Эта новость скоро распространилась среди других подразделений. Казалось, был изобретен какой-то новый вид страхования жизни, а Пауль Мале стал пользоваться большим успехом. Он докладывал: «Скоро среди моих клиентов стало много хорошо известных летчиков, и все хотели, чтобы я установил „schrage musik“ на их машины».
Вдохновение простого сержанта-оружейника привело к рождению нового и бесценного оружия, чье производство в конечном итоге было начато под контролем самого министерства авиации рейха. Мале получил письменное свидетельство и 500 марок в качестве гонорара за изобретение. В 1944 году оставалось лишь несколько ночных истребителей, летавших без этого вооружения, а счет вражеских бомбардировщиков, которых внезапно охватывало пламя, а экипажи не имели понятия о причине этого, постоянно рос.
В январе британские потери выросли до 6,15 процента от всех боевых вылетов на Берлин и до 7,2 процента во время налетов на Штеттин, Брунсвик и Магдебург. Но эффективность германской ПВО не ограничивалась одним уничтожением. Подвергаемые атакам на всем пути к далекой цели, многие бомбардировщики с бомбами на борту, получив повреждения, были вынуждены повернуть назад. Остальные в результате схваток в небе и преследования противником рассеивались и прибывали к цели уже не прежней единой ударной группой. Хотя Берлин и другие города зимой 1943/44 года и пострадали от бомбового террора, они все же избежали полного уничтожения, как это предсказывал враг. Процитируем отрывок из британской официальной истории – «Стратегическое воздушное наступление на Германию»:
«КБА было вынуждено, главным образом из-за противодействия германской ночной истребительной авиации, отвлекаться от его главного объекта, Берлина, распылять свои силы и проводить операции менее эффективными средствами, чем до сих пор… Битва за Берлин оказалась более чем неуспехом. Это было поражение».[41]
Три крупных воздушных сражения, прежде всего, повернули ход событий вспять. В ночь с 19 на 20 февраля 1944 года объектом налета 823 четырехмоторных бомбардировщиков стал Лейпциг. Хотя Королевские ВВС изо всех сил старались исказить реальную ситуацию в небе с помощью ложных поворотов, отвлекающих атак и хотя основной поток бомбардировщиков, шедший на Берлин, только в последний момент повернул на юг, ночные истребители не отставали от британцев. Семьдесят восемь бомбардировщиков не вернулось в Англию.
Далее, завершающий налет на Берлин 24–25 марта стоил КБА еще семидесяти двух самолетов.
Последнее событие произошло 30–31 марта, когда германские истребители собрались при лунном свете у двух радиомаяков для отражения налета на Нюрнберг.
Через десять минут после того, как старший лейтенант Мартин Дрюэс из III/NJG 1 сбил свой первый «ланкастер», его радист Хандке с помощью прибора SN2 навел его на второй самолет противника. Вражеская машина летела на высоте 7600 метров, и Дрюэсу пришлось долго набирать высоту, прежде чем он оказался под целью. Он прицелился и выстрелил, но после первой очереди пулеметы заклинило. Встревоженный «ланкастер» вначале накренился, а затем стал резко пикировать в сторону. Дрюэс с трудом удерживался у него на хвосте, но в конце концов очутился под «ланкастером» и стал дожидаться, пока соперник выровняет курс. И тут он снова пошел в атаку, используя на этот раз носовые пулеметы. «Ланкастер» сразу загорелся, устремился вниз и взорвался, еще не долетев до земли, усеяв горящими обломками лес у Фогельберга.
«Враги вокруг падали вниз, как перепуганные мухи, – писал Хандке в своем рапорте. – Третий бомбардировщик старший лейтенант Дрюэс сбил в 20 километрах к северу от Бамберга, на этот раз опять с помощью „косой музыки“».
К этому успеху были причастны Gruppen со всех частей Германии. Командир эскадрильи из II/NJG 5 старший лейтенант Гельмут Шульте прилетел ни много ни мало из Мекленбурга и встретил поток бомбардировщиков к югу от Франкфурта. Вначале он схватился с одним из британских «следопытов», который взорвался на земле, испустив каскад красных, зеленых и белых ракет. В общей сложности Шульте сбил четыре самолета, а еще четыре пали под пулеметами лейтенанта доктора Вильгельма Зюсса из IV/NJG 5, который вылетел из Эрфурта.
Но наиболее значительный боевой успех в эту ночь был достигнут экипажем из I/NJG 6, в который входили старший лейтенант Мартин Беккер и его радист Йоханнес и кормовой стрелок Вельфенбах. Вылетев в 23.45 из Майнц-Финтена, они двадцать пять минут спустя вступили в контакт с группой бомбардировщиков «галифакс» к востоку от Бонна. В промежутке между 0.20 и 0.50 истребители сбили не менее шести из них. Ориентацию им облегчили горевшие обломки, которые обозначили маршрут потока бомбардировщиков через Вецлар, Гиссен и Альсфельд до Фульды. В этой точке Беккер был вынужден повернуть на базу, но, взлетев вновь, он опять вошел в контакт с бомбардировщиками на их обратном пути после бомбежки и в 3.15 уничтожил один из них над Люксембургом. Тем самым он довел свой личный счет до семи за одну ночь.
Боевой дневник I корпуса истребителей свидетельствует, что в ту ночь летчики корпуса совершили 246 боевых вылетов на одно– и двухмоторных истребителях. Одномоторным «Диким кабанам» не удалось наткнуться на противника из-за того, что слишком поздно пришло сообщение о том, что объектом налета является Нюрнберг. С другой стороны, пилоты двухмоторных истребителей заявили об уничтожении 101 бомбардировщика плюс шести «предположительно». Британские источники утверждают, что из 795 «галифаксов» и «ланкастеров», участвовавших в операции, не вернулось 95, а еще 71 был серьезно поврежден, причем 12 из них пришлось списать.
Это было самое крупное ночное сражение Второй мировой войны, и общие потери в количестве 12 процентов от боевых сил были слишком велики даже для британского командования. Ночное воздушное наступление было прекращено, его провал стал очевиден. Но хотя германские ночные истребители и одержали свою самую крупную победу в войне, она же оказалась и последней.
Несмотря на ужасные разрушения германских городов, несмотря на все трудности и смерть, которые они принесли гражданскому населению и индустриальным рабочим, чьи страдания сейчас были тяжелее, чем у солдат на фронте, все-таки не площадные ночные бомбежки, как это уже ясно, нанесли решающий удар по способности Германии устоять в войне.[42]
Эта миссия была выполнена в значительно большей степени выборочной и прицельной бомбежкой, осуществлявшейся американской 8-й воздушной армией в дневное время. Тщательно выбирая объекты для бомбежки, американская авиация вначале создала узкие места в немецком оборонном производстве, а в конечном итоге заставила остановиться всю германскую военную машину.
«Лучше нанести огромный урон в немногих действительно важных отраслях экономики и сферы обслуживания, чем создать небольшие разрушения во многих отраслях» – так сформулировал свою идеологию Американский комитет оперативных аналитиков еще 8 марта 1943 года. И этой стратегии придерживались американские бомбардировщики. Весь 1943 год «Летающие крепости В-17» и «Либерейторы В-24» под командой генерала Айры С. Икера в Англии набрасывались на военные объекты и оборонные заводы на континенте.
Итоги года показали, что бомбардировщики несли тяжелые потери, если их объекты находились за пределами радиуса действия эскортировавших их истребителей. Стало очевидно, что оборонительный потенциал «крепостей» с их множеством пулеметов был переоценен. Хотя и «В-17», и «В-24» летали плотным строем, в «боевом каре», располагаясь зигзагами по вертикали, бесстрашным немецким истребителям время от времени удавалось вырывать из строя отдельные бомбардировщики, а затем устраивать на них охоту после того, как они лишались огневого прикрытия со стороны своих боевых товарищей.
Летчики Королевских ВВС, чьи аргументы имели под собой основу, предостерегали американских коллег из ВВС США об опасностях такой тактики. В начале войны и британцы, и немцы извлекли уроки и поняли, что бомбардировщики без истребительного прикрытия могут проникнуть в глубь вражеской территории лишь ценой потерь, которые в конечном итоге станут недопустимыми. В 1943 году американцы все еще учились. В августе и октябре особенно два дневных налета на Швайнфурт, сердце германской шарикоподшипниковой индустрии, были встречены с такой яростью, что впоследствии длинная точечная трасса из сбитых бомбардировщиков отмечала их маршрут.
14 октября 1943 года стал, возможно, самым черным днем во всей истории стратегического воздушного наступления на Германию. «Dicker Hund» (так поток бомбардировщиков был прозван на жаргоне немецких летчиков-истребителей) оказался под почти беспрерывной атакой одно– и двухмоторных истребителей. Их было около трехсот: «Ме-109», «Fw-190» и «Ме-110». Из 291 «крепости», вылетевшей на Швайнфурт, к цели пробились 220 и сбросили там 478 тонн бомб. Но не менее 60 все-таки так и не вернулись на свои английские базы. Их искореженные, обгоревшие остовы образовали полосу, протянувшуюся на сотни миль вдоль Бельгии, Люксембурга, Германии и Франции. Еще 17 долетели до Англии в таком поврежденном состоянии, что об их восстановлении не могло быть и речи. В общей сложности потери составили свыше 26 процентов от боевых сил, участвовавших в операции, а в добавление к этому еще 121 самолет получил менее серьезные повреждения. Было ясно, что воздушный флот никакой страны не может позволить себе такие потери, продолжая при этом воевать.
