Многие документы до сих пор находятся на особом хранении, в архиве Генерального штаба и в архиве Президента (бывшем архиве Генерального секретаря ЦК КПСС). Мне уже приходилось писать, что материалы комиссии Г.М. Маленкова по Воронежскому фронту (июль — август 1943 г.) хранятся в Президентском архиве, куда простым исследователям доступа нет. По телефону сотрудник архива заявил автору этих строк, что материалы до сих пор являются секретными и не подлежат публикации в открытой печати. Весьма показательно, что материалы таких же комиссий, возглавляемых Маленковым, по работе на Сталинградском (1942 г.), Центральном (начало 1943 г.) и Западном фронтах хранятся в фондах архива РГАСПИ (бывшем архиве ЦК КПСС). С ними может ознакомиться любой исследователь. Почему же прячут материалы комиссии по событиям под Прохоровкой? В конце концов, в Курской битве наши войска одержали бесспорную победу!
Видимо, те, кто обладает всей полнотой информации, решили, что в наше сложное время (а было ли в России когда-нибудь иное время?) нести в общество правду просто опасно: зачем лишний раз привлекать внимание к ошибкам политического и военного руководства в ходе Отечественной войны. Поэтому соответствующие ведомства и не спешат делиться имеющейся у них информацией с общественностью. Правду, если и выдают, то мизерными порциями. Ими движет отнюдь не забота о престиже страны и Вооруженных сил. Чиновникам от военной истории невыносима сама мысль о том, что кто-то может поставить под сомнение их компетентность. Под флагом патриотизма хотят вернуться к единомыслию. Все чаще с трибун совещаний звучат требования запретить некоторые программы на телевидении, поставить под контроль Интернет.
Иногда примитивно полагают, что народ, патриотов нужно и можно воспитывать только на победах и положительных примерах. Это наивное заблуждение: в наше время нельзя долго скрывать горькую правду войны, которая состояла не только из побед, были и поражения. Наоборот, горькое, но правдивое описание не самых удачных событий минувшей войны во всей их сложности и противоречивости быстрее затронет душу, например, молодого человека, оставит след в его сознании. По меткому выражению замечательного русского писателя Виктора Астафьева, «кто врет о прошедшей войне, приближает войну будущую». Кроме нравственного аспекта, следует иметь в виду, что обучение и воспитание высокопрофессиональных военных кадров, глубинные интересы развития военной науки и искусства требуют трезвого и беспристрастного анализа событий Великой Отечественной войны. Разве можно развивать военную науку на основе «отретушированного» опыта войны? В свое время начальник Генштаба Жуков на докладе Главного разведывательного управления с анализом боевых действий впервые созданных немцами танковых армий начертал резолюцию, повергшую генштабистов в шок — «Мне это не нужно…».
В современных условиях также преступно пренебрегать реальным, без изъятий, опытом минувшей войны. Учиться побеждать лучше на ошибках своих отцов и дедов, чем на своих собственных. Иначе опять возобладает принцип — «мы за ценой не постоим». Опять будут появляться «лучшие министры обороны всех времен и народов» и военачальники, которые не могут расставить правильно 38 снайперов, чтобы уничтожить шайку бандитов.
Войн без потерь не бывает. Наша армия за пять месяцев тяжелых оборонительных боев 41-го года заплатила высокую цену за то, чтобы война повернула вспять. Давно пора сказать народу правду, какой ценой завоевана победа под Москвой. Прежде чем опровергать умозрительные и ничем не обоснованные расчеты некоторых публицистов о потерянных страной 30 и даже 40 миллионах человек, надо попытаться на основе документов ответить на простой вопрос — куда делся в октябре 41-го года миллион бойцов из числящихся в составе трех фронтов 1250 тысяч? Официальные инстанции ответа на этот вопрос не дают.
Нет до сих пор и ответа на вопрос, какую цену пришлось заплатить народу за Победу в войне. Пусть демографы считают неродившихся из-за войны детей: нас интересуют в первую очередь потери с военно-оперативной точки зрения, как основной показатель, в частности, уровня подготовки войск и компетентности командования. Без знания людских и материальных потерь нельзя считать законченным исследование войны вообще. Освещение военных действий, профессионализма и роли полководцев, итогов и уроков войны должно быть неразрывно связано с учетом цены Победы [80]. Конечно, это весьма болезненная тема.
Готовить данные о потерях комиссия Генштаба начала задолго до окончания «холодной войны» и последующей перестройки. В то далекое время в условиях ожесточенной идеологической борьбы с западными «фальсификаторами» истории Второй мировой войны давать им лишние козыри было бы неразумно. Вне всякого сомнения, существовал политический заказ, отказаться от которого было нельзя. Сейчас обстановка изменилась. Но признаться в сокрытии правды тем, кто готовил цифры, — смерти подобно (политической, конечно). Точные цифры потерь Вооруженных сил установить сейчас уже невозможно, но надо хотя бы назвать порядок цифр, близкий к реальности, чтобы, с одной стороны, осознать подлинную цену нашей Победы, с другой — чтобы понять, почему за нее пришлось заплатить такую непомерно высокую цену. А для этого нужно иметь мужество смотреть правде в глаза, нужна политическая воля. Ветераны, родные и близкие погибших и пропавших без вести воинов имеют право знать правду, какой бы горькой она ни была. Жестокая правда войны отнюдь не умаляет нашей Победы над сильным и коварным врагом. В этом отношении можно вспомнить слова маршала Г.К. Жукова — а уж он-то знал немецкую армию: «Надо, наконец, посмотреть правде в глаза и, не стесняясь, сказать о том, как оно было на самом деле. Надо оценить по достоинству немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. <…>Мы учились в ходе войны и выучились и стали бить немцев, но это был длительный процесс»[365]. И он же, высказываясь позднее о послевоенной кадровой политике, в частности, заметил: «Командиры учились войне на войне, расплачиваясь за это кровью наших людей»[366].
Вместо ответа на всем понятные вопросы сразу раздаются голоса людей, сделавших патриотизм своей профессией, о попытках пересмотра итогов войны. Речь идет не о пересмотре, а о переосмысливании некоторых событий минувшей войны в свете вновь открывшихся фактов, дотоле тщательно скрываемых в недрах архивов и спецхранов.
Введение в научный оборот недоступных ранее широкому кругу исследователей документов поможет историкам по-новому осветить многие проблемы, дать более объективное документальное изложение событий Великой Отечественной войны, внести при необходимости существенные коррективы в ее историю. Надо же, наконец, разобраться, почему наш победный марш на Берлин начался от стен Москвы, и пролег этот путь через Харьков и Сталинград. Когда про нас перестанут говорить, что русские быстро ездят, но медленно запрягают? Когда наши военачальники будут учиться воевать до войны, а не в ходе сражений, оплачивая свои уроки кровью солдат?
Несмотря на тяжелейшее поражение, нанесенное Красной Армии, германским войскам так не удалось выполнить своей главной задачи — взять Москву. Гитлер рассчитывал разгромить Советский Союз в ходе одной быстротечной операции. В начале операции «Тайфун» Гитлер на встрече с японским послом обещал ему овладеть Москвой к 12 октября 1941 г. [81]. Но стратегия блицкрига потерпела крах — уничтожить основные силы Красной Армии не удалось. В ожесточенных боях немцы теряли не только людей и технику, но и время. В результате Германия оказалась перед перспективой затяжной войны, победить в которой ее военная машина была неспособна. Подвела врага и самонадеянность: вместо того чтобы использовать успех и продолжать наступление, они ослабили свою главную группировку, наступающую на Москву. Германский историк К. Рейнгардт отметил, что именно выделенных сил «не хватило в решающий момент под Москвой, когда новые русские оборонительные рубежи не были еще укреплены, а резервы русских большей частью находились еще на подходе» [21]. Как будто в ином случае гитлеровцам удалось бы достичь своих целей.
Советская государственная система оказалась исключительно живучей. Поражения многому научили советское военное командование и политическое руководство. По мере продвижения врага к центру страны пружина сопротивления сжималась все сильнее, наконец, она сжалась до предела. Поворот в сознании людей, бойцов и командиров действующей армии произошел, когда стало понятно, что дело идет о жизни и смерти их близких, о самом существовании страны и нации. В основе того, что в неимоверно тяжелых условиях удалось остановить врага, а затем заставить его повернуть вспять, лежали неисчерпаемые не только материальные, но и духовные ресурсы нашей армии и народа. Победил советский народ.
