Миролюбивый настрой солдат сталинской Красной Армии в канун Второй мировой войны — это только один из множества традиционных для советской науки и советского мировоззрения лживых исторических стереотипов, не выдержавших элементарной научной проверки.
Сегодняшние дискуссии вокруг проблем начала Второй мировой войны во многом порождены конфликтом между ложной исторической памятью постсоветского общества и реальной наукой.
Предлагаемый, уже третий по счету, сборник статей на «суворовскую» тему, как и прежние, ставит своей задачей восстановление реальной истории советской предвоенной эпохи, ставшей в большой степени жертвой советской идеологической амнезии.
Виктор Суворов
Про полмиллиарда
Глава из новой книги
Так уж был устроен Советский Союз, что наверх всплывало преимущественно дерьмо. Дерьмо трусливое и глупое.
Юлия Латынина
«Нами правят вирусы»
Самым яростным борцом против фальсификаторов истории Второй мировой войны был четырежды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Его статья «Величие победы СССР и бессилие фальсификаторов истории» — классика жанра. Никто не смог столь мощно и беспощадно припечатать ученых вралей к стене позора, как это сумел сделать Маршал Великой Победы. Он писал: «События 1941 года в большинстве случаев характеризуются западными историками как триумфальное шествие гитлеровской армии… а нашему командованию приписывается растерянность и слабость… Что касается Верховного Главнокомандования, то оно никогда не находилось в состоянии растерянности, а твердо руководило борьбой советского народа».
Умри — лучше не скажешь.
Что такое Верховное Главнокомандование? Правильно — это Сталин. Никто другой во время войны такого титула не носил.
Но дело даже не в титулах. Сам Жуков пишет, что ни одно важное решение без Сталина не принималось. Жуков рассказывал, что Сталин накануне войны запретил приводить войска в готовность, и никто не мог это решение отменить. Жуков рассказывал, что с момента начала войны не было приказа Сталина отвечать огнем на огонь, и войска не отвечали. Проще говоря, все замыкалось на Сталина. И даже в первые дни войны, когда номинальным главкомом был маршал Тимошенко, фактическим все равно оставался Сталин. Верховное Главнокомандование и Сталин — близнецы-братья. Мы говорим Сталин, подразумеваем — ВГК. Мы говорим ВГК, подразумеваем — Сталин.
Так вот он, великий Сталин, никогда (по заявлениям Жукова) в состоянии растерянности не был.
Запомните это, господа фальсификаторы!
Но откуда продажные буржуазные извратители узнали о слабости и растерянности советского руководства? Не сами же придумали!
Ах, да! Правильно! Ровно за пять месяцев до выхода разоблачающей статьи Жукова была опубликована книга того же самого Жукова, в которой Великий Стратег поведал миру о том, что ранним утром 22 июня 1941 г. Сталин в состоянии полнейшей растерянности просто не знал, что надо делать. А посему все высшее руководство страны и армии бездействовало.
Себя Жуков описывает героем и умницей: войну встретил в Генеральном штабе — на боевом посту. Однако между строк проглядывается другая картина. Жуков тоже находился в растерянности. Жуков сам был совершенно не готов к действиям. Он только в 7 часов 15 минут сел сочинять директиву войскам. И это говорит обо всем. Любой лейтенант, заступив в наряд начальником караула, первым делом объявляет боевой расчет на случай внезапно возникшей чрезвычайной обстановки: при нападении на караульное помещение… при нападении на первый пост, на второй… при пожаре на охраняемом объекте… и т. д. Если случилось нечто подобное, начальнику караула стоит рявкнуть одно только слово, и каждый действует в соответствии с ранее данными инструкциями. То же самое — на боевых кораблях, в подразделениях и частях, и в цехах и колхозах… Начальник милиции любого захудалого городишка, принимая должность, прежде всего вникает в боевое расписание: что и кто делает в случае террористического акта, землетрясения, наводнения, появления вооруженной банды заезжих гастролеров, массовых волнений населения и т. д.
Да что там милиция или армия… Вы сели в самолет, и вам сто десятый раз рассказывают, что надо делать при вынужденной посадке на воду, за какую веревочку дергать и в какой свисточек свистеть…
Но вот вам иллюстрация личной готовности Жукова к отражению вражеского нашествия: война уже отсчитала свои первые часы, а Маршал Победы только сел сочинять инструкцию о том, что надлежит делать войскам в случае вражеского нападения, в какой свисточек свистеть.
Сам он не представлял даже отдаленно, как надо действовать в случае внезапного нападения противника. Никаких заранее заготовленных вариантов на этот счет у него не оказалось. Чего стоит одна только первая фраза первого пункта этого шедевра военной мысли:
«ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы…»
Жуков рассказывает, что перед войной сам он «работал по 15–16 часов в сутки, часто оставаясь ночевать в служебном кабинете». Весь личный состав Генерального штаба вкалывал по 15–18 часов без выходных и праздников. А ведь это огромные людские коллективы самых высококвалифицированных офицеров и генералов Красной Армии. Что же в результате этой титанической работы? В результате 22 июня 1941 г. к 7 часам утра город Брест был брошен войсками 4-й армии, в других армиях дело обстояло никак не лучше. Красная Армия бежала, не поддаваясь на провокации, не смея нарушить приказы мудрейшего стратега. А сам стратег тем временем занялся сочинительством: «приказываю обрушиться!»
Никто никогда за всю историю России, даже те, кто имел видимые признаки слабоумия или явного идиотизма, подобного приказа армии не отдавал.
И если Первый стратегический эшелон Красной Армии мгновенно рухнул, так в этом надо винить Величайшего: сам приказал…
За один только день, 22 июня 1941 г., войска ошарашили ТРЕМЯ директивами за подписью Жукова, и каждая последующая опровергала предыдущую.
Но о своей растерянности Жуков молчал, он все валил на Сталина. Это одна из стержневых сцен «Воспоминаний и размышлений»: еще не рассвело, а Жуков звонит, Жуков требует, Жуков настаивает, Жуков докладывает обстановку, а перепуганный Сталин не может даже и слова вымолвить. Толи боязнь его обуяла, то ли растерянность, то ли — то и другое разом.
Сцена эта, как и все остальные, в каждом новом издании становится все более яркой и захватывающей. Любителям рекомендую сравнить разные издания жуковского шедевра, от первого по восходящей…
Оттого, что Сталин никаких приказов не давал, вся государственная машина стояла. Бездействие Сталина означало бездействие всего правительства и высшего командования Красной Армии.
Жуков в мемуарах со смаком описывает растерянность Сталина. И тот же Жуков в журнале «Коммунист» через неполных полгода эту растерянность гневно опровергает. Но стоит ли Великому Стратегу обвинять злобствующих буржуазных лжецов, если сам Жуков у них первоисточником?
Жалко только, что рассказы Жукова о сталинской близорукости (и жуковской дальновидности) помещены в мемуары, которые переведены на многие языки, а заявление Жукова о том, что Верховное Главнокомандование «никогда не находилось в состоянии растерянности» и «твердо руководило борьбой советского народа», опубликовано в журнале «Коммунист», который читают единицы и только в случае крайней нужды.
* * *
Доказав проклятым фальсификаторам, что Сталин твердо руководил борьбой советского народа, Жуков снова многократно опроверг себя, объявляя на весь мир, что Сталин был трусом и в начале войны находился в растерянности:
«К современной войне он не был подготовлен, а отсюда и растерянность, и неумение оценить обстановку, и грубейшие просчеты и ошибки».
«Сталин боялся войны, а страх плохой советчик».
Прочитаешь такое, и все окончательно становится на свои места: перед войной трусливый Сталин дрожал от жути надвигающегося вторжения, он был не способен побороть животный страх, потому не мог адекватно реагировать на изменение обстановки, принимать верные решения и твердо руководить борьбой своего народа.
Однако хрустальная ясность понимания сохраняется только до того момента, пока не зададим вопрос: а кого в первой половине 1941 г. Сталину было бояться?
Вспомним: Гитлер — в тупике. Войну против Великобритании (а США — во втором эшелоне) Гитлер выиграть не мог ни при каких чудесах. Контролировать покоренную Европу Гитлер тоже долго не мог. В покоренной Европе есть индустриальные мощности, но по большому счету ресурсов в Европе нет. Скорее рано, чем поздно, оккупированную Европу ждал экономический, политический, транспортный, продовольственный, моральный, финансовый и военный крах. Даже если бы не было интенсивных боевых действий.
