В сражении с войсками короля 5 июля 1607 года под Гузовым рокошане потерпели поражение. Сразу после этого Александр бежал в Литву, в район Клецка. Далее он объявился уже в лагере Лже-Дмитрия II у Орла в январе 1608 года. С ним пришла конная хоругвь в количестве 100 человек, большей частью — казаков.
* * *
Весной того же 1608 года Лисовского послали в Рязанские земли. Под Зарайском он разбил рать Ивана Хованского и Захара Ляпунова, а несколько раньше занял город Михайлов, контролировавший путь к Москве с юга. Потом взял Коломну и пошел к Москве. Но в июне у селения Медвежий Брод потерпел поражение от князя Ивана Куракина. Бросив пушки, добытые в Зарайске и Коломне, Лисовский собрал своих людей, рассеявшихся в окрестностях и, совершив быстрый переход, вернулся в Тушино.
17 сентября, когда в Москве состоялись переговоры представителей Василия Шуйского и Лже-Дмитрия II, Лисовский, вместе с предводителем донских казаков Иваном Заруцким, был одним из четырех «гарантов безопасности» послов.
Когда «тушинцы» блокировали дороги к Москве, Лисовский оседлал дорогу на Владимир. Дорогу на Коломну контролировал Андрей Млоцкий; дорогу на Смоленск — Роман Рожинский, путь в Заволжье — Ян Петр Сапега. В это время под началом Александра находились 5 тысяч человек — четверть всех войск Самозванца. Среди них были литвинские и польские шляхтичи, украинские и донские казаки, московские дворяне и кто угодно еще. С этими людьми Лисовский жег и грабил деревни в районе Переяславля.
29 сентября 1608 года вместе с войсками Яна-Петра Сапеги, Лисовский отправился к Троице-Сергиевому монастырю. 2 октября отряд Лисовского в бою под селом Рахманцово отступил под натиском войска Ивана Шуйского. Ситуацию спас мощный удар Сапеги.
3 октября началась осада, вернее, блокада монастыря. Лисовский стоял на юго-востоке, в районе Терентьевой Рощи. У него были только 6 полевых орудий, не способных причинить какой-нибудь вред стенам монастыря. Осажденные, нуждавшиеся в продуктах питания, делали частые вылазки, нападая на обозы осаждавших.
20 декабря 1608 года отряды Лисовского и Эразма Стравинского были посланы на север, в сторону Ярославля и Костромы, чтобы разгромить тех, кто восстал там против «царя Дмитрия». Под Даниловым они разбили отряд «изменников», взяли Кострому (6 января 1609 г.), Галич Костромской и повернули назад, не дойдя 100 верст до Соль-Галицка.
Вернувшись к монастырю, Александр вскоре (24 февраля 1609 г.) перехватил обоз с порохом, пытавшийся прорваться к осажденным. Между тем, несколькими днями раньше выстрелом со стены был убит его брат. Пылая жаждой мести, он приказал казнить всех пленных обозников — 202 человека. В ответ защитники монастыря вывели к наружной стене 200 пленных поляков, литвинов, донских казаков и всех зарубили.
Начиная с апреля 1609 года, Лисовский совершил по приказу «царя Дмитрия» несколько походов. Сначала к Владимиру и Яр ославлю; в июне — к Костроме, которая снова восстала против Лже-Дмитрия, но в этот раз сумела отбить штурм. В сентябре он ходил к Ростову Великому, потом снова к Костроме и к Галичу Костромскому.
В начале 1610 года Ян-Петр Сапега признал, что осада Троице-Сергиева монастыря не удалась. Он со своими хоругвями ушел к Дмитрову, а Лисовский — к Суздалю. Там он находился до конца зимы, нападая на ближайшие города и монастыри с целью поживы. О дальнейших его действиях расскажем словами Конрада Буссова:
«Когда же он получил сообщение, что… все его войско (Лже-Дмитрия II) перешло к польскому королю, он снова выступил весной 1610 года, пошел далеко в обход по стране и вышел, наконец, к Пскову. Там псковичи не только очень хорошо приняли его, но даже просили и убеждали остаться у них на некоторое время и оказать им помощь против немцев, которые из Нарвы… ежедневно нападали и налетали на них. Он охотно так и поступил, и не только очистил псковский рубеж от нарвского войска, но тайными хитростями и пер его ворам и добился того, что 500 англичан и 300 ирландцев откололись от них и примкнули к нему, после чего нарвское войско оставило псковичей в полном покое.
Оказав псковичам эту услугу, Лисовский перешел на сторону польского короля и эту зиму (с 1610 на 1611 гг.) провел в Воронечье. Но заметив, что казаки и русские, которые были под его началом, собираются ему изменить, он покинул их и отправился один с 800 иноземцев на Красное, взял его летом 1611 года, уволил иноземцев, набрал 300 поляков, с каковыми он остался в той же крепости и сохранял ее для его величества короля польского».[195]
Буссов К. Цит. Соч., с. 160–161
Псковская летопись подтверждает рассказ Буссова:
«Во 118-м году. Пришол Олисовской пан с литовскими людьми и с черкасы да воевода Андрей Просовецкой с казаками на Великие Луки, и по челобитью псковскому во Псков и под Иваньгород, на Яму. И шли на Немцы — и Немец отогнали пошли за море».
За взятие Красного он получил от короля Сигизмунда полное прощение своего участия в рокоше Зебжидовского и денежную награду — 200 золотых монет. Король официально назначил его начальником гарнизона в Красном. В этой должности он оставался до весны 1615 года.
Глава 5
ВОЙНА РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ С МОСКВОЙ
(1609–161 1 гг.)
Поход короля Сигизмунда к Смоленску
(1609-1610 гг.)
Карамзин достаточно четко указал цели короля Сигизмунда в этой войне:
«Летом 1609 года польский король Сигизмунд III с 30-тысячным войском двинулся в пределы Московского государства, мотивируя это тем, что он идет не для пролития христианской крови, а для установления мира и порядка. В действительности же он хотел, пользуясь смутой, посадить на престол королевича Владислава, захватить Смоленск и Северские земли.
21 сентября 1609 года Сигизмунд III подошел к Смоленску, который приготовился к осаде, жители сами сожгли окружающий кремль посад и укрылись за стенами крепости».
Отношение к Смуте в Московской Руси у короля, родных панов и шляхты принципиально различалось.
Что касается последних, всяких там Лисовских, Рожинских, Мархоцких и т. п., то их без особых преувеличений можно назвать грабителями с большой дороги. Самым главным интересом шляхтичей была нажива, что не мешало им прикрывать грабеж патриотическими и религиозными лозунгами. Наиболее приемлемым для них правителем в Москве был тот, который больше заплатит денег, больше даст земель во владение.
Радные паны и король стремились подчинить Московскую Русь власти Речи Посполитой. Но при этом радные паны стремились сделать это так, чтобы вся выгода от оккупации досталась именно им, а королевская власть не только не усилилась, а желательно еще больше ослабла.
Напротив, Сигизмунд мечтал сделать Московское государство своим наследственным владением и править там без вмешательства сейма Речи Посполитой. Иначе говоря, и король, и магнаты были за соединение с Москвой, но понимали его по-разному. Магнаты желали конфедерации трех государств (Польши, Литвы и Московии), а король — династической и церковной унии.
Договор царя Василия Шуйского со шведами послужил Сигизмунду и причиной, и поводом к войне. Однако король постарался сделать ее своей «частной войной». Сигизмунд не стал обращаться к сейму за помощью. Конституция позволяла королю самостоятельно вести войну, если для этого не требуется вводить в Речи Посполитой дополнительных налогов.
Вот Сигизмунд и решил вести войну за счет королевской казны и субсидий римского папы. Римский папа Павел У благословил Сигизмунда III на поход в Московию, но денег поначалу не дал. Только в 1613 году Сигизмунду удалось буквально выбить из Папы 40 тысяч талеров. Именно нехватка средств для оплаты услуг наемников стала одним из главных факторов (если не основным) неудач королевской войны в 1610–1612 гг.
19 сентября 1609 года коронное войско гетмана Льва Сапеги подошло к Смоленску. Через несколько дней туда прибыл сам король. Всего под Смоленском собралось 5 тысяч пехоты и 12 тысяч конницы. Кроме того, были около 10 тысяч запорожских казаков и какое-то число литовских татар.
Перейдя границу, Сигизмунд отправил в Москву грамоту, а в Смоленск — универсал, в котором говорилось, что Сигизмунд идет навести порядок на Руси по просьбе «многих из больших, малых и средних людей Московского государства», и что он, Сигизмунд, больше всего радеет о сохранении «православной русской веры».
Разумеется, ему не поверили ни в Смоленске, ни в Москве.
* * *
Смоленскую каменную крепость в течение 16 лет (1586–1602 гг.) строил мастер Федор Савельев по прозвищу «Конь».
Она была самой мощной в Московской Руси: стены высотой 10–13 м, шириной в основании до 5–6 м (наверху 2–2,5 м); общая длина стен составляла 6,5 км. Ее фундамент имел ширину до 6,5 м, а глубину свыше 4 м, что сильно усложняло противнику подведение минных подкопов. В стене располагались 38 трехъярусных башен, с въездными воротами в 9 из них. Высота башен достигала 19–21 м, а Фроловской башни у Днепра — 33 м. В трех воротах были железные опускавшиеся решетки.
