В 395 году бюрократия в обеих половинах империи почти не различалась с точки зрения ее организации; то же можно было сказать о вооруженных силах. Менее чем за сто лет армия на Западе исчезла; перестало функционировать и административное управление на уровне выше провинциального. Еще более заметный факт: сам пост императора на Западе оказался упразднен. То, что восточная половина империи, очевидно, точно такая же, как западная, после краха императорской власти в последней продолжала существовать, часто используется для доказательства большего влияния на судьбу Запада внешней угрозы, а не внутренних проблем. Согласно этой логике, если Восток уцелел, то базовые структуры империи конца IV—V века не могли иметь роковых изъянов{554}.
Наиболее очевидное отличие Востока от Запада определялось расселением варваров. Восточная империя подверглась мощным нападениям по всей длине придунайской границы: армия великой империи Аттилы неоднократно избирала мишенью этот регион, причиняя ему значительный ущерб. Лишь в последние годы своего правления он обратил войска против Запада. Гуннская держава рухнула вскоре после его смерти, но его сыновья организовали несколько больших набегов на территорию, принадлежавшую Риму. Некоторые державы, возникшие в результате крушения империи Аттилы, прежде всего созданные несколькими группами остготов на границах с Паннонией и Фракией, повели себя столь же враждебно. Позднее, в V и VI веках, новые племена — такие как булгары, славяне и авары — вошли в контакт с империей на приграничных территориях и действовали так же воинственно и агрессивно. Начиная с 382 года и далее несколько варварских племен получили дозволение поселиться на территории империи. Впоследствии часть их вновь мигрировала, причем все без исключения перебирались на земли Запада. Мы куда меньше знаем о мирных племенах, нежели о воинственных (что неизбежно). В отличие от правителей на Западе императорам Востока не пришлось смириться с постоянной оккупацией варварскими племенами значительной части своих провинций.
Свою роль в этом сыграла география. Босфор представлял собой постоянно существующую преграду, чрезвычайно затруднявшую для любого племени проникновение в Азию. Персия была великой державой. Однако куда проще было сладить с одним монархом, чем с многочисленными вождями и военными диктаторами, соперничавшими между собой. В особенности это справедливо в отношении ситуации, сложившейся в V веке, когда персидская монархия ослабела и ее правители почти перестали предпринимать масштабные нападения на соседей-римлян. Кроме того, перед ними возникла серьезная проблема: на северной границе появились «белые гунны», чья враждебность постоянно усиливалась. Трудности на восточной и южной границах империи по самой природе своей глубоко отличались от тех, что имелись в Европе. На юге и востоке отсутствовало давление со стороны различных лидеров, которые хотели урвать кусок территории и навсегда завладеть им. Императоры Востока не теряли одну за другой провинции и доходы, отходившие к варварам. Ресурсы, находившиеся в их распоряжении, в течение V века оставались в основном прежними. Расходы на экспедиции для отвоевания Африки у вандалов обошлись Восточной империи недешево, но, несмотря на все сопряженные с этим трудности, понесенные ею потери имели временный характер{555}.
В конце V века Восточная Римская империя оставалась нетронутой и располагала своими ресурсами в полном объеме. Археологические данные свидетельствуют, что восточные провинции процветали, численность населения была высока, сельское хозяйство — весьма продуктивно. Опять-таки в целом отсутствие набегов в течение столетия представляло существенный контраст с тем, что наблюдалось в западных провинциях, и, несомненно, способствовало процветанию Востока. Фракия и Паннония страдали от нападений врагов куда больше; население покинуло приграничную территорию, и ее заняли варварские племена. Доходы с прочих территорий обеспечивали финансирование защиты (хотя бы частичной) этих областей. Они также сделали возможным строительство мощных оборонительных сооружений, прежде всего стены Феодосия, благодаря которой Константинополь оставался неприступным для вражеских атак до XIII века, когда город подвергся штурму во время IV крестового похода. Полная безопасность в регионе в V веке, однако, отсутствовала, и императоры, сменявшие друг друга на троне, вынуждены были сохранять политическое равновесие, воюя, умиротворяя и подкупая военных лидеров, действовавших в этой области. Многим из них римляне выплачивали субсидии или дань, чтобы те сохраняли мир; других назначали командующими в армии. Но как ни часто возникали тревожные ситуации на данной границе, в целом вследствие географического положения проблемы имели локальный характер, и враги один за другим предпочитали продвигаться на запад{556}.
Восточная империя продолжала оставаться достаточно богатой, чтобы содержать регулярную армию и аппарат чиновников. Ни та, ни другой ни в каких отношениях не превосходили аналогичные институты Западной империи конца IV века, но их упадка и гибели вследствие недостатка средств не произошло. Как всегда, стоит напомнить себе, что сам факт существования подобных институтов — пусть несовершенных — радикально отличал римлян ото всех их соседей за исключением персов. Ни одно из варварских королевств, созданных на территории Западной империи, не могло содержать достаточно многочисленную или хорошо обученную армию. Восточная же империя имела такую возможность и после реформ Анастасия оказалась менее зависима от наемников, союзнических контингентов или рекрутов, призывавшихся насильно. Это было обширное, здоровое и могучее государство. Во многих ситуациях ему и не требовалось действовать с особой эффективностью.
К концу IV — началу V века и Западная, и Восточная империи уже несколько десятилетий переживали ситуацию, когда правители оказывались на троне еще в детстве и до конца оставались слабыми, легко поддающимися влиянию. За это время императоры отошли от активного участия в кампаниях, да и от общественной жизни как таковой, если не считать сложных придворных церемоний. Тенденция оказалась нарушенной лишь частично в случаях вроде того, когда Майориан возглавил кампании в Галлии и неудачную экспедицию в Африку. Борьба за влияние на этих императоров, сменявшихся на троне, часто отличалась жестокостью. В Западной империи военачальники фактически (но не номинально) правили сами. Да, формально правителями они не являлись, и всегда существовала опасность, что соперники бросят им вызов, но это не делало их власть менее реальной. Рицимер показал, как легко возводить императоров на трон и сбрасывать их с него, в особенности после того как прервался род Феодосия.
По сравнению с другими провинциями империи в западных всегда возникало, если можно так выразиться, непропорционально много узурпаторов. Все они нуждались в военной поддержке, а в тех областях находилось значительное число солдат, и этого, возможно, уже было достаточно. Однако более вероятно, что постоянная угроза набегов и вторжений вызывала у жителей этих областей ощущение, что центральное правительство ими пренебрегает. Учтем также тот простой факт, что каждая следующая гражданская война побуждала иноземцев к новым вторжениям. Удачливые узурпаторы показывали пример того, чего можно добиться. После поражений неизбежно появлялись недовольные, существующий режим оставлял им мало надежд, и они стремились заменить его. Эта ситуация в течение V века воспроизводилась в Запашной Европе снова и снова (как в тех случаях, когда конфликт затевался действительно с целью возвести на трон нового императора, так и в тех, когда речь шла лишь о влиянии на правившего). Большинство императоров Западной Римской империи V века, равно как и командующих вооруженными силами, умерли насильственной смертью.
Стилихон и Аэций были убиты, Бонифаций умер от ран. В отличие от них Констанций и Рицимер прожили достаточно долго, чтобы умереть от естественных причин.
Нельзя сказать, что Восточная Римская империя вовсе не знала гражданских войн; большая часть их имела место в годы правления Льва. Однако все же они были менее частым явлением, чем на Западе. Борьба за власть при дворе по-прежнему носила интенсивный характер, но лишь иногда принимала жестокие формы и куда реже приводила к полномасштабной войне. Хотя в Восточной империи появилось несколько очень влиятельных военачальников и некоторые из них обладали значительной властью, они никогда не достигали такого влияния, как Аэций в Западной империи. В большинстве случаев при дворе имелись и другие силы, так что ничье влияние не было преобладающим. Из всех военачальников наибольшего успеха добился, вероятно, Зенон: служа в армии, он возвысился настолько, что женился на дочери императора и в конце концов наследовал ему. За исключением сына Зенона, прожившего столь мало, все, кто взошел на трон после смерти Феодосия II, к тому времени достигли зрелых лет. Никто из них не был марионеткой, хотя всем пришлось бороться за избавление от влияния значительных фигур в армии и при дворе. Их успех не был чем-то неизбежным, но то, что они смогли преодолеть подобные испытания, свидетельствует о существенном отличии баланса власти от того, что имел место на Западе. То же можно сказать о крахе всех узурпаторов, появившихся на Востоке. Успех, как обычно, служил для поддержания самого себя. Царствования Маркиана, Льва, Зенона и Анастасия продлились сравнительно долго; все упомянутые императоры умерли естественной смертью в возрасте, который в то время считался преклонным. Случись так, что кого-то из них сместили бы, это, несомненно, повлекло бы за собой рост нестабильности.
