Эта версия объясняет оба компонента названия, чего нет в других гипотезах. Получается, что слово, которое легло в основу гидронима Москва, принадлежало к лексическому пласту, сформировавшемуся, вероятно, еще в I тысячелетии до н. э.
Название Москва, по версии академика В. Н. Топорова, следует связывать с широким кругом значений, которые могли быть реальным признаком реки (как у озера Глубокого или Черного, с торфянистой, непрозрачной водой, или у речки Каменки с каменистым дном), – с представлениями о чем-то жидком, мокром, топком, слякотном, вязком. Иначе говоря, Москва-река можно «переводить» как «слякотная река», «болотистая река», «река с топкими берегами» и т. д. Такова она и была на самом деле в своих верховьях: географы скажут вам, что истоком Москвы-реки служит Старьковское болото на Смоленско-Московской возвышенности; есть топкие места и ниже по течению.
Еще одна версия – чисто балтийская. Ее сторонники (например, Б. М. Тюльпаков) связывают слово Москва с языком компактно проживающих на территории западного Подмосковья (вплоть до его заселения славянами) племен балтов, летописной «голяди», и пробуют вывести этот гидроним из балтийских слов: литовских mazg «узел», mezg/joti «вязать», латышских mezg «узел» и vandou «вода». В таком случае название реки Москвы можно перевести как «узловая вода», «связующая вода». Вот как комментирует эту гипотезу Б. М. Тюльпаков: «Название реки Москвы связано с ее особым географическим положением в Волго-Окском междуречье. Река как бы соединяла (через волоки и сеть своих притоков) бассейны Оки и Волги (а также Днепра и Дона), предоставляя наиболее удобный путь для древних переселенцев. Судя по данным археологических раскопок, река Москва служила для балтских племен главной (центральной) рекой расселения, освоения новых мест, формирования родоплеменных центров и поселений».
Сколько же всего версий и гипотез существует? Много. В этой главе приведены или самые серьезные, или же самые любопытные из них: Коровья река, Медвежья река, Мутная река, Грязная река, река Сильная Гонщица, река Племени Мосхов, Болотистая река. Ни одно из этих предполагаемых значений гидронима Москва на сей день нельзя признать верным, истинным. И все же факт совпадения значений, выводимых из славянских и балтийских языков – «болотистая, слякотная, топкая», – обнадеживает. Может быть, именно этот путь поиска наиболее верен?
Думается, ученые не сказали еще своего последнего слова. Пока тайна происхождения названия Москвы-реки, а вместе с ней – и столицы нашего государства остается скрытой в глубине веков, а вероятнее – тысячелетий. Однако упорный научный поиск продолжается. Рождаются новые гипотезы, версии, предположения. Справедливую мысль высказал в свое время в одной из книг известный популяризатор науки о языке Лев Успенский: «Самый спор о происхождении названия уже плодотворен. Он заставляет иной раз пересмотреть давно сложившиеся представления, а в других случаях может дать толчок к открытию истины, о которой другим способом нельзя было получить никакого понятия».
И все же один языковой факт вполне очевиден. Слово Москва давно превратилось в русском языке в особое понятие – «сердце нашего Отечества». Ибо как не существует Москвы без России, так и самой России не может быть без Москвы.
Давно замечена характерная особенность нашей психологии: бывая в других городах и странах, мы буквально накидываемся на музеи, выставки, коллекции, архитектурные памятники и превращаемся в энергичных экскурсантов. А вот у себя дома – в Москве или на любой другой малой родине – на все эти богатства культуры и духовности внимания обращаем в тысячу раз меньше.
Как давно вы в последний раз были в Московском Кремле?
Предлагаю вам прямо сейчас совершить экскурсию в Кремль. Но не обычную, а ономастическую. Мы познакомимся с теми древними, известными и забытыми наименованиями, которых здесь так много. Заодно попробуем припомнить некоторые значительные факты из истории Москвы и России, взглянув на них через призму ономастики.
Впервые слово Кремль встречается в одной из записей Воскресенской летописи, относящейся к 1331 году, – в известии о пожаре Москвы: «В лето 6839 месяца мая бысть пожар на Москве, погоре город Кремль».
До 1367 года, когда Кремль при Дмитрии Донском был огражден каменной стеной, он назывался просто городом. Все постройки, которые лежали вне Кремля, назывались посадом, а более отдаленные слободы – загородьем. Известный отечественный историк Москвы и Кремля С. П. Бартенев отмечал, что после того, как в 1367 году Кремль был заключен в каменные стены, он получил название каменного города. А затем, когда в 1535—1538 годах была сооружена каменная стена Китай-города, древнюю московскую крепость стали называть старым каменным городом. Ну, а само имя Кремль утвердилось в употреблении (как это видно из многочисленных и достоверных исторических источников) лишь в 1589 году, когда были возведены стены Белого города. Интересная закономерность, не правда ли?
Крупный историк Москвы, знаток «биографий» московских улиц и площадей П. В. Сытин в одной из своих книг привлекает внимание читателей к тому, что в записи под 1354 годом, рассказывающей еще об одном московском пожаре, кремлевская крепость названа Кремником: «погоре город Москва, Кремник весь». Вероятно, названия Кремль и Кремник были синонимичны, поскольку при описании другого пожара, случившегося в 1365 году, крепость названа в летописи снова Кремлем: «Погоре посад весь и Кремль, и Заречье».
Гипотез о происхождении слова кремль в разные времена было выдвинуто немало. И все же внимания заслуживают, пожалуй, лишь две. Одна связывает название Кремль с греческим словом кремнос, другая соотносит это наименование с древнерусским нарицательным словом кремль.
Еще в 1873 году исследователь А. М. Кубарев в своей статье «Откуда слово Кремль» высказал предположение, что топоним может вести свое происхождение от греческого слова кремнос, имеющего значение «крутизна, крутая гора над берегом или оврагом». Он аргументировал свою гипотезу тем, что, во-первых, сам Кремль стоит именно на такой высокой горе, на крутом берегу реки. Во-вторых, слова кремн, кремнос действительно могли попасть на Русь и проникнуть в русскую речь, в речь москвичей. В частности, это могло произойти благодаря многочисленному греческому духовенству, прибывшему в Москву в конце 20-х годов XIV века в свите нового митрополита Феогноста, грека по происхождению. И в более ранние, и в более поздние времена в русский язык проникали многочисленные греческие слова, среди них – терем, фонарь, известь, уксус, олифа и др.
Не станем безапелляционно отвергать версию А. М. Кубарева: есть в ней и своя привлекательность, и своя доказательность. Но, думается, более правдоподобна вторая гипотеза, поддерживаемая большинством ученых. И понятно – почему. Она не нуждается в иноязычных подпорках, у нее достаточно своих, исконно русских оснований.
Согласно этой гипотезе, название Московского Кремля родилось из древнерусского слова кремль и его производного кремник в значении «крепость внутри города». Эта гипотеза приводится и Максом Фасмером в его известном «Этимологическом словаре русского языка». Ученый-этимолог считал родственными слову кремль такие слова, как кремль – «часть засеки, где растет лучший строевой лес», кремлевый – «крепкий, прочный» – о строительном лесе, кремлевая сосна – «сосна на опушке леса» – следовательно, «большая, мощная», крома и другие.
Похожий ряд мы находим и в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля. В нем к слову кремль автор дал целый ряд своеобразных тематических параллелей из диалектной лексики: кремлевник – «хвойный лес по моховому болоту», кремь – «лучшая часть заповедника, крепкий и крупный строевой лес», кремлевое дерево – «дерево на краю леса, выросшее одиноко и на просторе, крепкое строевое дерево».
Эти цепочки и у В. И. Даля, и у М. Фасмера приводят нас к мысли о том, что слово кремль может быть связано с представлением о деревянной рубленой крепости, не правда ли? Между прочим, в летописном известии о начале строительства Московского Кремля сказано: «заложиша рубити».
Известные историки И. Е. Забелин и М. Н. Тихомиров также считали, что слова кремль, кремник, кром (крепость древнего Пскова носит имя Кром) связаны с тем, что древнерусские крепости были деревянными рублеными укреплениями. М. Н. Тихомиров так и писал в одной из своих книг, посвященной средневековой Москве: «Слово кремник или кремль могло обозначать характер постройки укрепления из хвойного, соснового дерева в отличие от дубового дерева. Кремник сгорел, и на его месте стали строить («рубить») город, или град. Тем не менее, как это часто бывает и на наших глазах, за московским замком сохранилось старое и привычное название».
