во время раскопок на продуваемом ветрами холме над рекой Дебен в Суффолке. Давно было известно, что у восточносаксонских королей один из дворцов находился в Рендлшеме, на расстоянии четырех миль оттуда. А раскопки могильных курганов в самом Саттон-Ху начались годом раньше. В одном из таких курганов уже был найден погребальный корабль, но до этого его уже раскопали грабители, так что основное его содержимое было утрачено. В 1939 г. начались работы на одном из самых больших курганов, и снова были найдены остатки корабля. Тогда землекопы направили свои поиски в центр холма, где должна была находиться погребальная камера, почти не надеясь найти ее в целости. Когда они приблизились к ней, они поняли, что что-то интересное находится под ней, — этого было достаточно, чтобы они остановили свою работу и вызвали группу самых квалифицированных экспертов для завершения чрезвычайно деликатной задачи. На протяжении июльских дней 1939 г., когда сгущались тучи войны, из центральной части корабля были извлечены золотые и серебряные украшения — кое-что небывалой красоты, но все они были великолепны и представляли исключительный интерес. Владелец Саттон-Ху подарил их государству. Их поместили в Британский музей, рассортировал и, внесли в каталог и благополучно спрятали. Потом началась война, и серьезные работы были прекращены до ее окончания. На протяжении пяти лет специалисты и дилетанты делали предположения и строили догадки. Тогда сокровища были снова открыты, заново исследованы и начали опровергать некоторые предположения. Археологи, нумизматы и историки изучили их, восстановили в лабораторных условиях, сравнили с другими находками и сделали их анализ. Этот процесс еще не закончился, и оставшиеся курганы в Саттон-Ху еще хранят свои секреты.
Погребальная камера хранила в себе доспехи, кубки, ложки и блюда, а также различные другие предметы. Но в ней не было тела, и это усилило таинственность ситуации: для кого она предназначалась?
Это могла быть могила короля. Корабль Скильда был нагружен во многом так, как корабль в Саттон-Ху. Да, он не был захоронен, а отправлен в море. Но мы знаем, что захоронение было обычным делом — в конце поэмы курган был насыпан для самого Беовульфа. И в других местах были найдены захороненные корабли, особенно в Швеции. Мы также знаем, что герой Саттон-Ху не был обычным смертным. Были произведены раскопки многих англосаксонских могил. Мало над какими из них были насыпаны курганы, и еще ни одна из них пока не может сравниться с Саттон-Ху. Ничего, равного ему по великолепию, еще не было найдено во время раскопок ни в одном уголке германского мира. Господин Боффин в «Нашем общем друге» назван «золотым мусорщиком» из-за огромного богатства, которое он получил как наследник внушительных куч драгоценного праха. Можно даже назвать Саттон-Ху золотым мусорным ведром мира раннего Средневековья, потому что его сокровища не имеют государственной принадлежности. У неизвестного воина были ложки из Византии, кубки из Византии и Египта, шлем, щит и меч из Швеции, пряжки и застежки на доспехах, крышка кошелька были шедеврами англосаксонского ювелирного искусства; деньги в его кошельке попали к нему из Галлии Меровингов (т. е. Франции). Мы не можем быть уверенными в том, что это все является его личным имуществом: когда хоронили самого Беовульфа, то, чтобы обеспечить его должным образом, сокровища были награблены. Но, по крайней мере, деньги, хоть и не английские, представляют собой однородный набор, который показывает специалистам-нумизматам, что захоронение произошло в 650-660 гг.
Обычно предполагают, что неизвестный воин был на самом деле королем. Но до того как появились короны и скипетры, мы ведь не знаем, как короли отличались от других людей. Необычный предмет (иллюстрация 3а) определен как королевский штандарт; точильный камень (иллюстрация 3с) — древний скипетр. Ни один из этих предметов не выглядит утилитарно, но их функции, если честно, неизвестны. Было высказано предположение, что «штандарт», возможно, был стойкой для вешания скальпов; снятие скальпов было излюбленным занятием франкских королей, от имени которых отчеканены монеты, найденные в Саттон-Ху. Ни одного захоронения, такого же великолепного, как Саттон-Ху, еще не было найдено, и это правда. Правда также и то, что фрагмент предмета, который, по-видимому, является близнецом шлема из захоронения Саттон-Ху, был найден при раскопках в Швеции в могиле, которая считается королевской. Оба они явно более красивы, чем другие шведские шлемы того времени, обнаруженные в могилах, которые предположительно считаются некоролевскими. Но в этом присутствует элемент допущения, и мы должны оставить это на суд специалистов. А пока мы вполне можем предположить, что в любом случае — был ли неизвестный воин королем или нет — его снаряжение сделало бы честь королю, и, если мы хотим представить себе древнеанглийского монарха, в парадном одеянии сидящего на троне в своем тронном зале, мы можем облачить его в наряд из Саттон-Ху.
