9 декабря Правительство РФ приняло постановление № 1360 «Об обеспечении госбезопасности и территориальной целостности РФ, законности прав и свобод граждан, разоружения НВФ на территории ЧР и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа». У многих сотрудников оно вызвало ощущение неопределённости правового статуса готовящейся фактически войны. На ряд министерств и ведомств возлагалась задача по введению и поддержанию на территории Чечни особого режима, только похожего на «ЧП». Но в том-то и дело, что только «похожего», а, по сути, не соответствующего последующим бомбардировкам городов и сёл и кровопролитным боям на многострадальной чеченской земле. Ещё тогда подумал: «Всех силовиков с таким «постановлением» клика Ельцина повязывает на крови, так как войска, получив приказ и не зная рамок своих полномочий, начнут крушить всё и вся без разбора, нарушая международные правила ведения войны».[468] Как бы в подтверждение этим догадкам, Ельцин 11 декабря подписал Указ № 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории ЧР», отменяющий Указ № 2137с. Согласно новому указу федеральные войска должны были действовать вне режима «ЧП» в течение неопределённого времени. В этот же день собранные «по сусекам» всей России недоукомплектованные части войск МО и ВВ МВД РФ вошли с трёх направлений на территорию Чечни. Как отмечают специалисты такое передвижение войск от Москвы до Владивостока, конечно же, не осталось незамеченным дудаевским боевикам. Они после самоубийственной атаки оппозиции и наших танкистов на Грозный 26 ноября, сумели определить бреши в обороне своей столицы и подготовились к войне. От сотрудников ВКР поступали данные о появившихся потерях среди личного состава, а также об утечке секретной информации к Дудаеву не столько со стороны военных, как из правительственных кругов РФ. Дала себя знать и двойственность правового статуса ввода войск, когда не получив чёткого приказа в каких случаях применять оружие, военнослужащие, как и в Баку, в чеченских городах и сёлах окружались женщинами с детьми. За их спинами прятались вооружённые боевики, которые обезоруживали и брали в плен десятки русских солдат и офицеров. Не поднималась рука у наших военнослужащих, чтобы стрелять в таких же, как и они россиян, чем и пользовались трусливые дудаевские шакалы. Эта подлая тактика действовала и при размещении боевиками своих ракетных установок «Град», танков и тяжёлой артиллерии в населённых пунктах Чечни рядом со школами, больницами и детскими садами. Расчёт прост. В случае попыток федеральных войск уничтожить эти огневые точки, а они были, неминуемы жертвы среди детей и других мирных граждан.[469] Всё это затем снималось на видео и направлялось не только в зарубежные, но и российские СМИ, вопивших о зверствах наших войск в Чечне. Созданная «пятой колонной» армия продажных журналистов, отрабатывала гонорары, осуществляя технологии информационных войн против своей же страны и народа. Выступили против уже начавшегося ввода войск депутаты Думы и сенаторы, вместе с «миротворцами» и журналистами обливая грязью военнослужащих ФС. Видя неподготовленность частей, отдельные старшие офицеры, не желая быть вместе со своими подчинёнными баранами на заклании, требовали от Грачёва письменного приказа на операцию. Тот видно забыв, как сам в сентябре-октябре 1993 года клянчил у Ельцина письменный приказ на штурм «Белого дома», отстранил этих офицеров от управления войсками. Отказался возглавить группировку ФС и генерал Э. А. Воробьёв, требовавший три месяца на подготовку операции.[470] На все благоразумные доводы военных и политиков «ельциноиды» наплевали, так как война, которую они хотели быстро начать, затянуть и успешно закончить лишь как раз к президентским выборам 1996 года, им была позарез нужна, чтобы сохранить свою власть и головы. К тому же и куратор Ельцина из вашингтонского «обкома» Б. Клинтон в телефонном разговоре потребовал от него быстрейшего разрешения чеченского вопроса.[471] Обложив с трёх сторон Грозный, командование благосклонно оставило юго-западное, южное и юго-восточное направления в качестве «коридора» для массовой эвакуации мирных граждан. Однако, по данным разведки, эти коридоры больше использовались для перегруппировки дудаевских боевиков и снабжения их всем необходимым для мощной обороны столицы Чечни. Начиная с 29 ноября по Грозному, а позднее и по десяткам сёл наносились ракетно-бомбовые удары, в результате которых появилось большое количество убитых мирных граждан. Попытался встретиться с одним из бывших крупных функционеров в правительстве Дудаева, успевшим вовремя от него отмежеваться и перебраться в Москву. В ответ по телефону услышал от него: «Саша. Ты же знаешь, я был интернационалистом, когда выступал в сборной по спортивной борьбе за Советский Союз, и плакал при исполнении гимна в честь моих побед. На днях в Грозном авиация разбомбила мой дом, где погибли отец и мать. Извини, но только вернулся с похорон. Меня всего трясёт при виде русских. Пока встретиться с тобой не могу».[472] Для меня этот тяжёлый разговор стал поводом спрогнозировать рост количества терактов, совершаемых ранее мирными чеченцами, мстящими за своих погибших родных и близких. Предвидение окажется пророческим и в будущем появятся целые батальоны таких мстителей, типа «чёрных вдов».
26 декабря Совбез РФ примет решение о штурме Грозного, в котором сосредоточились основные силы НВФ Дудаева. Фактически отстранив Генштаб, под руководством Грачёва в поезде под Моздоком начнут лихорадочно и спешно готовить план операции. Только тем, что штабной вагон, прозванный среди офицеров «пьяным», можно объяснить решение штурмовать хорошо укреплённую столицу Чечни силами всего 12 тысяч военнослужащих.[473] Назначив начало операции на 31 декабря, услужливые штабные доброхоты специально приурочили к предстоящему 1 января дню рождения своего министра.[474] «Подарок», правда, потом окажется смертельно-кровавым. К сожалению, кроме «пьяного вагона» генерала армии Грачёва в ночь с 31 декабря на 1 января появится и другой «пьяный шатёр» в Моздоке. Вместо того чтобы доказывать неподготовленность наших войск для штурма, созданной Масхадовым сильнейшей системы обороны Грозного, директор ФСК Степашин организует празднование Нового года в полевой палатке. Всем без исключения около тридцати находившимся в ней сотрудникам он по барски присвоит одну из самых уважаемых среди чекистов наград «Почётный сотрудник органов контрразведки». При этом заявит: «В эту новогоднюю ночь здесь, на передовой собрались лучшие сотрудники ФСК». Попытки отдельных руководителей отговорить его, ссылаясь на то, что среди присутствовавших есть и далеко «не лучшие», которые явно недостойны такой награды, лишь раззадорили «царя-батюшку» ФСК[475] Утром 31 декабря начался штурм Грозного, позднее детально описанный буквально по минутам выше указанными мною авторами. Дудаев, по словам очевидцев, узнал о нём заблаговременно, подготовив войскам западню.
Понимая, что в любой момент может поступить приказ о командировке в Чечню, решил воспользоваться длинными выходными и на Рождество рванул на пару дней к матушке. Ведь неизвестно, удастся ли ещё свидеться. Приезд оказался, кстати, так как колонка во дворе перемёрзла, и мама в качестве воды топила снег. Сосед Николай Гаркавый одолжил солярку и я, спустившись в низ колодца, обмотал трубу пропитанной ею паклей. Дальше произошёл комичный эпизод, напугавший маму и соседей. Поджигая паклю, я видно переборщил с «пропиткой». Раздался громкий хлопок, и окружающие с ужасом лицезрели, как весь в саже вместе с мощным снопом пламени, горе-сантехник в моём лице факелом вылетел из колодца. Мама закричала, но всё закончилось относительно благополучно. Повезло, что основной столб огня прошёл чуть в стороне, задев меня лишь по касательной. Зато вода пошла свободно. Да и небольшие ожоги с помощью народных мазей и чудных рук мамы почти сразу исчезли. Вечером уже сидел в компании дружной и хлебосольной семьи Виноградовых. Глава собственноручно построенного большого дома Коля вместе с супругой Галей, сыном Сашей и дочерью Аллой радостно привечали многочисленных гостей и сыпали шутками и прибаутками. Громко стуча посохами, одетые во всякие вывернутые овчинные полушубки, зашли в масках ребятишки и начали колядовать. Вспомнив, как сам в детстве ходил с друзьями во главе с Колей Банниковым и хором декламировал: «Коляд, коляд-колядиця. Добра с мёдом паляница», насыпал им в мешок горсть монет. Застолье было в разгаре, когда дошла очередь и до меня слово сказать. Наспех собираясь в поездку, я привёз из Москвы бутылку «Столичной», которую захватил в гости. Глядя на это название водки, созрел соответствующий тост. Дословно сказал: «Дорогие друзья! С Рождеством Христа, поздравляя вас, предлагаю выпить «Столичную», привезённую мной из Москвы в качестве подарка от русского, украинскому народу!». Все захлопали, залпом осушили бокалы, и с немым ужасом уставились на меня… Рядом сидевший инженер водочного завода «Златогор» в Золотоноше, первым прохрипел: «Да это же спирт! Предупреждать надо». Оказалось, в спешке я из Москвы привёз в бутылке «Столичной» чистый спирт, используемый женой для установки банок… Такие вот дела. Мама в первый день не отходила от привезённого мною ей телевизора, из которого, сгущая краски, в захлёб демонстрировались ужасы начавшейся войны в Грозном. Провожая меня, она со слезами в глазах просила не ездить на эту проклятую войну.
