царем экспедиции хотел принять участие и Охозия, царь Самарии, отправив на кораблях Иосафата и своих слуг, очевидно, прежде всего с тою же целью раздобыться золотом, однако не получил на это согласия со стороны Иосафата. Попытка экспедиции в Офир была предпринята Иосафатом в последние годы его царствования [32], а уже при его преемнике Иораме (849-842) Элаф вновь был потеряй. Только спустя свыше полустолетия после этого иудейским царям опять удалось овладеть Элафом. На этот раз гавань находилась в обладании иудейского царства в течение нескольких десятилетий, но, несмотря на такой относительно продолжительный срок, мы за все это время ничего уже более не слышим о каких-либо попытках возобновить там кораблестроение. Очевидно, пример Иосафата и неудача, постигшая его, не располагали его преемников к повторению предпринятой им попытки.
И впоследствии в течение всей ветхозаветной истории, как уже мы имели случай отмечать выше, мореплавание точно так же оставалось совершенно чуждым израильскому народу. Так, в легенде о пророке Ионе, относящейся уже к послепленной эпохе, последний, намереваясь ехать морем, садится на иностранное судно, пассажирами которого являются представители самых различных национальностей, но в числе их, кроме Ионы, по-видимому, не было ни одного еврея [33]. Евреи, таким образом, не только активно не принимали участия в мореплавании, но не встречались и на иностранных судах в качестве простых пассажиров [34], избегая моря и морских сообщений вообще.
Попытки со стороны отдельных израильских и иудейских царей завязать более активные внешние торговые сношения окончились, таким образом, ничем, и в конце концов были совершенно оставлены, и не повторялись более. За все время самостоятельного существования обоих царств внешняя торговля их, хотя и получившая некоторый толчок в связи с распространением страсти к роскоши среди аристократических кругов, тем не менее оставалась исключительно пассивной и притом еще в большей степени, нежели ранее в царствование Соломона, которому все же удавалось поддерживать непосредственные отношения с главами соседних государств. Если к концу эпохи царств мы и встречаем отдельные еврейские поселения в чужеземных, по преимуществу в соседних странах и областях, прежде всего в Египте, то, во всяком случае, одно это обстоятельство далеко еще не дает нам права и основания видеть в каждом таком поселении и тем более в каждом случайном упоминании (например, в писаниях пророков) о той или иной стране доказательство развития внешней торговли и, в частности, существования постоянных торговых сношений с каждой такой страной, упоминаемой в ветхозаветных литературных памятниках, как это находим у Herzfeld’a. Напротив, все говорит за то, что еврейские поселения вне Палестины не были торговыми поселениями. По крайней мере, мы имеем прямые указания, что в большинстве случаев поселения эти представляли собою прежде всего колонии военных наемников, добровольно вступавших на службу иноземных государей или, что наблюдалось чаще, насильственно переведенных во время победоносных походов против одного из еврейских царств.
Как бы то ни было, но, во всяком случае, можно считать несомненным, что внешняя торговля эпохи царств отличалась прежде всего пассивным характером: ввоз и вывоз одинаково находились в руках иностранных, именно финикийских, купцов. Ввозились при этом исключительно продукты и изделия, представлявшие предметы роскоши и служившие прежде всего для удовлетворения спроса со стороны высших классов, именно: различные благовония, мирра, алоэ, нард, шафран, аир, корица, кораллы и перлы, затем предметы, служащие для украшения различных частей тела, равно как и украшавшие храмы, дворцы и богатые дома, украшения, изготовленные из золота, серебра, драгоценных камней, слоновой кости, ковры и покрывала из египетской пряжи, платья и одежда из голубого и красного пурпура и виссона, колесницы и лошади. Предметами вывоза служили исключительно продукты сельского хозяйства и добывающей промышленности, о чем свидетельствует перечисление предметов торгового вывоза обоих еврейских царств, которое мы находим у пророка Иезекииля в его известном описании торговли города Тира. «Иуда и земля израилева торговали с тобою, — читаем мы здесь, — за товар твой платили пшеницею миннифскою, и сластями, и медом, и деревянным маслом, и бальзамом».
Подобно внешней торговле, и ремесленная промышленность, поскольку эта последняя успела развиться за время царств в среде израильского народа, точно так же обязана была своим развитием прежде всего спросу со стороны высших и более состоятельных классов. Удовлетворяя почти исключительно потребностям местной знати, она почти ничего не производила ни на вывоз, ни на широкого потребителя. О том, что ремесленная промышленность прежде всего и главным образом служила для удовлетворения растущей в среде землевладельческой аристократии страсти к роскоши и широкой жизни, свидетельствует и самый род ремесленных профессий, упоминания о которых встречаются в современных описываемой эпохе книгах Ветхого Завета. Это именно: пекари, составители благовонных мазей, ткачи, среди которых особенно выделяются ткачи, выделывающие изящные и богатые материи, белильщики, горшечники, в том числе, вероятно, изготовлявшие вазы и сосуды в подражание иностранным образцам, кузнецы и оружейники, плотники, резчики из дерева, выделывавшие деревянные статуи и другие резные изделия, служившие для украшения и внутреннего убранства домов знати, каменотесы, каменщики, штукатуры, и вообще строительные рабочие, ювелиры и золотых дел мастера, резчики и, наконец, брадобреи.
Само собою разумеется, что число ремесленников, работавших для удовлетворения спроса со стороны ограниченного числа потребителей из замкнутой аристократической среды, не могло быть особенно значительным. К тому же, как мы видели, и в жизни аристократических кругов основой хозяйства по-прежнему оставался натуральный строй, и вне дома поэтому заказывались и приобретались лишь относительно немногие предметы роскоши и такие изделия, которые не могли быть изготовлены домашними средствами [35]. И именно в виду этого последнего обстоятельства, в виду того, что профессии, занятые изготовлением предметов роскоши и изделий, украшавших дома знати, требовали значительного искусства и опытности, большая часть ремесленников не принадлежала к туземному населению, но состояла из натурализовавшихся в стране иностранцев, по преимуществу, все тех же хананеев. Особенно это следует сказать относительно требовавших особого искусства профессий золотых дел мастеров и ювелиров. Именно в этой профессии было особенно много мастеров иностранного происхождения. Но и в остальных ремесленных профессиях лишь относительно незначительная часть ремесленников принадлежала к туземцам ־־ ученикам иностранных мастеров. В общем положение дел и состояние ремесленной промышленности вряд ли значительно изменилось со времени Соломона, когда, как мы видели, большая часть работ по заготовке материала, равно как и по сооружению храма и по внутренней его отделке, производилась финикийскими рабочими и мастерами.
Ремесленная промышленность, во всяком случае, не играла заметной роли в экономической жизни страны. «Ремесла израильтян могли питать немалую часть народа, хотя они все-таки всегда имели более или менее второстепенное значение и не изменяли
