- Вздор,- взмахнул тонкой рукой Претлак,- маркиза не так глупа, чтоб позволять королю иметь незаконных наследников.
- Нельзя требовать от женщины того, чем ее Господь обделил,- хмыкнул Алексей Петрович и тут же прикусил язык вслед за колким замечанием своего собеседника.
- Женщины бывают разные... Иные и государствами управляют... Не так ли, ваша светлость?
- Истино так, на все Божия воля,- поспешил тот согласиться,- но если вы о государыне нашей говорить изволите, то посмею заметить...
- Не стоит труда,- в очередной раз сделал взмах узкой ладошкой Претлак,- мы достаточно давно знаем друг друга, чтоб понимать, о чем стоит распространяться в обществе, а что лучше навсегда забыть, лишь переступив порог вашего кабинета.
- Не сомневаюсь в том,- Бестужев облегченно вздохнул и полез в карман за платком, чтоб вытереть взмокший неожиданно лоб,- но мы отвлеклись от предмета нашего разговора...
- Слушаю вас, ваше сиятельство,- покорно наклонил красивую породистую голову Претлак.
- Вы обратили внимание, как французский король обратился к нашей государыне? Он именовал ее полным титулом - "Ваше Императорское величество".
- Вероятно, государыне это доставит несколько приятных минут,неопределенно высказался австрийский посланник, ожидая, куда повернет их беседу хозяин кабинета.
- То не просто уважительное обращение, берите выше, то полная победа моей дипломатической линии. Французский король желает иметь дружбу с нами. Или я не так что понимаю?
- Не собираюсь спорить, граф, но не будьте столь наивны. Это вам совсем не свойственно. Французский петушок увидел на берегах Невы лакомое зернышко и захотел его побыстрее склевать. Потому он и запел в непривычной для него манере.
- Да уж вы мне о том не объясняйте,- Бестужев полез в пачку документов, что грудой лежали на углу его огромного стола, нашел быстро в них что-то и, отнеся в сторону от себя, пояснил:
- Вот, извольте послушать, что пишет мне некий граф Гюимон, бывший французский посланник в Генуе, - и принялся чуть нараспев читать: " Мы желали бы испросить позволения вашего сиятельства побывать в Санкт-Петербурге и своими глазами увидеть столь блистательный двор, и отдать дань восхищения достоинствам государыни, пользующейся столь громкою славою во всем мире".
- Каково?- остановился на мгновение канцлер, переведя дух от быстрого чтения.- Нет, вы послушайте далее, что эта лиса пишет обо мне,- продолжил он: "А кроме того, мечтаем мы познакомиться с министром русского двора, заслуги и высокие качества коего столь высоки...". Вот лиса! Вот проныра! Они меня там ненавидят, врагом наипервейшим почитают, а вот на тебе, расписались, расщедрились на похвалы! Без них я не знал бы, кем являюсь и кому служу. Тьфу на речи их льстивые.
- То о многом говорит,- чуть подумав, осторожно высказался Претлак.
- О чем именно?- вытянул в его сторону указательный палец с большим перстнем на нем Алексей Петрович.
- Прежде всего о том, что дела французиков не так хороши, как они желают показать всему миру...
-- И...- вопросительно смотрел на посланника граф.
-- И надо ждать перемены в общеевропейской политике.
- Вы совершенно правы,- согласился канцлер,- это первое, что пришло мне в голову, когда одно за другим мной были получены оба послания. Король Фридрих, не выпуская Францию из своих могучих, удушающих объятий, за ее спиной будет и дальше строить козни, дабы перессорить все европейские дворы. Уверен, и вы лично это хорошо понимаете.- Претлак чуть наклонил голову, но не произнес ни слова.- Из двух французских посланий мы с вами, оставаясь едва ли не единственными дружескими державами на всем континенте, можем сделать бесспорный вывод: Фридрих готов нарушить свое соглашение с Людовиком и сделать очередной ход. Вы со мной согласны?
- Беспрекословно и полностью,- согласился австрийский посланник.- Скажу более того, вы разволновали меня настолько, что немедленно отправлюсь домой и составлю донесение своей императрице, в котором, не ссылаясь на вас, граф...
- И на увиденные вами грамоты,- поспешно добавил Бестужев.
- Именно, ни в коем случае не затрагивая государственных тайн переписки, сообщу императрице о неустойчивости равновесия, в котором мы пребываем сегодня.
- Пока прусскому орлу не выщиплют часть его черных перьев и не укоротят хищные лапы, никто во всей Европе не сможет спать спокойно.
- Можем ли мы по-прежнему надеяться на помощь России? - негромко спросил Претлак и внимательно посмотрел в разгоряченное беседой лицо российского канцлера.
- Разве мы не связаны обоюдным договором? - хитро усмехнувшись, ответил тот.
- Понимаю, граф, но договор - договором, а действия есть действия. Придет ли русская армия на помощь моей империи в случае военных действий со стороны прусского короля? Прошу вас ответить определенно.
- Как вам сказать, - неожиданно отвел в сторону глаза Бестужев,- боюсь, что мы не совсем готовы к открытым проявлениям наших дружеских отношений. Слишком велики расходы.
- Сколько? - сухо спросил австрийский посланник и поднялся с кресла.
- О чем вы спрашиваете?- замялся Бестужев и также приподнялся, но глаз не поднял.
- Мне известно, насколько важно слово вашей светлости в решении государственных вопросов, известно мне и про ваши расходы, связанные с проведением собственной линии. Мы готовы возместить часть от израсходованных вами средств. Назовите цифру, граф.
"Все-то ему известно,- подумал про себя Алексей Петрович и поморщился,но, может, оно и к лучшему, не нужно полунамеков, когда тебя очень хорошо понимают и сами предлагают деньги".
- Не стесняйтесь, назовите сумму,- подбодрил графа Претлак.- Я сообщу о том в сегодняшнем послании.
- Можно, я не буду называть конкретную сумму, а предоставлю это сделать вам самостоятельно?- неожиданно нашел выход из щекотливой ситуации канцлер, и хитро улыбнулся.
- Что?- переспросил Претлак и, поняв хитрость сказанного Бестужевым, весело рассмеялся.- Как хорошо, что вы, граф, в числе наших сторонников, а не наоборот.
- Могу со своей стороны ответить тем же,- сделал что-то похожее на реверанс канцлер.- Скажу больше, последнее время вынашиваю планы, дабы король прусский полностью раскрыл свой хищный клюв и сделал, если не прыжок, то хотя бы намек на него. Тогда и императрица, и все мои недруги увидят правильность моей позиции.
- Благодарю за откровенность, ничуть в том не сомневался,- откланялся австрийский посланник и не спеша направился к выходу.
- Поспешите с посланием,- вдогонку ему проговорил Бестужев, но Претлак лишь кивнул, не останавливаясь, и осторожно прикрыл за собой дверь.
Оставшись один, Бестужев схватил колокольчик и нетерпеливо позвонил. Не прошло и минуты, как в кабинет, запыхавшись, вбежал его секретарь и, преданно глядя, спросил:
- Изволили звать, ваше сиятельство?
- Бери бумагу и пиши, - хмуро буркнул тот, не глядя на секретаря.
- Готово,- сообщил тот, усевшись на уголок кресла возле столика, где только что сидел австрийский посланник, разложив перед собой письменные принадлежности.
- Писать от своего имени будешь,- пояснил канцлер, принявшись вышагивать по кабинету, как делал это обычно, когда случалось диктовать какое -то письмо или иной документ.- Начнешь так, что по приказу его сиятельства велено ответить вам...
- Кому ответить?- осмелился робко перебить его секретарь.
- В свое время все узнаешь,- недовольно остановился напротив него канцлер, но чуть подумал и добавил,- господину Гюимону письмо составишь, во Францию. Понял, дубина?
- Так точно, понял,- заскрипел пером секретарь.
- Напиши, мол, въезд в империю нашу всегда открыт для всякого честного человека в любое время...- Канцлер замолчал, обдумывая очередное предложение и давая возможность секретарю успеть записать сказанное.- Далее напишешь, чтоб не обременял себя сударь сей напрасным трудом писать частные письма и испрашивать разрешение ее императорского величества, нашей августейшей государыни и императрицы, титулом которой господину Гюимону не следовало бы пренебрегать, так как сам король его и все другие дворы делают. А впредь пусть обращается за видом на въезд куда следует, по соответствующей инстанции, и нас более не тревожит.
- Все?- спросил секретарь, когда канцлер уселся в свое кресло.
- От себя что-нибудь добавь, поклон королю Людовику, а лучше и не стоит, и без поклонов наших обойдутся,- злорадно хмыкнул он. - Как начисто перепишешь, мне занесешь показать.
Секретарь шустро соскочил с кресла, сгреб бумаги и, низко кланяясь, попятился вон из кабинета, оставив канцлера в глубокой задумчивости.
4.
Гаврила Андреевич Кураев немало удивился, когда неожиданно получил коротенькую записку от Ивана Григорьевича Чернышева, который в ней сообщал, что ждет завтра своего старого друга у себя дома к обеду. После их последней поездки на тайное собрание членов масонской ложи они не видались, и Кураев начал было подумывать, что о нем забыли. Да и от Бестужева-Рюмина более не поступало распоряжений добыть какие-либо новые сведения о заговорщиках. Тем не менее, он долго размышлял, стоит ли ему встречаться с Чернышевым и не лучше ли, сказавшись больным, к нему не ездить. Проведя вечер и часть ночи в раздумье, все же решился принять приглашение, на всякий случай сообщив слуге, куда он отправляется, и в назначенный час подъезжал к дому Чернышева.
