явлением крайне редким, если не уникальным – ведь, как показывали обследования тех лет, даже в семьях «наиболее сознательных» рабочих с тремя и более детьми дошкольного возраста средний расход на игрушки в середине 1920-х годов не превышал 0,4 % от годового бюджета 107, а следы присутствия самих детей («уголок с жалкими игрушками или кучка учебников и рисунков на столе или на окошке, иногда коробочки из-под конфет, картинки, цветочки, яички где-нибудь на полочке или на стене») были минимальны 108. Что уж было говорить о рождественской елке и украшениях!
Елочная игрушка стала своеобразным «мостиком» в установлении межкультурных контактов с представителями иных, далеких от рождественской традиции конфессиональных групп. Так, по данным местной русскоязычной газеты «Харбинский вестник», в управлении КВЖД в декабре 1904 года была устроена рождественская елка «для детей обоего пола» с приглашением «нескольких китайцев с семьями» и вручением им снятых с елки подарков 109. Потому совсем не удивительно, что, по свидетельству современницы, китайцы «никогда не опаздывали оказаться на улицах… с елками перед Рождеством», чтобы успеть их продать 110.
К 1917 году елка и елочная игрушка представляли собой непременные атрибуты российской рождественской праздничной культуры, четко стратифицированные по социальному принципу (елка «богатая» и «бедная», «семейная» и «благотворительная», «дворянская», «купеческая» и «интеллигентская», «городская» и «сельская» и т. д.). История ее существования в России насчитывала к тому времени уже несколько десятилетий, на протяжении которых мода на елочный стиль и убранство постоянно менялась. Долгое время – вплоть до начала ХХ века – в моде была елка богато украшенная, елка, на которой было много золота, серебра и блеска. В богатых домах в качестве елочных украшений (особенно в 1840-е – 1850-е годы, когда в России явно ощущался их дефицит) использовались дорогие ткани и ленты, драгоценности, ювелирные изделия – кольца, перстни, серьги 111. Образ «дорогой» елки прочно утвердился в детском сознании. В этой связи Е.В. Душечкина приводит весьма курьезный случай (со ссылкой на воспоминания А.Ф. Кони), когда маленький мальчик на вопрос матери «Кто этот дядя?» о нанесшем им праздничный визит господине, грудь которого была щедро увешена орденами, ответил: «Я знаю – это елка» 112. И впоследствии о женщине, без меры увешанной украшениями, часто говорили – «ряженая елка».
На рубеже XIX – ХХ веков елочная мода стала резко меняться. Раздавались призывы к простоте и естественности, выдвигался лозунг: «Убрать больше, чем добавить!» Перегруженное игрушками рождественское дерево конца XIX столетия должна была заменить «новая» елка, но какая? Единого мнения по этому поводу не существовало. В Европе ратовали за «возврат к старине», когда рождественское дерево украшалось лишь яблоками и выпечкой, или за его «органическое» украшение, запрещавшее вывешивать на елку все то, что не имело отношения к хвойным растениям – никаких яблок, никаких пряников! Модной считалась также «серебряная» елка. Такую елку должны были украшать лишь белые свечи и имитации снега и льда: серебряные шары и мишура, блестящая вата, «волосы ангела» и пр., что считалось показателем хорошего вкуса и изысканности. Как пишет одна из наиболее видных немецких исследователей елочной игрушки Э. Штилле, это были попытки создать из рождественского дерева произведение искусства не посредством внешних символов, а через воспитание эмоций, но особого успеха они не имели 113.
В России в моду также стала входить более строгая елка, выполненная в бело-серебристых тонах, и фольклорная елка в «неорусском стиле», с деревянными резными украшениями, изготовленными русскими мастерами-игрушечниками, знаменовавшая собой тенденцию к возрождению национального своеобразия русской культуры. Но далеко не все следовали этой новой елочно-игрушечной моде. Многие продолжали наряжать пышную, шикарную елку. Так, елка конца XIX века, по описанию А.И. Куприна, – это елка, «украшенная сотнями свечей, золотыми и серебряными лентами, сверкающими погремушками, дорогими подарками, китайскими фонариками и целой коллекцией плюшевых птиц, жуков из фольги, стрекоз, пестрых бабочек и рыбок» 114. Все это, естественно, требовало игрушечного изобилия, и такое изобилие в первые десятилетия ХХ века действительно было достигнуто.
Что «росло» на русской елке: елочные украшения второй половины XIX – начала XX века
В мемуарной и детской художественной литературе последней трети XIX – начала ХХ века встречается множество описаний русской рождественской елки с украшавшими ее игрушками. Очень часто такие тексты начинаются восторженной фразой «И чего там только не было!» и, как правило, относятся к категории «девичьих» текстов:
Чего тут не было! Какие прелестные бонбоньерки, шкатулочки, игрушки, фигурки и блестящие разноцветные гирлянды и цепи из леденца и золотых и серебряных шариков!.. Особенно красивы казались мне разные фрукты: яблоки, груши, апельсины, сливы и персики, прекрасно сделанные из сахара, и огромный пряничный дом, украшенный фольгой вместо окон, с шоколадными дверями и миндальными ручками, который стоял на самой верхушке дерева.
И чего только на ней не было! – Разные мелкие игрушки с конфектами: куколки в тюфячке, голубок, собачка, корзиночка с цветами, с ягодами, с фруктами, лошадка, слон, часы, органчик, полишинель, волшебный горшок – поднимешь крышку, выскочит уродец с преуморительной гримасой… А сколько блестящих украшений на этой елке было! Звезды, разноцветные шары, лампочки, золотые и серебряные подвески, жар-птица, павлины, а наверху большая звезда… 115
Заметим, однако, что «этот пестрый набор предметов, висевших на дереве, как волшебные плоды» 116, являлся отнюдь не случайным. Первоначально расположенные на ветвях русского рождественского дерева игрушки воссоздавали религиозный, евангельский сюжет, а само елочное дерево было наполнено религиозной символикой от макушки до подножия 117.
Из коллекции Л. Блатт. 1, 4, 6. Игрушки с хромолитографией с использованием ваты и мишуры, 1890–1920-е гг. 2. Собака; дрезденская картонажная, ручная роспись; 1890–1920-е гг. 3. «Викторианская» подвеска; богемское стекло; 1890–1910-е гг. 5. Птица; цветной лак, перламутр; 1900–1910-е гг. 7. «Китайский бумажный фонарик»; стекло, цветной лак; 1920-е гг.
Верхушку дерева обычно венчала Вифлеемская звезда, а крестовина у подножия несла в себе изображение распятия как символа страстей Христовых. Человекоподобные крылатые создания – ангелы, возвестившие о рождении Христа, – отождествлялись с божественной волей. Кстати говоря, традиционный канон изображения детей, воспринятый впоследствии на советской елке, сложился в елочной иконографии применительно именно к изображению ангелов.
Гирлянда (бусы, цепи, венок, венец) как атрибут святости, страдания, смерти, воскрешения и бессмертия соседствовала на елке с флажками (флагами) – священным символом борьбы за веру. Елочные колокола (колокольчики) знаменовали собой божественный голос, проповедующий истину, а также напоминали те колокольчики, которые привешивали овцам палестинские пастухи, первыми узнавшие о рождении Младенца Христа и первыми поклонившиеся ему. Фрукты как особая «райская пища»
