Кроме того, он осуществлял, как мы бы сейчас сказали, командование военными силами своего государства, являлся его верховным главнокомандующим. Его обязанностью была защита берегов страны и ее внутренней территории от набегов извне и сохранение там спокойствия и безопасности. Короли объявляли войну и собирали дружины. Именно от решения конунга зависело отправление или не отправление войска в поход.
Король наказывал преступников. В истории известны случаи, когда конунги самолично сжигали дома злодеев.
После смерти конунга его власть переходила к вновь избранному королю.
Однако младшие сыновья королей часто основывали небольшие государства, вырубая леса и устраивая там свои усадьбы и поселения. Оттого возникало великое множество малых королевств. Эти мелкие короли имели полную королевскую власть, собирали дань, созывали тинги, вели войну и наследовали свои королевства по прямому колену от отца к сыну. Однако все они подчинялись власти верховного короля страны.
Конунг имел некоторое количество своих собственных усадеб и, кроме того, получал содержание с хозяйств своих подданных, которые платили ему дань. Дань постепенно переросла в поземельный налог.
Помимо выплаты дани бонды должны были приглашать короля на «кормление» — вейцле. Это означало, что конунг с дружиной путешествовал по усадьбам своих подданных и на месте потреблял, то есть съедал и выпивал, причитающиеся ему продукты — так называемую «съестную подать». Немного странная, на наш взгляд, система, не правда ли? Но она была оправдана самим строем жизни в эпоху викингов. При том уровне развития общества королю было гораздо проще самому приехать с дружиной к тому месту, где находилась «съестная подать», чем перевозить припасы по стране. Одновременно с «кормлением» конунг, разъезжая по стране, мог осуществлять контроль над выполнением законов и производить «инспекцию» подвластных ему территорий.
Однако не следует думать, что король в любое время мог приехать и «объесть» своих бондов. Вовсе нет: законы строго оговаривали время и частоту появления конунга с дружиной в той или иной местности. Так что ни о каком самоволии короля говорить не приходится. Оговаривалось даже количество воинов, которых правитель мог прихватить с собой, отправляясь на кормление. Когда оно превышало определенную цифру, то сокращалось число дней пребывания конунга в гостях. Так, когда норвежский конунг Олав Толстый прибыл в одну усадьбу со 100 дружинниками вместо оговоренных законом 70, то ему было «позволено» оставаться там не три ночи, как предписывал обычай, а всего одну.
Другой важной для государства податью была военная, когда каждая усадьба должна была поставлять воинов в полном вооружении для походов в другие страны или для защиты собственной территории. Если же король не объявлял похода, а оставался дома, то, в соответствии с законом, подданные должны были платить ему налог, возмещающий добычу, которую конунг мог привезти из похода. Такой налог носил смешное имя «хромого ледунга», или «хромого похода», ибо собирался в такое время, когда походы хромали, то есть не происходили вообще.
Королю также платилась некоторая часть виры — как «гаранту» соблюдения законов в стране и общей безопасности.
В случае смерти человека, у которого не было наследников, его имущество также переходило к конунгу. Это было так называемое «мертвое наследство».
На эти доходы и дани, собираемые с покоренных государств, и содержались семья и дружина короля, приносились жертвы языческим богам от имени всего народа и оплачивались прочие государственные нужды.
Дворы королей представляли собой в то время настоящие военные училища. Сыновья богатых бондов и просто свободные молодые люди старались поступать в королевский хирд для обучения военному искусству и снискания славы.
Согласно положению, которое семья юноши занимала в хераде, ей отводились места на скамье за королевским столом. Чем ближе к королевскому месту, тем более почета.
Все воины получали содержание при дворе короля, ездили с ним в его усадьбы, гостили у бондов, имели долю в военной добыче. За подвиги король награждал их оружием, дорогими платьями и золотыми обручьями и мог даже подарить корабль.
Сам королевский двор можно назвать военным отрядом. Достоверно неизвестно количество дружинников конунга, но, вероятно, их было не более тысячи. В случае необходимости дополнительных воинов и корабли поставлял шипслаг. Нередко в королевской дружине встречались иноземцы.
В областях, наиболее подверженных нападениям врагов, для предотвращения набегов и обеспечения достойной обороны назначались особые люди. На содержание их отводилась определенная часть средств, полученных от сбора налогов.
Воевали все — и короли, и бонды, и свободные люди, не имевшие земли в собственности. Все они ходили в морские походы, то есть были викингами.
Викинги привозили домой столько пленных, сколько могло поместиться на их кораблях: рабов везли с южного и восточного берегов Балтийского моря, из Англии, Шотландии, Ирландии, Германии и Франции, даже из отдаленной Испании привозили пленных мужчин, женщин и детей всех сословий, монахов и священников, юношей и девиц знатного рода, дочерей ярлов и королей.
Рабами становились пленники, захваченные в военных походах.
Дети рабов находились в рабском состоянии, как и их отцы. Эти рожденные дома рабы, с детства обученные работам в усадьбе, имели пред другими особенное преимущество и назывались воспитанниками, потому что получили воспитание в доме господина.
В законах обговаривались все «способы», по которым новорожденный ребенок становился рабом. Иногда законы в разных Скандинавских странах и даже областях различались. Так, в Норвегии, если свободная женщина рожала от раба ребенка, она тоже становилась рабыней. Быть сыном рабыни считалось самым ужасным позором. А в Швеции младенец, у которого отец или мать были свободными людьми, тоже становился свободным. Признавали также свободными детей, приживаемых свободнорожденным с рабыней, но во избежание споров в будущем о положении этих детей отец должен был объявить их своими на тинге. Кроме того, если рабыня была не его, а другого свободного человека, отец ребенка должен был возместить хозяину матери ребенка убытки, понесенные им из-за неспособности рабыни к работе во время беременности. А также отец должен был уплатить издержки на воспитание ребенка, находившегося какое-то время после своего рождения в доме господина. Но эти свободные люди, происходя по отцу или матери от рабов, не имели того положения, каким пользовались свободнорожденные, у которых и оба родителя были свободными людьми.
Свободные также могли стать рабами, если не заплатили долги или если опозорили себя низким и бесчестным преступлением, которое мог совершить только раб. Должники, не имевшие возможности уплатить долг каким-нибудь другим образом, делались рабами их заимодавцев до тех пор, пока не рассчитаются работой или если их родичи не внесут за них деньги.
Воры становились рабами обкраденного ими, если не могли возместить ему причиненный ущерб и выплатить государству полагающуюся по закону денежную пеню.
Иногда в рабство продавал, или, вернее, передавал, себя сам человек. Случалось это из-за бедности, голода во время неурожайных годов, а иногда даже из-за ненависти к родным, поскольку претендовать на имущество раба имел право лишь его хозяин, а не родня. Такие люди назывались даровыми рабами и были всеми презираемы, потому что скандинавы считали, что лишь подлый и низкий человек мог добровольно отказаться от свободы. За убийство дармовых рабов платилось всего лишь 3 марки, каждая в 1 лот весом, между тем как за убийство других рабов полагалась пеня от 3 до 4 марок, а за рожденных дома рабов — 8 таких марок
Рабов называли людьми с несчастной судьбой, потому что считали, что удача от таких членов общества отвернулась раз и навсегда.
Рабы выполняли самые тяжелую работу в усадьбе или работы, унизительные для свободных людей: они пасли стада, рубили дрова, жгли уголь, добывали соль.
Служанки-рабыни занимались домашними делами. По известиям саг, их исключительные занятия состояли в том, чтобы молоть муку и печь хлебы.
Самые способные и лучшие из рабов, особенно рожденные на господском дворе, становились надзирателями за другими рабами, главными скотниками и даже иногда получали половину дохода от управляемого ими дела. Они назывались раздавальщиками, потому что раздавали работу и пищу другим рабам.
Хозяин имел неограниченную власть над рабом. Даже в конце XIII века, когда уже утвердилось христианство, хозяин усадьбы или хутора, его жена и дети могли убивать раба или поступать с ним по собственному усмотрению. Законы говорили, что за этот проступок с них не взимается никакого штрафа.
