Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Только Лёша Сапрыкин выражает положительные идеалы Борщаговского. Он добр, бескорыстен, трудолюбив. Устами конюха автор раз и навсегда определяет судьбу деревенского мальчика Лёши: «…вот Лёша добился своего, бегал на подхвате, а теперь в должности (конюха. – В. П.), ему и плата будет, и открытая дорога, и он по ней пойдёт далеко, потому что взялся за своё дело, за то именно, для которого он, Лёша Сапрыкин, и родился. Ему теперь жить и жить…» Ни на что другое деревенский мальчик Лёша, по мнению А. Борщаговского, и не годится. Вот его предназначение, вот его место в жизни. И ни о чём больше не мечтай, это для других институты, путешествия, космос, а ты знай паси коров, сей и паши. Здесь ты на месте.

Несчастна Люба Ермакова; брошенная заезжим старшиной, осталась с малолетним сыном (рассказ «Ночью»). Несчастен киномеханик Николай, женившийся на нелюбимой, несчастна Катя. Все персонажи этого рассказа несчастны, напуганы, обманывают друг друга.

В рассказе «Ноев ковчег» – того же пещерного уровня люди. Те, кто обманывает, ворует, остаются безнаказанными, добиваются «тёплых» местечек; те, кто выдвигается автором в качестве положительных, заняты своими узкокорыстными заботами. По рассказам А. Борщаговского получается так, что деревня населена людьми жестокими, равнодушными к чужой беде, корыстными, эгоистичными. Какая неправда!

В наши дни, как никогда, остро перед всеми писателями мира встаёт вопрос об ответственности перед своим временем. И потому именно в наши дни художник должен быть правдивым, обладать чувством особой ответственности перед народом, перед читателем.

Время властно входит в мир художника, проникает в его философские, эстетические воззрения, формирует его морально-этические взгляды. Каждый художник – сын своего времени. Вместе со всеми он несёт груз своей эпохи, попадает в зависимость от своей среды, от традиций своей семьи: он тысячами нитей связан с окружающими его людьми, связан со всей своей нацией.

В начале 1969 года отдел критики «Молодой гвардии» провёл совещание писателей, критиков, литературоведов и искусствоведов, на котором обсуждали вопросы текущей литературной жизни: что у редакции получается, а что нет, какие материалы журналу нужны, чтобы оказывать реальное воздействие на молодые умы и души. В информационной статье «Собрались критики» (1969. № 3) редакция журнала сообщила, что участники, а их было девятнадцать, единодушно поддержали трактовку и оценку «ключевых проблем современной художественной жизни, проблем социальных». Среди выступавших – Олег Волков, Михаил Лобанов, Виктор Петелин, Олег Михайлов, Вадим Кожинов, Юрий Иванов, Владимир Дробышев, Анатолий Ланщиков, Виктор Чалмаев, Святослав Котенко, Александр Байгушев… Радостно перелистывать страницы «Молодой гвардии» за 1969—1970 годы: превосходны Дмитрий Балашов, Николай Ершов, Борис Куликов в разделе «Берегите святыню нашу», блестяще написал Василий Фёдоров «Слово о Сергее Есенине». А «Думы о Волге» Григория Коновалова (1969. № 4), раздумья перед съездом писателей, просто потрясли редакцию, а затем и читателей. А с каким удовольствием перечитываешь давние статьи Михаила Лобанова – «Блестинка наследия», «Боль творчества и словесное самодовольство», «Вечность красоты», Олега Михайлова – «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет…», «Из океана народного», «Весёлое имя – Блок», «Подари мне неспешную русскую речь», «Песнь о родной природе», Анатолия Ланщикова – «Осторожно – концепция», «Через правду характера…», Александра Байгушева – «Силуэт идеологического противника», Сергея Семанова, Дмитрия Жукова, Андрея Сахарова… Давние друзья, но такие близкие и дорогие, как будто снова поговорил с ними о самом заветном, любимом – о России, исторической памяти, русском национальном характере. Но тут произошло событие чрезвычайной важности: в «Новом мире» (1969. № 4) была опубликована статья Александра Дементьева «О традициях к народности». Автор резко обрушивался на позицию журнала «Молодая гвардия», упоминая и отдельные статьи, в которых с любовью говорилось о России и русском национальном характере. Автор этой книги позвонил Михаилу Лобанову, Олегу Михайлову, Виктору Чалмаеву, Николаю Сергованцеву и другим с просьбой дать свои замечания о статье А. Дементьева. Согласовали, перепечатали, показали Анатолию Никонову и Анатолию Иванову, которые тут же поехали к Анатолию Софронову, в «Огонёк».

Письмо под громким и точным названием «Против чего выступает «Новый мир»?» было опубликовано в «Огоньке» (1969. № 36), оно вошло в историю русской литературы как «письмо одиннадцати». Конечно, наше «письмо» было тоньше, глубже, без грубого социологизма и неточностей, но попало оно в руки маститых литераторов, у которых свои счёты – и напечатано, ничего не поделаешь… А. Кондратович делится своими впечатлениями после выхода в свет этой статьи: «Громадная статья «Против чего выступает «Новый мир?»… Она не только против Дементьева. Но начиная с самого заголовка, против «Н. м.», статья Дементьева лишь повод для кампании против журнала. Наши предчувствия сбываются… Такого, что написано в «Огоньке», я ещё не читал. О Дементьеве пишут как о враге, сравнивают его фактически с троцкистами и пр. Подписей 11. Удивительнее всего подпись Прокофьева. Они же были с Дементьевым когда-то друзьями». Это написано по горячим следам в дневнике, а после размышлений, годы спустя, А. Кондратович дал более объективную картину: «О чём была статья Дементьева. Об усилившихся в то время неославянофильских тенденциях, давших знать себя, как ни пародоксально на первый взгляд, в молодёжном журнале «Молодая гвардия». Всё русское – прекрасное, всё не русское – гниль, Запад, оттуда добра не жди. Старая-престарая песенка. Однако в официальных кругах её слушали поощрительно. Квасной патриотизм всегда был у нас в чести <…>».

Дементьев осторожно, но внятно сказал, что это увлечение стариной не так уж безвредно и что помимо национальных чувств бывают и интернациональные и т. п. Высказал то, что считается прописями.

Но нет ничего опаснее, чем трогать любезный нам патриотизм. Вот повод и пища для демагогии. Многие подрывались на этом минном поле.

То же произошло и с Дементьевым» (Кондратович А. Новомирский дневник. С. 424—425). Нам, подготовившим проект письма, даже и в голову не приходило писать о Дементьеве как о враге, троцкисте и пр. А уж тем более конкретизировать фамилии авторов «Нового мира», там были прекрасные фамилии писателей, о которых здесь уже говорилось.

Писательский союз раскололся на части, одни поддерживали огоньковцев, другие жёстко критиковали, третьи сохраняли нейтралитет. А. Твардовский, прочитав статью в «Огоньке», просто рассвирепел, назвав статью – «такого ещё не бывало – по глупости, наглости, лжи» – «антиновомирским, фашиствующим манифестом мужиковствующих» (Твардовский А. Новомирский дневник. 1961—1966. Т. 2. С. 354). И действительно, подписали письмо в «Огоньке» писатели, происходившие из мужицкого рода. Разгорелась борьба за овладение истиной, писали учёные, писали рабочие, писали писатели, в каждой реплике была вроде бы правда. Но где истина? «Новый мир» подготовил статью «От редакции». Руководители идеологической работой были в растерянности. Но «От редакции» позволили напечатать: «…Такой поворот разговора, грубая демагогия и развязный тон «письма одиннадцати» исключает возможность спора по существу. Мы уверены, что читатели, сопоставив текст коллективного письма с текстом статьи А. Дементьева, сами по достоинству смогут оценить приёмы полемики, к каким прибегли одиннадцать литераторов…» (Новый мир. 1969). Такова была обострённая полемика. От нашего письма остался лишь пафос борьбы, а всё остальное решительно изменилось, и тон письма, и аргументы, и фамилии. Мы превосходно знали богатые возможности журнала «Новый мир» в публикации прозаических произведений, но резко протестовали против некоторых публикаций в критическом отделе. В связи с этой полемикой хочется выразить надежду, что такие книги, как книга Николая Митрохина «Русская партия. Движение русских националистов в СССР. 1953—1985 годы» (М.: Новое литературное обозрение, 2003), книга, полная односторонности и небрежности, могла появиться только во время торжества либерализма и предвзятости: автор называет всех русских политических деятелей, писателей, художников, священников и др. «русскими националистами», якобы участвовавшими в противоправной борьбе. Это просто недоразумение. Русские, которых в Советском Союзе было больше ста сорока миллионов, политические деятели, писатели, художники, артисты, и выражали мнение своего народа в оценках различных политических и общественных событий и явлений. Русские жили в своей стране и имели на это право. Русские националисты могли быть в Париже, Берлине, Вашингтоне, но почему русские должны быть «националистами» в России?