Еще через неделю плавания, но уже в море Лаптевых нацистские моряки подверглись первым серьезным ледовым испытаниям. В этих широтах лед оказался настолько тяжелым, что даже самому современному ледоколу того времени «Иосиф Сталин» с большим трудом удалось вывести рейдер к проливу Санникова.
Выйдя из ледового плена, Эйссен отказался от дальнейшего сопровождения советских ледоколов и, миновав Новосибирские острова, на максимально возможной скорости направил рейдер на юго-восток, Кстати, здесь он показал себя как опытный полярный гидрограф. Чтобы избежать встречи с многолетними практически непроходимыми льдами, он повел «Комет» не по трассе, рекомендованной советскими лоциями, а между прибрежными островами, руководствуясь только показаниями эхолота, где под воздействием теплых вод реки Колымы, лед между прибрежными островами в летний период был достаточно слабый.
Однако это решение, весьма перспективное с соображений ледовой обстановки, в навигационном отношении было весьма опасным, так как требовало от судоводителя знаний особенностей района, местной гидрологии и отличной практики плавания в ледовых условиях.
И здесь опять возникают определенные вопросы, так как Р. Эйссен имел опыт только в части ледового плавания, который он получил во время службы на «Метеоре» во льдах Гренландии и Исландии, А вот откуда у него появились знания об особенностях этого «медвежьего угла» и тем более его гидрологии — остается тайной!
Однако именно это весьма рискованное плавание позволило «Комету» в назначенное время успешно выйти в район встречи с ледоколом «Лазарь Каганович», на борту которого находился начальник морских операций восточного района Арктики ледовый капитан Афанасий Мелехов, принявший руководство дальнейшим переходом ЭОН-10.
В ночь с 31 августа на I сентября участок пути по Восточно-Сибирскому морю оказался для рейдера самым опасным, так как почти при нулевой видимости и ураганном ветре сильное морское течение стало сносить ледовые поля на малые глубины, а вместе с ними потащило на мелководье ледокол и рейдер.
Позже, вспоминая этот участок перехода, Роберт Эйссен скажет, что «той ночи он не забудет никогда». И все же на следующий день оба корабля благополучно достигли района острова Айон.
Но вероятно, где-то, еще пока в мирной тишине московских кабинетов, возникли сомнения в истинных целях перехода «Комета» по Севморпути или «в чем-то ином». Вполне возможно, что в это время советской разведке уже стало известно о начале разработки плана «Барбаросса». Так это или нет, мы уже, наверное, никогда не узнаем, но 1 сентября от начальника ГУ СМП И, Папанина в адрес А. Мелехова поступила срочная шифрограмма с указанием «вернуть назад» из Арктики, Причем с этим «вернуть назад» произошла почти комедийная ситуация, так как в процессе то ли шифровки, то ли дешифровки текста радиограммы получилось, что А. Мелехову было совершенно непонятно, кого возвращать — самого Эйссена или рейдер.
После повторного запроса стало ясно, что рейдер, о чем А. Мелихов немедленно поставил в известность Эйссена. Однако Эйссен категорически отказался выполнять это указание, заявив, что Москве он не подвластен, а подобного распоряжения из Берлина он не получал.
Одним словом, возникли совершенно беспочвенные разногласия, так как невооруженные ледоколы никак не могли настаивать на возвращении боеспособного немецкого крейсера. Эти разногласия привели к тому, что дальше на восток немецкий крейсер пошел самостоятельно, но, вероятно, на всякий случай снова изменил свое обличие, став советским пароходом «Семен Дежнев»»
Так он и вошел в бухту Анадырь, где власти даже не успели разобраться, кто стал на якорь у них на рейде, так как всего за пять часов водолазы рейдера осмотрели корабельные винторулевые устройства. Убедившись, что серьезных повреждений нет, Эйссен устремился на встречу с другим крейсером — «Орион», прибывшим в Тихий океан южным маршрутом.
Переход по Северному морскому пути «Комет» совершил за рекордно короткий срок — всего за 23 суток, из которых только пятнадцать были ходовыми. Обычно на такой переход караваны советских кораблей и судов затрачивали не менее 26 ходовых суток.
А в это время настоящий "Семен Дежнев", действительно побывав в 15 отдаленных арктических пунктах, в ноябре вернулся в Мурманск и в начале декабря 1940 года ушел на Шпицберген для работы в Айс-фьорде по планам треста «Арктикуголь».
Хотя в целом скрытность и секретность перехода «Комета» в Тихий океан была сохранена, но некая информация все же достигла Британских островов.
Так, 2 ноября 1940 года в одной из английских газет появилась статья о проводке Северным морским путем с запада на восток подводной лодки и германского парохода, которые несомненно рассматривались как один отряд судов Кригсмарине. О последствиях, которые повлек за собой выход в свет этой информации, мы узнаем ниже.
Войдя в тихоокеанские воды, нацистский оборотень сразу же направился к острову Айлинглоп, где была запланировала встреча с танкером и рейдером «Орион». Но еще не дойдя до места встречи, «Комет» пошел в район Каролинского архипелага. Это было связанно с тем, что танкер «Везер», везший из мексиканского порта Мансанильо топливо германским рейдерам, был перехвачен английскими кораблями. Поэтому не было никаких гарантий, что англичане не имеют информации о месте встречи германских рейдеров.
Четырнадцатого октября у атолла Ламутрека (в новой точке встречи) «Комет» получил от судов снабжения 10-месячный запас топлива и продовольствия для продолжения крейсерства. Отсюда на юг этот океанский оборотень пошел уже как японский пароход «Токио-Мару».
Считается, что активная охота «Комета» на океанских коммуникациях была настолько удачной, что вскоре капитену цур зее Эйссену было присвоено воинское звание контр-адмирал.
Однако, как показывает анализ чисто рейдерской (читай — разбойничьей) деятельности Эйссена на торговых коммуникациях Британского союза, в Тихом океане ему удалось потопить не более трех судов. Но тем не менее он становится контр-адмиралом. Спрашивается: за какие заслуги?
Занимаясь арктической одиссеей Эйссена, мы склонны считать, что свой путь в адмиралы он начал еще в секретной нацистской базе Норд, которая размешалась в 1939 году на территории советского Мурмана в губе Западная Лица.
Это опосредованно подтверждается тем, что в истории перехода «Комета» по Севморпути есть весьма интересный эпизод, связанный с исчезновением из Западной Лицы уже упомянутого выше «переводчика» Курта Крепша, который в июле 1940 года срочно приезжал сюда из Москвы.
И особенно последующими событиями, когда уже у атолла Ламутрека в Тихом океане К. Крепш срочно перешел с «Комета» на борт корабля снабжения рейдеров «Регенсбург», Это судно-снабженец вместо того, чтобы заниматься обеспечением рейдера «Орион», на полном ходу рвануло к Японским островам и доставило туда «простого» переводчика, который затем через Владивосток, уже по железной дороге, вернулся в Москву. Так как путь из Мурманска в Москву существенно короче, чем из Владивостока, то личность К. Крепша становится еще более загадочной! И было бы весьма интересным заглянуть хотя бы в вахтенный журнал «океанского оборотня» или в отчет контр-адмирала Р. Эйссена о переходе по Севморпути, а еще лучше — в личное дело господина Крепша, которое, безусловно, хранится где-то в архивах МИД ФРГ или вермахта. Вероятно, эти документы в Германии уже давно рассекречены. И нам остается только отыскать их, что, может быть, достаточно просто сделать при современных добрых взаимоотношениях наших государств. Но в истории с Эйссеном дело совсем не в Крепше, а в том, что за документы он увез с собой в Москву, о которых Эйссен срочно писал в первые дни своего рейдерства в Тихом океане. Именно в том, что он описал, предложил или открыл для Третьего рейха, кроется секрет присвоения ему адмиральского звания.
Вероятно, и этот отчет хранится где-нибудь на пыльных архивных полках, ведь чиновники Третьего рейха были очень аккуратными и исполнительными специалистами.
Заодно, быть может, мы смогли бы узнать много интересного и о «Базис Норд», вызывающей давние споры у советских историков. Впрочем, сегодня об этой базе мы уже можем немного рассказать!
ТАЙНЫ СЕКРЕТНОЙ БАЗЫ КРИГСМАРИНЕ НА МУРМАНЕ
В конце 50-х годов прошлого века среди сопок на берегах губы Большая Западная Лица появился первый город североморских подводников-атомщиков — Заозерск. Из соображений секретности в советское время его называли по-разному: Североморск-7, Мурманск-150, Заозерный, но для моряков-североморцев он всегда был и остается Западной Лицей — столицей атомных субмарин Северного флота.
