Начал он с еще более энергичных усилий, направленных на упорядочивание проповедей Пятого крестового похода. Иннокентий назначил специально отобранных священнослужителей, которые должны были нести в массы призыв к оружию, и региональных администраторов для надзора за вербовкой. Он также одобрил выпуск специальных наставлений, в которых содержались образцы проповедей и давались общие указания проповедникам. Хотя Крестовый поход привлек не много добровольцев из Франции — традиционного центра крестоносного энтузиазма, — в других регионах отклик был, и немалый. Восхищенные умелыми ораторами, среди которых были такие известные личности, как Жак де Витри и немецкий проповедник Оливер Падерборнский, на проповедях которого часто происходили «чудеса» вроде появления в небе сияющих крестов, тысячи опытных рыцарей из Венгрии, Германии, Италии и Нидерландов приняли крест.
Папские инициативы в сфере финансирования Крестового похода имели более проблематичные последствия. До этого времени он упорно настаивал, чтобы только опытным, хорошо обученным воинам разрешалось принимать крест, считая, что таким образом будет создана компактная и эффективная армия. В 1213 году он совершил крутой поворот, объявив, что в армию должно привлекаться как можно больше людей, независимо от их пригодности к участию в военных действиях. Это открытие шлюзов могло быть, по крайней мере частично, инициировано детским Крестовым походом, который со всей очевидностью продемонстрировал ширину и глубину крестоносного энтузиазма Запада. Однако планы Иннокентия оказались еще более замысловатыми. Раньше, когда готовился Четвертый крестовый поход, папа предложил, чтобы финансовые пожертвования в помощь священной войне вознаграждались индульгенцией. Теперь он усовершенствовал и развил эту идею. Иннокентий надеялся, что много тысяч людей будут участвовать в его новой кампании, но объявил, что любой, кто принял крест, но не имеет возможности сражаться лично, может вместо этого выплатить определенную сумму и все равно получит религиозную награду. Эта необычная реформа, возможно, была проведена с благими намерениями — обеспечить Крестовый поход и финансовыми, и военными ресурсами и распространить искупительную силу священной войны на более широкую аудиторию, однако она создала крайне опасный прецедент. Идея, что духовные заслуги можно купить за деньги, породила развитие сложной системы индульгенций, которая явилась самой широко критикуемой чертой латинского католицизма позднего Средневековья и ключевым фактором появления Реформации. Эти маячившие далеко впереди последствия еще не были очевидными в 1213 году, но даже тогда инновации Иннокентия вызвали резкую критику некоторых современников и в ходе XIII века привели к серьезным ошибкам крестоносного движения.
Тем не менее папа не изменил своей позиции. Призыв к новому Крестовому походу на Святую землю прозвучал снова в 1215 году на Четвертом латеранском соборе, созванном Иннокентием III, чтобы обсудить состояние христианства. Это зрелищное собрание — тогда крупнейшее в своем роде — подтвердило увеличение папской власти, достигнутое во время нахождения у власти Иннокентия. Одержимый мыслью о возможности сбора средств для священной войны, он возобновил крайне непопулярный церковный сбор, на этот раз в размере одной двадцатой доходов, на три года и назначил специальных должностных лиц для этого.
Меньше чем через год — 16 июля 1216 года — папа Иннокентий III умер от сильнейшей лихорадки — возможно, подхваченной во время проповеди Крестового похода в дождь возле Перуджи (центральная часть Италии). Это случилось до начала Пятого крестового похода.[339] Все время своего нахождения на посту понтифика он проповедовал священную войну, и, хотя кампании, которые велись по его повелению, достигли лишь ограниченного успеха, готовность папы поддержать и усовершенствовать крестоносное движение помогла вселить в него новую энергию. Во многих отношениях Иннокентий III сформировал движение в том виде, в каком оно существовало в будущих веках. Однако также правда и то, что монументальные амбиции Иннокентия намного превосходили реальные возможности папской власти, и его попытки установить прямой церковный контроль над Крестовыми походами были непродуманными и нереальными.
В начале XIII века, пока папство старалось оформить и использовать должным образом мощь Крестовых походов, баланс сил на Ближнем Востоке претерпел ряд судорожных изменений. После Третьего крестового похода и смерти Саладина и франки, и мусульмане были ослаблены и приведены в смятение серией кризисов в Палестине, Сирии и Египте. Латинским христианам, старавшимся выжить в Леванте и вынашивающим надежды на восстановление своих владений и экспансию, пришлось искать новые подходы к обороне Утремера и взаимодействию с исламом.
Летом 1216 года французский священнослужитель Жак де Витри имел срочное дело в Центральной Италии. Достигнув пятидесятилетнего возраста, Жак был образованным церковником, ярым реформатором и талантливым оратором. Он уже заслужил известность своими проповедями альбигойских кампаний и Пятого крестового похода. Возможно, именно его проповеди пробудили к жизни так называемый детский Крестовый поход. Впоследствии Жак создал очень ценное собрание материалов, относящихся к Крестовым походам, начиная от писем и исторических повествований и кончая «моделями» проповедей. Но в 1216 году он был избран новым епископом Акры, и, прежде чем отправиться в Левант, ему нужно было папское утверждение и благословение. Жак собирался встретиться с Иннокентием III, но прибыл в Перуджу 17 июля, на следующий день после смерти понтифика. Войдя в церковь, где ожидало погребения тело понтифика, Жак обнаружил, что ночью мародеры лишили тело папы богатых одежд. Остался только полуобнаженный, уже начавший разлагаться на летней жаре труп. «Как коротка и тщетна обманчивая слава этого мира», — заметил Жак, описывая происшедшее.
На следующий день преемником Иннокентия был избран папа Гонорий III, и Жак получил его благословение. Той осенью епископ отбыл на корабле из Генуи на Восток. Он совершил опасное пятинедельное путешествие, во время которого корабль неоднократно попадал в жестокие осенние шторм, во время которых «пассажиры на борту не могли ни есть, ни пить под страхом смерти». В Акру он прибыл в начале ноября 1216 года и в последующие месяцы совершил большое путешествие по Утремеру с проповедями, рассчитывая укрепить моральный дух христиан в преддверии Пятого крестового похода. Ближневосточный мир встретил его хронической политической нестабильностью, но кроме уже привычных старых соперников на сцене появились новые силы.[340]
Баланс сил на франкском Востоке
Если говорить о территории, государства крестоносцев были только слабой тенью себя прежних. Иерусалим и внутренние территории Палестины были в руках мусульман, и латинское Иерусалимское королевство теперь было бы правильнее называть Акрским королевством. Во владении франков осталась только узкая прибрежная полоса, от Яффы на юге до Бейрута на севере — последний был взят с помощью группы немецких крестоносцев в 1197 году. К моменту прибытия Жака де Витри на Восток иерусалимская монархия выбрала своей новой столицей Акру. Графство Триполи сохранило плацдарм в Ливане, и ряд крепостей тамплиеров и госпитальеров продлевали франкскую территорию на север. Поскольку мусульмане продолжали контролировать регион вокруг Латакии, не было сухопутной связи с княжеством Антиохия, да и это некогда могущественное княжество теперь было всего лишь небольшим участком земли вокруг самой Антиохии.
Уязвимость каждого из уцелевших франкских государств усугублялась ожесточенной борьбой за власть. Генрих Шампанский, правитель франкской Палестины, назначенный в конце Третьего крестового похода, дожил до 1197 года и погиб в результате несчастного случая — выпал из окна дворца в Акре. Единственный остававшийся в живых член королевской династии — Изабелла (вдова Генриха) — вышла замуж за Амори из рода Лузиньянов[341], который правил до 1205 года и тоже умер, переев рыбы. Вскоре после этого Изабелла последовала за ним. Затем королевский титул перешел к дочери Изабеллы от брака с Конрадом Монферратским, и наследование иерусалимской короны постепенно пошло через крайне запутанную сеть браков, несовершеннолетних правителей и регентств, и такое положение сохранялось на протяжении почти всего XIII века. В этой ситуации довольно много могущества и власти получили франкские бароны. В первые десятилетия из всеобщей неразберихи на политической сцене возникли две крупные фигуры.
