Ведь даже если версия о причастности НКВД к катынскому делу подтвердится, у русских людей к полякам может оказаться куда более длинный счёт. В этом случае, почему не могут потребовать компенсации у правительства современной Польши, как правонаследницы Польши 1918–1939 гг., многие десятки тысяч родственников красноармейцев, погибших в польском плену в 1919–1921 гг., а также убитых солдатами Армии Крайовой в 1944–1945 гг.?
В любом случае, честный счёт окажется не в пользу ляхов. Так что стоит ли «мычать» польской коровушке?
Как же сложилась судьба польских офицеров, не расстрелянных в Катыни? Любопытно, что польские официальные лица и СМИ, столь много уделяющие внимания катынскому инциденту, практически забыли о сотнях польских офицеров, жандармов и разведчиков, которые действительно были расстреляны в 1939–1940 гг. в советских тюрьмах в Смоленске, Харькове и Калинине (и там же были похоронены). Всего их менее тысячи человек. Их судили как преступников в полном соответствии с тогдашними советскими законами, на каждого было заведено уголовное дело и т. д. Но почему-то ни поляки, ни наши «демократы» не публикуют и даже не дают независимым исследователям ознакомиться с этими делами.
Как уже говорилось, большинство польских офицеров, оказавшихся в СССР, ненавидели не столько советские порядки, сколько русских вообще. Чтобы юридически получить полную свободу рук в отношении их, Особое Совещание при НКВД СССР признало большинство польских офицеров «социально опасными» и направило их в исправительно-трудовые лагеря со сроками от 3 до 8 лет.
С началом Великой Отечественной войны советское правительство и эмигрантское польское правительство в Лондоне с помощью британских дипломатов кое-как уладили свои отношения.
30 июля 1941 г. в Лондоне посол СССР И. М. Майский и польский премьер В. Сикорский подписали соглашение, в котором советская сторона признала свои договоры с Германией, касающиеся территориальных перемен в Польше, утратившими силу. Стороны взяли взаимное обязательство оказывать друг другу помощь в войне против Гитлера.
Кадры будущей польской армии, которую предполагалось формировать в СССР, находились на положении военнопленных солдат и заключённых офицеров. 12 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета издал указ об амнистии польских офицеров.
В преддверии визита в СССР премьера Сикорского (конец ноября 1941 г.) руководство НКВД составило для Сталина справки о польских военнопленных и о настроениях в армии Андерса. В первом из документов указывалось, что всего в лагеря НКВД поступило 130 тыс. польских военнослужащих; из них передано немцам (до их вторжения) 43 тыс.; отправлено через 1-й спецотдел в распоряжение УНКВД 15 тыс. отправлено в пункты формирования польской армии 25 тыс.
Правительство Сикорского назначило командующим польскими частями, формирующимися в СССР, генерала Владислава Андерса. В сентябре 1939 г. Андерс командовал Новогрудской кавалерийской бригадой и 30 сентября был взят в плен Красной армией. Первоначально он находился в госпитале, а с декабря 1939 г. — в тюрьме. Андерс был настроен крайне антисоветски, но наше правительство согласилось с его назначением на должность командующего армией.
Советское правительство надеялось, что в конце 1941 г. — начале 1942 г. части Андерса примут участие в боях на советско-германском фронте. Надо ли напоминать, что ситуация там была критическая. Но польские офицеры категорически отказались сражаться на Восточном фронте. В результате советское правительство было вынуждено согласиться на эвакуацию армии Андерса через Иран на Ближний Восток. В марте — апреле 1942 г. через Иран проследовали 43 тысячи польских военнослужащих. В июле — августе (то есть в начале Сталинградской битвы) был проведён второй этап эвакуации польских военнослужащих. Всего из СССР в 1942 г. выехало 114,5 тысяч польских военнослужащих и членов их семей.
Но так поступили не все. Ещё 22 июня 1941 г. 13 польских офицеров во главе с подполковником Зигмундом Берлингом обратились с письмом к советскому правительству, в котором просили разрешения сражаться за свою родину против Германии. Позже Берлинг был назначен начальником штаба 5-й пехотной дивизии в армии Андерса, но он с группой офицеров отказался ехать на Ближний Восток и остался в СССР.
В апреле 1943 г. Берлинг обратился с письмом к руководству СССР, где предлагал сформировать в СССР польские части. Понятно, что письмо Берлинга заранее было согласовано с соответствующими инстанциями, вплоть до Верховного главнокомандующего.
С 14 мая 1943 г. в Селецких военных лагерях под Рязанью началось формирование из добровольцев-поляков, проживавших в СССР, 1-й польской пехотной дивизии им. Костюшко. Командовать дивизией было поручено Берлингу, ставшему к тому времени полковником.
В августе 1943 г. дивизия вошла в формирующийся 1-й польский корпус, а Берлинг получил чин генерал-майора и был назначен его командующим.
12 октября 1943 г. первые соединения этого корпуса — 1-я пехотная дивизия им. Костюшко и 1-й танковый полк им. Героев Вестерплатте — около 12 тыс. солдат, вместе с советскими дивизиями приняли участие в наступлении под местечком Ленино, у так называемых Смоленских ворот.
В апреле 1944 г. 1-й польский корпус был развёрнут в 1-ю польскую армию, а Берлинг, соответственно, стал генерал-лейтенантом. Следует признать, что советское командование включало в польские части не только этнических поляков, но и полукровок, а также лиц с польскими фамилиями, имевших лишь отдалённых предков — поляков. К середине 1944 г. в составе 1-й польской армии было 4 пехотных дивизии и одна кавалерийская, 5 артиллерийских бригад и другие части; всего около 90 тыс. человек. Появилась и польская авиация, в составе которой было два авиаполка («Варшава» и «Краков»).
Параллельно с формированием польских частей в СССР и на Западе вооружённые соединения создавались и в оккупированной немцами Польше, включая территории, отошедшие в 1939 г. к СССР. 14 февраля 1942 г. лондонское правительство издало приказ об объединении вооружённых отрядов поляков в Армию Крайову. Соответственно, прокоммунистические повстанцы в Польше через месяц объединились в Гвардию Людову.
В состав подразделений Армии Крайовой к 1944 г. формально входило до полумиллиона поляков. Однако Армия Крайова до августа 1944 г. ограничивалась мелкими разовыми нападениями на немцев, поскольку правительство Сикорского отдало приказ «держать оружие у ноги». Так эмигрантское правительство хотело сохранить личный состав Армии Крайовой до разгрома немецких войск в Польше, чтобы силовым способом обеспечить захват власти в стране.
Летом 1944 г. эмигрантское правительство решило, что такой момент настал. 6 июня 1944 г. в Нормандии высадились союзные войска, а 23 июня началось грандиозное наступление советских войск в Белоруссии — знаменитый «Пятый сталинский удар». Операция проводилась войсками 1-го Прибалтийского, 3-го, 2-го и 1-го Белорусских фронтов при участии сил Днепровской военной флотилии. В составе 1-го Белорусского фронта действовала 1-я армия Войска Польского. К началу наступления в нём участвовали 2, 3 млн советских солдат и 79, 9 тыс. поляков. Наступление проводилось по фронту шириной 1100 км. К 29 августа 1944 г. наши войска продвинулись на 550–600 км. Безвозвратные потери советских войск составили 178, 5 тыс. человек, а санитарные потери — 587, 3 тыс. человек. Соответственно, поляки потеряли 1533 и 3540 человек.
24 июля советские войска освободили г. Люблин, а на следующий день 2-я танковая армия вышла к р. Висла в районе Демблин и Пулавы. В тот же день войска 69-й армии овладели г. Холм, а к исходу 28 июля вышли к Висле на участке Пулавы и Юзефув. 2 августа части 8-й Гвардейской армии форсировали Вислу и заняли небольшой плацдарм в районе местечка Магнун.
В качестве примера интенсивности боёв можно привести потери 2-й танковой армии в боях с 5 июля по 29 августа 1944 г. Первоначально во 2-й танковой армии состояло 810 танков и самоходок, в том числе 473 танка Т-34. В боях было потеряно 989 танков и САУ (в том числе 632 Т-34), что составило 122 % и, соответственно, 134 % от первоначальной численности[193]. Таким образом, если бы не непрерывный подход пополнений, 2-я танковая армия была бы полностью уничтожена немцами. Нетрудно представить боеспособность 2-й танковой армии после таких огромных потерь.
Воодушевлённые успехами Красной армии прокоммунистические настроенные поляки на подпольном заседании в Варшаве в новогоднюю ночь 1944 г. создали верховный политический и административный орган власти — Крайовую Раду Народову (КРН). Затем КРН принимает решение о создании в оккупированной Польше собственной Народной армии (Армия Людова).
При содействии советского правительства в мае 1944 г. в Москве состоялись переговоры между представителями КРН и Союза польских патриотов[194]. В итоге Союз признал руководящую роль КРН и согласился на подчинение КРН 1-й Польской армии. Естественно, что это подчинение было политическим, а оперативно армия подчинялась командованию 1-го Белорусского фронта.
