С тех пор как после 1945 г. военные державы первого и второго ряда поняли, что им все сложнее сражаться друг с другом, не удивительно, что, если посмотреть в мировом масштабе, размер вооруженных сил и количество оружия, находящегося в их распоряжении, резко сократились. В 1939 г. Франция, Германия, Италия, СССР и Япония были способны мобилизовать многомиллионную армию. Процесс достиг кульминации в 1944–1945 гг., когда армии шести основных участников войны (Италия выпала из списка в 1943 г.) в общей сложности насчитывали от 40 до 45 млн человек. С тех пор население земного шара увеличилось в 3 раза, а международные отношения были какими угодно, но только не мирными, и тем не менее численность регулярных войск упала и продолжает сокращаться[854].
Приведем конкретный пример: в 1941 г. во вторжении немцев в СССР, крупнейшей военной операции за всю историю, были задействованы 144 дивизии из примерно 209, имевшихся в распоряжении вермахта; позже, во время советско-германской войны силы, задействованные с обеих сторон, в особенности с советской, были еще больше. Напротив, с 1945 г., похоже, не было ни единого случая, когда какое-либо государство использовало больше 20 полных дивизий в одной кампании, и этот показатель продолжает уменьшаться. В 1991 г. коалиция, включавшая трех из пяти членов Совета безопасности ООН, направила примерно 500-тысячную войсковую группировку в Ирак, что составляло всего около одной трети тех сил, считая лишь действующую армию, которыми немцы вторглись во Францию еще в 1914 г. К концу 90-х годов армии только двух государств, Китая и Индии, превышали 1,5 млн человек (а в 1945 г. только в США под ружьем находилось 12 млн человек), причем Китай недавно заявил, что полмиллиона из них будут распущены по домам. В любом случае большая часть этих армий, состоящих из слабой пехоты, вооруженной порой ружьями времен Первой мировой войны, годилась лишь для поддержания внутренней безопасности, а не ведения серьезной внешней войны.
Еще более стремительным, чем сокращение численности регулярных войск — а оно было действительно резким, не говоря уже о численности резервистов, — стало падение численности основных видов оружия и систем вооружения. В 1939 г. военно-воздушные силы каждой из ведущих держав насчитывали тысячи самолетов, в 1942–1945 гг. одни лишь США выпускали в среднем 75 000 военных самолетов ежегодно. 50 лет спустя ВВС практически всех ведущих стран находились в процессе быстрого сокращения. Крупнейшие из них, ВВС США, в 1995 г. приобрели 127 летательных аппаратов, включая вертолеты и транспортные самолеты[855]; в других странах этот показатель снизился до десятков, если закупки вообще производились. На море происходила примерно та же история. От бывших советских военно-морских сил, на которые были потрачены огромные средства и которые еще в 80-х годах XX в. могли быть расценены как глобальная угроза, мало что осталось, кроме ржавеющих надводных судов и находящихся в плохом техническом состоянии старых подводных лодок, от которых, по оценкам, исходит постоянная опасность утечки ядерных материалов в море. ВМФ США находятся в лучшем состоянии, но количество авианосцев — самых важных систем вооружения, вокруг которых вращается все остальное, — снизилось с почти 100 в 1945 г. до всего лишь 12 в 1995 г. Не считая США, только у Франции до сих пор есть авианосец со сплошной полетной палубой (в единственном экземпляре); авианосцы (все — явно второсортные), которыми владеют другие страны, можно пересчитать по пальцам одной руки. На самом деле не будет преувеличением сказать, что за одним-единственным исключением большинство государств уже не имеет действующего океанского флота.
Отчасти это сокращение вооруженных сил отражает быстро растущие цены на современное оружие и системы вооружений[856]. Истребитель-бомбардировщик Второй мировой войны стоил примерно 50 000 долл. Некоторые из современных самолетов этого класса, такие как F-151, стоят 100 000 000 долл. за штуку, включая комплект для технического обслуживания (без которого они не будут функционировать), что, с учетом инфляции, представляет собой тысячекратный рост. И даже это не предел того, сколько могут стоить некоторые воздушные системы вооружения, такие как бомбардировщик «стелс», система АВАКС и радарная система Джей-СТАР, которые производятся, состоят на вооружении и эксплуатируются единственной оставшейся в мире сверхдержавой. По некоторым оценкам, нежелание вооруженных сил США использовать против Ирака свое последнее приобретение, бомбардировщик В-2 ценой 2 млрд долл., возможно, отчасти проистекает из того, что там просто нет целей, ради которых стоит рисковать этим самолетом[857].
Тем не менее не следует придавать слишком большое значение фактору роста цены. Экономика современных стран отличается высокой производительностью и, конечно, позволяет потратить на приобретение военной техники гораздо больше ресурсов, чем тратится сегодня. Таким образом, цены на современные системы вооружений кажутся непомерными только потому, что уровень риска, которому подвергается фундаментальная безопасность государства (обеспечиваемая фактически наличием ядерного оружия и постоянно находящихся в боевой готовности средств доставки), недостаточно высок по сравнению с ними. Подобная интерпретация выглядит весьма правдоподобно и подтверждается сформировавшейся за последние десятилетия тенденцией сокращения масштабов всевозможных производственных программ и растягивания процесса приобретения ad calendas grecas[858]. Например, реализация «Манхэттенского проекта» — включая строительство одного из крупнейших промышленных предприятий в истории — и создание первых атомных бомб потребовали менее трех лет, а разработчики сегодняшних систем обычных вооружений хотят убедить нас, что новый бомбардировщик может быть поставлен в строй не раньше, чем через 15 лет. История разработки бесчисленных систем вооружения показывает, что в большинстве случаев производится только часть первоначально запланированного количества, и то лишь после многочисленных задержек, исчисляющихся годами. Причина в основном заключается в отсутствии угрозы, которая заставляла бы резко ускорить начало массового производства, в свою очередь, приводящего к резкому падению издержек на единицу продукции.
В то же время еще одним объяснением снижения количества производимой и находящейся на вооружении техники является значительное улучшение ее качества, что, как утверждается, делает избыточной огромную численность, имевшую место в прошлом[859]. В этом утверждении есть доля истины. В частности, с тех пор как управляемые ракеты заменили баллистическое оружие в виде старой артиллерии и неуправляемых ракет, количество выстрелов, необходимых для уничтожения конкретной цели, резко уменьшилось; как показала война в Персидском заливе в 1991 г., зачастую удается добиться точности попадания, обеспечивающей соотношение «один выстрел — одна уничтоженная цель». Но, с другой стороны, следует помнить, что для любого современного оружия, за исключением ядерного, может быть разработано и в большинстве случаев уже разработано оружие противодействия. Какими бы простыми или сложными ни были две противостоящие друг другу военные системы (при условии, что технологически они примерно равны), борьба между ними, скорее всего, будет длительной и приведет к глубокому взаимному истощению сил[860]. Учитывая, что более точное оружие должно приводить к более сильному истощению (что и произошло в 1973 г. в арабо-израильской войне и в 1982 г. в фолклендской войне, в каждой из которых использовалась самая современная на тот момент техника), и рассуждая логически, следовало бы ожидать, что государства в конце XX в. должны были бы производить и развертывать больше оружия, а не меньше. То, что этого не произошло, со всей очевидностью показывает, что они уже либо не хотели, либо не могли готовиться к войнам более масштабным, скажем, чем война во Вьетнаме или в Афганистане; хотя даже те поставили на грань банкротства две крупнейших державы — США и СССР соответственно.
Если взглянуть на это под еще одним углом зрения, во время Второй мировой войны у четырех из семи (пяти из восьми, если считать Китай) основных стран-участниц столицы были оккупированы противником. Еще две (Лондон и Москва) были подвергнуты сильным бомбардировкам, и только одна (Вашингтон) избежала всех этих несчастий. С тех пор ни одной державе первого или второго класса не приходилось вести широкомасштабных военных действий на своей территории; причины этого слишком очевидны, чтобы их объяснять. В большинстве своем страны, начинавшие войну (или подвергавшиеся нападению), были относительно небольшими и играли относительно маловажную роль на международной арене. Например, Израиль воевал против арабских государств, Индия против Пакистана, Иран против Ирака, США в начале против Вьетнама, а затем против Ирака и в течение нескольких дней в 1995 г., Перу против Эквадора. Если страны нельзя отнести к маловажным — например, Индия или Китай в период, когда у них не было ядерного оружия, — военные операции почти полностью сосредотачивались на окраинах и никогда не приближались к столице.
