Приход относительно молодого 54-летнего Горбачева к власти вызвал воодушевление в народе. Казалось, что новый динамичный, умный руководитель со всей энергией возьмется вытаскивать страну из болота, в котором она оказалась за последние десятилетия. И действительно, он сразу же заявил о нескольких важных направлениях политики. Люди услышали старое, но наполненное новым содержанием слово «перестройка», узнали, что в экономике нужно «ускорение социально-экономического развития» СССР за счет технического прогресса и включения «человеческого фактора». Но вскоре оказалось, что конкретные меры по реализации этих призывов были старые: за качество начали бороться с помощью новой конторы – «госприемки». Почти сразу же Горбачев допустил ошибку. Непьющий генсек вдруг начал борьбу с извечными пороками советского общества – с алкоголизмом и «нетрудовыми доходами». Это ознаменовалось «безалкогольными свадьбами», вырубками виноградников, усилением самогоноварения, давками в винных магазинах, отравлением людей разными суррогатами. А «борьба с нетрудовыми доходами» стала борьбой с приусадебными участками, кормившими полстраны. Некоторое время власти особо уповали на введение на предприятиях «хозрасчета», предоставление им самостоятельности. Панацею от многих бед и дураков видели в свободных выборах директоров предприятий. По своему воспитанию, образу жизни и мышления Горбачев принадлежал к советской номенклатуре. Он был марксистом, убежденным, что «ленинское учение всесильно», что причины хронических неудач в экономике и других сферах жизни – в плохой организации дела, в злоупотреблениях, а не в глубинных, принципиальных недостатках всей социалистической системы. Невозможность и нежелание власти коренным образом менять эти основы в конечном счете и стали причиной краха Горбачева и вместе с ним Советского Союза. Горбачев стал продолжателем дела своих советских предшественников. Как и они, он был во власти утопии, искал один решающий рычаг, который мог бы перевернуть мир: ускорение, гласность, хозрасчет, поддержка Запада и т. д.
Но не все начинания горбачевского времени были напрасны и ушли в песок. Самым серьезным шагом Горбачева стало решение о свободе частного предпринимательства в виде кооперативов, об аренде земли, об образовании фермерских хозяйств, хотя при этом гарантий и прав у предпринимателей и фермеров не было никаких. Они оказывались во власти местных партийных, государственных и позже – криминальных «феодалов». Как бы то ни было, в целом к 1990 г. Горбачев довольно далеко продвинулся по пути либерализации экономики, предел которой он видел в создании «регулируемой рыночной экономики» при сохранении ведущей роли КПСС в экономической политике.
Но тут особенно отчетливо проявилась присущая Горбачеву нерешительность. Он оказался не в состоянии довести до конца ни одного кардинального экономического проекта. Так было с проектом «500 дней», разработанным учеными-экономистами С. С. Шаталиным и Г. А. Явлинским. Проект предусматривал приватизацию и установление свободных рыночных цен. Горбачев стремился, прежде всего, сохранить власть, не ссориться с либералами, но и не раздражать консерваторов в руководстве партии (во главе с Е. К. Лигачевым). А давление номенклатуры, разочарованной своим избранником, нарастало. Тогда Горбачев взял курс на ротацию высших партийных кадров, отправив на пенсию многих партийных долгожителей. Только состав ЦК был обновлен на 85%. Это не помогло. Падала репутация Горбачева и в народе. Его многословие, неконкретность, ставшая анекдотической фраза «Процесс пошел», видимое всеми желание уйти от прямого ответа на вопрос не нравились людям.
Но главное, начали сказываться полумеры, разрушение пусть и неважного, но порядка. Уровень жизни стал быстро падать, производство сокращалось, рубль обесценивался. На продукты и даже на курево ввели талоны, «отоваривание» которых в бесконечных очередях страшно раздражало людей. Начались невиданные с 1918 г. забастовки на предприятиях.
И тем не менее растущий экономический кризис шел параллельно с необыкновенной живостью политической и культурной жизни в стране. Задумав половинчатую политическую реформу в виде управляемой партией демократии, Горбачев решил преобразовать заскорузлую систему государственной власти. В 1988 г. был учрежден высший орган власти – Съезд народных депутатов СССР, причем выборы на него были полудемократическими: треть мест гарантировалась партии и подвластным ей учреждениям и организациям. И тем не менее выборы делегатов на съезд оказались необыкновенно увлекательными, ибо они впервые за все советское время стали альтернативными. Рядом со старыми номенклатурными кандидатами появились доселе неведомые слесари, профессора, журналисты. Все имели свои программы, говорили с экрана невиданные, чудные вещи. Дружно, как никогда прежде, люди пошли на выборы. В результате огромное число кандидатов из старой номенклатуры проиграли выборы активным, популярным в народе деятелям науки, искусства. С триумфом, собрав 1 млн голосов в Москве, победил тогда опальный бывший московский лидер коммунистов Б. Н. Ельцин, которого вопреки интригам Горбачева избрали председателем Верховного Совета РСФСР, а потом и Президентом РСФСР.
Первый съезд народных депутатов СССР, открывшийся в Кремле 25 мая 1989 г., вызвал необыкновенный интерес в стране. У многих людей, не отрывавшихся от экранов телевизоров, где шли прямые трансляции со съезда, появились свои любимцы. Люди восхищались отважными обличителями, смеялись над осторожными охранителями. «Отец перестройки» Горбачев тогда пользовался поддержкой большинства и в марте 1989 г. стал Председателем нового Верховного Совета СССР. Многим казалось, что реформа власти успешно завершена. Но жизнь показала, что съезд был только началом коренных перемен, подчас не регулируемых властью.
Настоящим пиршеством для советской интеллигенции стали перемены в интеллектуальной сфере. В лексиконе тех лет главенствовало понятие «гласность» как форма управляемой партией свободы слова в интересах «социалистического выбора». Но управлять этим процессом Горбачев не смог: с первым свободным словом стала рушиться вся созданная десятилетиями система цензуры и идеологической власти партии. Вначале под лозунгом восстановления порушенных Сталиным начал «истинного социализма» возникло увлечение «истинным» Лениным, потом стали поклоняться Бухарину. В журналах начали публиковать ранее запрещенные политические документы, снова взялись за реабилитацию репрессированных в 1930-1950-е гг. Миллионными тиражами расходились «толстые» журналы, которые начали печатать ранее запрещенные произведения советских авторов. Дошла до страны и мощная интеллектуальная волна с Запада, от потомков первых эмигрантов. Вновь соединились искусственно разорванные в 1920-е гг. две ветви русской литературы: зарубежная и отечественная. Миллионы людей узнали и полюбили произведения В. Набокова, Н. Гумилева, задумались над пророчествами Н. Бердяева, прочитали наконец «страшный» роман Б. Пастернака «Доктор Живаго». Можно было уже не таясь развернуть в метро книжку А. Солженицына, И. Бродского, пойти посмотреть фильм-притчу Абуладзе «Покаяние». Под воздействием этого мощного потока многие люди, разочаровавшись в идеалах коммунизма, устремились «искать дорогу к храму», понимая это подчас буквально: церкви вдруг заполнились народом, начали открываться закрытые храмы. Телевидение перестало быть привычно скучным. На экране появились новые, молодые лица, смелые журналисты уже не ограничивались «Прожектором перестройки», а отважно боролись со слабеющими ретроградами из ЦК. Прямой эфир, немыслимый ранее, стал реальностью, волнующей кровь и телевизионщиков, и зрителей.
Еще в 1984 г., во время визита в Англию, Горбачев, воспитанный, прекрасно одетый, с женой Раисой Максимовной – непривычно для советских высокопоставленных жен стройной, элегантной и обаятельной, произвел очень хорошее впечатление. В дальнейшем, став главой СССР, он только углублял это впечатление, проявив непривычную для советских лидеров (предательскую, как считали консерваторы) уступчивость Западу. Активизация Горбачева как политика «нового политического мышления» приходится на вторую половину 1980-х гг., когда были подписаны договоры с США о ликвидации части ракет, а также Соглашение 1991 г. об ограничении стратегических наступательных вооружений. Горбачев в корне изменил привычную всем концепцию внешней политики СССР, отказавшись от конфронтации с Западом, покончив с идеологизацией международных отношений. Фактически отказался он и от наследия «красной экспансии» большевиков, выродившейся при Брежневе в принцип «пролетарского интернационализма». В начале 1989 г. начался вывод советских войск из Афганистана. Советские войска стали поспешно покидать страны социализма, а их коммунистические правительства фактически были предоставлены сами себе.
