l:href="#n_146" type="note">[146]. Изданный на немецком языке сборник документов из архива Коминтерна, составителями которого были преимущественно российские историки, реконструирует ход подготовки в 1923 г. в Москве и Берлине «Германского Октября» и его последующее крушение [147]. Но вышли в свет по ряду причин не все запланированные к изданию документы: действия спецслужб и подготовка военных операций в сборнике не затронуты.
Большую помощь в исследовании оказали зарубежные документальные публикации. Международные отношения после окончания мировой войны позволил уточнить польский трехтомник о Парижской конференции [148]5. Фундаментальным источником явились изданные в ФРГ «Акты германской внешней политики 19181945 гг.», содержащие документы МИД Германии, а также личную переписку и дневниковые записи немецких дипломатов о беседах с иностранными, в том числе советскими дипломатами [149]. В нашей работе использованы протоколы заседаний созданного в Германии после Ноябрьской революции 1918 г. временного правительства (Совет народных уполномоченных – СНУ) [150] и кабинетов Веймарской республики [151]. Для публикаций ФРГ характерен высокий уровень археографической обработки документов.
Второй по важности вид источников – это источники личного происхождения. Среди этих субъективных свидетельств выделяют: 1. Воспоминания и мемуары очевидцев или участников исторических событий. На воспоминаниях лежит отпечаток общественно-политической атмосферы эпохи и времени, когда они писались. Мемуары более глубоко и систематизированно освещают описываемые явления. Некоторые мемуары написаны по памяти, другие – по записям, сделанным во время изучаемых событий, что придает им сравнительно достоверный характер; третьи – подвергнуты литературной обработке и наиболее субъективны. 2. Дневники – регулярные записи впечатлений, наблюдений и мыслей по поводу наиболее значимых событий своей и общественной жизни. 3. Эпистолярное наследие (частная и официальная переписка) – обмен впечатлениями и мыслями о значимых событиях своей и общественной жизни. Условием использования источников личного происхождения является основной прием научной критики – проверка с помощью других источников.
Отдельные мемуары изданы в СССР, но в основном это переизданные в РФ воспоминания эмигрировавших представителей военно-политической элиты. Воспоминания бывшего царского министра иностранных дел Сазонова показывают борьбу в правящих кругах Российской империи вокруг проблемы новых западных рубежей России и, в частности, польского вопроса. Сазонов довольно объективно оценивал политику Антанты в отношении России (в годы мировой войны) и Белого движения [152]. Г.Н. Михайловский, бывший в 1919 г. связным между находившимся в Париже Сазоновым и Деникиным, подтвердил оценки Сазонова периода мировой (кн. 1) и гражданской (кн. 2) войн. Но, в отличие от последнего, дипломат считал необходимым пойти (на словах) на территориальные уступки Польше [153]. Воспоминания Михайловского ценны и потому, что сделаны непосредственно во время событий. Объективно оценили помощь союзников бывшие послы России в США и Франции Б.А. Бахметев и В.А. Маклаков: они полагали, что полноценной поддержке Антантой Белого движения мешало противоречие между двумя целями: борьба с большевизмом и воссоздание единой России [154]. Критически относились к политике Польши Деникин и генерал А.А. фон Лампе, доказывавшие, что Добровольческую армию Красная армия победила благодаря фактической помощи Пилсудского [155]. Записки П.Н. Врангеля свидетельствуют, что он пытался установить военное сотрудничество с Пилсудским, но безуспешно, поскольку барону были присущи неприемлемые для Пилсудского великодержавные взгляды на будущую Россию [156]. Конфликты между Польшей, Белым движением и УНР раскрыты в воспоминаниях бывшего генерала армии УНР Ю.О. Тютюника [157].
Об изменении границ в пользу Чехословакии пишет Т.Г. Масарик [158]. В своей мемуарно-публицистической книге У. Черчилль доказывает, что Англия преследовала корыстные интересы в ЦВЕ и не была заинтересована ни в возрождении великодержавной Польши, ни в восстановлении единой России [159]. Итальянский посланник в Варшаве Ф. Томмазини выдвигает версию о возможном изменении границ Польши в период советско-польской войны 1920 г. в пользу Германии [160]. Польский генерал и дипломат Т. Махальский критикует в своих мемуарах политику Пилсудского, которая, по его мнению, привела к трагедии Польши в 1939 г. [161]
Геополитический аспект советско-польской войны отчасти раскрылся в ходе разгоревшейся в 1920-е годы дискуссии между советскими военачальниками о причинах поражения Красной армии под Варшавой. Интерес советских командиров война с Польшей вызвала и потому, что она была, как они полагали, первой «внешней» войной Советской России. Остроте споров способствовала книга Пилсудского с критикой М.Н. Тухачевского, писавшего поверхностно и тенденциозно [162]. Наиболее объективно ход и характер советско-польской войны осветили А.И. Егоров, Е.Н. Сергеев и Б.М. Шапошников [163]. Шапошникову особенно присущи компетентность, взвешенность суждений, широта мышления, глубина проникновения в суть проблемы, а также такт, с которым автор пишет о своих оппонентах. Но на волне хрущевской «оттепели» советские историки сочли брошюру Тухачевского едва ли не основополагающей работой по данной теме, что в 1970-1980-е годы способствовало деформации представлений о советско-польской войне. Шапошников не критиковал Тухачевского, а дополнил его работу данными, которые ускользнули от внимания бывшего командующего Западным фронтом или не были ему известны. Тухачевский считал, что причиной поражения Красной армии стала стратегия, а не политика. Шапошников же писал: с подходом к Бугу стратегия не могла гарантировать политике немедленный успех, а политика не могла рассчитывать на него [164]. Особняком в мемуарной литературе стоит книга бежавшего на Запад дипломата Г.З. Беседовского, из которой, при критическом подходе, можно почерпнуть немало фактов о внешней политике СССР в 1920-е годы [165].
Источники личного происхождения частично извлечены автором также из фондов «Особый политический отдел» и «Секретный архив министра» Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ) с перепиской и статьями информатора МИД, журналиста В.П. Сватковского. Переписка А.В. Колчака, А.И. Деникина, С.Д. Сазонова и А.А. Нератова, содержащаяся в фондах «МИД Российского правительства в Омске» и «Представительство МИД Российского правительства в Париже» Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) привлекла внимание в связи с дискуссией о будущих границах России.
В фонде секретариатов Чичерина и Крестинского особый интерес представляет личная переписка наркома и замнаркомов с полпредами, дневниковые записи сотрудников советских дипломатических миссий. В РГАСПИ важными для работы явились фонды М.М. Литвинова, К.Б. Радека, Л.Д. Троцкого.
С помощью документов Российского государственного военного архива (РГВА) автор уточнил роль пропаганды в обеспечении внешнеполитических планов Белого движения и Польши в период Гражданской войны.
В архиве МИД Чехии (Archiv Ministerstva zahranicnich veci Ceskö Republiky) главным источником стал фонд главы чехословацкой миссии в Москве Й. Гирсы, в котором хранятся письма представителей белой эмиграции министру иностранных дел ЧСР Э. Бенешу по проблеме Восточной Галиции.
К источникам личного происхождения относятся статьи, труды и переписка государственных, политических, военных и общественных деятелей первой трети ХХ века. Они уделяли большое внимание роли международного фактора в мировой, Гражданской и советско-польской войнах, исход которых во многом определил конфигурацию западных рубежей России. Своего рода геополитическим прогнозом итогов будущей
