яблони - Крыжовник или северный виноград - Переселение народов - Дворец на Измайловском острове - Покровский собор Пресвятой Богородицы - Измайловский зверинец - Голландец рисует племянниц Петра - Царь женится - Зебра для Анны Иоанновны - Измайловский полк -Елизавета Петровна и «ночной император» - Упадок царской вотчины - Николай I учреждает богадельню для ветеранов - По проекту Тона - Визит императора - Арсений Закревский трясет купцов - Бунин: «А как знаменита была когда-то эта вотчина!» - Сталинский Колизей
Любим мы сравнивать себя с заграницей, причем не в свою пользу. И это мы у них переняли, и то. За что ни возьмись - везде сплошное преклонение перед Западом. Вот и с московскими усадьбами похожая ситуация. Про какое бы загородное имение русской знати ни шла речь, часто говорится, что это, мол, русский Версаль или русское Фонтенбло [50]. И таких вот версалей в Москве и ее окрестностях просто россыпь, начиная с Архангельского, продолжая Малыми Вяземами и многими другими усадьбами и заканчивая Вороновым, которое его владелец граф Федор Ростопчин самолично в 1812 году поджег. Называя ту или иную усадьбу «русским Версалем», подразумевают, как правило, что хозяин ее стремился все сделать на западный манер, подражая загородной резиденции французского короля Людовика XIV, которого прозвали «Король-солнце». И совсем забывают про то, что и у нас когда-то был прекрасный образец для подражания, которому Версаль и Фонтенбло в подметки не годились. Я имею в виду загородную резиденцию русского царя Алексея Михайловича Романова - Измайлово...
Было это в 1705 году, при Петре I. В Россию из-за границы вернулись московские послы во главе с ближним окольничим и Ярославским наместником Андреем Артемовичем Матвеевым. Своеобразным отчетом о поездке послужил «Архив, или статейный список Московскаго посольства, бывшаго во Франции; из Голландии инкогнито в прошлом, 1705 году, сентября в 5 день». Во многих городах и весях побывали московские послы, видели Париж, Версаль, Фонтенбло.
И вот что находим мы в этом отчете: «Описание королевскому селу Фонтенбло. Сие село Фонтенбло и его место зело подобно есть селу Измайлову его царскаго величества, что близ Москвы, кроме гор каменных. Дом королевской в овраге некоем имеет свое положение, состоящ во многих малых дворцах и неправильною архитектурою построенных, понеже в притычку делан один после другаго... Ловитва (имеется в виду охота, от слова “ловить”. - А.В.) есть лутчая красота сего села в лесу так стройном, бутто б нарочно насажденном, и столько дорог просечено, что не мочно верить, чтоб руки человеческие могли то зделать и выровнять. Соединение тех ловли дорог называют звезды, понеже таким видом учинены. В горах оных каменных множество кабанов, оленей и волков, что забавляет короля зело».
Одно из процитированных предложений мы и вынесли в название главы. И вот почему. Московский посол, впервые увидев одну из резиденций французского короля, не стушевался, а нашел с чем сравнить, причем сравнение это оказалось для Отечества нашего более чем лестным. Мол, и у нас есть не хуже. И ведь что интересно: к созданию Версаля с Измайловым и Людовик XIV, и наш Алексей Михайлович приступили в одно время, в начале 1660-х годов. Но это лишь первое совпадение, которых в истории обеих резиденций немало.
Царь Алексей Михайлович, 1670-1680-е годы
Вот еще одно - до того, как стать монаршими вотчинами, и Измайлово, и Версаль использовались исключительно для охоты. Из непритязательных небольших охотничьих палат и замков и выросли в результате долгих усилий многих людей царские поместья, поражавшие современников своим размахом и оригинальностью.
Во время своего царствования оба государя огромное значение уделяют превращению окружающей их дворцы природы в райское место, для чего разбиваются невиданные доселе по разнообразию сады, устраиваются новые пруды и водоемы. Для обеспечения достойной жизни монархов и в Измайлове, и в Версале внедряются современные технические новшества, используются лучшие методы организации и ведения хозяйства. Постепенно резиденции приобретают особое значение как центры единоличной власти, где рождаются и объявляются важнейшие государственные решения и появляются на свет наследники престола. Но если французский Версаль предстает сегодня во всей красе, воплощая историю французской монархии XVII-XVIII веков, то от русского Измайлова остались сущие крохи.
Нет в Москве района, более тесно и кровно связанного с монархией Романовых, а значит, и историей России, чем Измайлово. И хотя внимание царствующего дома к нему, как и ко всей Москве, после переноса столицы в Санкт-Петербург несколько поубавилось, каждый русский самодержец считал своим долгом приезжать сюда, так или иначе способствуя продолжению его славной истории.
Сам факт существования Измайлова и то, что название это не сгинуло во тьме веков, а сохранилось поныне и обозначает сегодня один из московских районов, имеет огромное значение. Ведь до сих пор живет немало версий происхождения его названия - толи от имени, то ли от фамилии владевшего в давние времена этими землями боярина, а быть может, и от пришлых людей, когда-то переселившихся сюда. Историческое значение Измайлова заключается в том, что оно символизирует преемственность перехода власти от Рюриковичей к Романовым. Ведь еще до воцарения Романовых, в 1571 году, Измайлово было подарено самим Иваном Грозным своему «сродственнику», боярину Никите Романовичу Захарьину-Юрьеву, весьма искушенному в придворных интригах политику.
Московские бояре Романовы вели свою родословную от Андрея Ивановича Кобылы, приближенного Ивана Калиты. Но еще более древним предком считался у них знатный владетель прусский Гланд Камбил. До начала XVI века Романовы именовались Кошкиными (от прозвища пятого сына Андрея Кобылы - Федора Кошки), затем Захарьиными и Юрьевыми. Род Романовых-Юрьевых считался «худородным». Возвышение же Романовых было связано с женитьбой Ивана IV на дочери окольничего Романа Юрьевича в феврале 1547 года. Молодой царь устроил всероссийский конкурс невест, всем дворянам, имевшим дочерей от 12 лет и старше, повелевалось без промедления везти их на смотрины (первый тур «судили» наместники земель и специальные уполномоченные Боярской думы). Но Иван IV не дождался окончания «суда». Претендентку не пришлось везти из-за тридевяти земель, невесту «воспитали в своем коллективе». Правда потом, через много лет, Грозного уже не устраивали невесты из ближнего круга, его интересовала разве что английская королева [51].
Ивану, тогда еще совсем не Грозному, по душе пришлась Анастасия Захарьина (1530-1560). Маленький Ваня познакомился с ней еще в далеком и таком тяжелом по своим последствиям для
