Только что узнал, что, кажется, в конце августа Бадаевым пересланы для меня в Ворогово (Енисейский уезд) не то 20, не то 25 рублей. Сообщаю, что я их не получил еще и, должно быть, не получу до весны. За все свое пребывание в туруханской ссылке получил всего 44 рубля из-за границы и 25 рублей от Петровского. Больше я ничего не получал. Иосиф»{41}.
Именно в ноябре, когда закончилась распутица и установился санный путь, к И. В. Джугашвили пришли не только первые деньги, но и открытка от Р. В. Малиновского, в которой тот, явно конспирируя, писал: «Брат, пока продам лошадь, запросил 100 руб.»{42}. Это, видимо, было сообщение о возможной присылке 100 руб., выделенных ЦК для организации побега. В конце ноября эта сумма действительно была прислана в Монастырское, но не на имя И. В. Джугашвили, а на имя Я. М. Свердлова, что И. В. Джугашвили расценил как намерение вытащить из ссылки только Я. М. Свердлова{43}.
Тогда же, в конце ноября, пришло письмо от Г. Зиновьева (из-за границы оно было отправлено 26 октября / 9 ноября), который сообщал, что брошюра И. В. Джугашвили по национальному вопросу готовится к печати, обещал прислать положенный ему гонорар, а также просимые им книги для работы над национальным вопросом далее{44}.
7 декабря И. В. Джугашвили направил Г. Е. Зиновьеву открытку: «Пишу открытку — так лучше. Письмо от 9 ноября получил. Книжки Каутского и прочих еще не получил. Скверно. Сейчас у меня под руками новая брошюра Кострова (на грузинском языке), и мне хотелось бы коснуться заодно всех. Еще раз прошу прислать. Кстати. Получил повестку о какой-то посылке (кажется, книги) из Тифлиса. Не те ли самые книги? Очень рад (еще бы!), что ваши дела на родине идут удовлетворительно. Да иначе и не могло быть: кто и что может устоять против логики вещей? Рад, что разрыв во фракции произошел теперь, а не полгода назад: теперь никому из мыслящих рабочих не покажется разрыв неожиданным и искусственным… Получил всего 45 р. (Берн) и 25 (от Петр.). Больше ничего ни от кого не получал пока. У меня начался безобразный кашель (в связи с морозами). Денег ни черта. Долги. В кредит отказывают. Скверно. Видел А[ндрея]. Устроился недурно. Главное — здоров. Он, как и К. Ст., пропадает здесь без дела… Требуется адрес для (часть текста прочесть невозможно. — А.О.): Туруханский край (Енисейская губерния), дер. Костино, Мокееву. Ну. Жму руки…»{45}.
9 декабря 1913 г. И. В. Джугашвили отправил Г. Е. Зиновьеву новую открытку: «…В своем письме от 9 ноября пишете, что будете присылать мне мой „долг“ по маленьким частям. Я бы хотел, чтобы Вы их прислали возможно скоро по каким бы маленьким частям ни было (если деньги будут, шлите прямо на меня в Костино). Говорю это потому, что деньги нужны до безобразия. Все бы ничего, если бы не болезнь, но эта проклятая болезнь, требующая ухода (т. е. денег), выводит из равновесия и терпения. Жду. Как только получу немецкие книги, дополню статью и в переработанном виде пошлю… Ваш Иосиф»{46}.
По свидетельству С. Я. Аллилуева, в конце декабря 1913 г. он тоже получил от И. В. Джугашвили письмо, в котором тот просил его выслать через А. Е. Бадаева денег{47}.
Вскоре после встречи Нового года И. В. Джугашвили обратился к Г. Е. Зиновьеву с новым письмом: «И января. Почему, друг, молчишь? За тебя давно писал какой-то Н., но, клянусь собакой, я его не знаю. От тебя нет писем уже 3 месяца. Дела… Новость: Сталин послал в „Просвещение“ большую-пребольшую статью „О культурно-национальной автономии“. Статья, кажется, ладная. Он думает, что получит за нее порядочный гонорар и будет таким образом избавлен от необходимости обращаться в те или иные места за деньгами. Полагаю, что он имеет право так думать. Кстати, в статье критикуется брошюра Кострова (на грузинском языке) в связи с общими положениями культур-автономистов. Ну-с, жму руку. Мой привет знакомым»{48}.
Видимо, именно эту статью имел в виду С. Я. Аллилуев, который писал, что им было получено от И. В. Джугашвили письмо на имя Р. В. Малиновского и к нему была приложена какая-то статья{49}. О том, что она дошла до адресата, свидетельствует письмо Г. Е. Зиновьева от 12/25 марта 1914 г. на имя А. А. Трояновского, в котором он писал: «От Сталина пришла большая статья против новой книжки Кострова (Нирадзе) о культурно-национальной автономии. Затрагивает только эту тему. Останетесь довольны»{50}.
29 января 1914 г. директор Департамента полиции С. П. Белецкий направил в Красноярск телеграмму, в которой сообщал, что 28 января «для организации побега» И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлову кроме посланных ранее 100 руб. отправлено еще 50. В связи с этим Департамент полиции снова обращал внимание жандармов на принятие мер по недопущению побега{51}.
О том, что такой перевод действительно был направлен И. В. Джугашвили, свидетельствует письмо И. И. Кибирова на имя начальника Енисейского ГЖУ ротмистра В. Ф. Железнякова. «Сообщаю Вашему высокоблагородию, — писал И. И. Кибиров 30 января 1914 г., — что на имя административно-ссыльного Иосифа Джугашвили в туруханском почтовом отделении получено три перевода по телеграфу, один из Петербурга от Т. Виссарионовича Джугашвили на 50 руб., второй из Тифлиса от Александры Семеновны Монаселидзе на 10 руб. и третий из Петербруга от А. Е. Бадаева на 25 руб., всего 85 руб., и Джугашвили лишен казенного пособия за февраль, март, апрель, май, июнь и июль 20 дней. Хотя Джугашвили их еще не получил из почты, но это обстоятельство, по моему мнению, не может препятствовать лишению пособия»{52}.
Сохранилась и повестка, адресованная И. В. Джугашвили из Петербурга, на получение перевода в 50 руб. На повестке три почтовых штампа. Один из них дает основание думать, что перевод пришел в Туруханск 17 января 1914 г. Второй штамп — 2 февраля 1914 г. — свидетельствует о времени оформления доверенности И. В. Джугашвили на ее получение: «По этой повестке доверяю получить деньги (50 руб.) господину отдельному приставу Туруханского края», а третий штамп — 19 февраля 1914 г. — относится к записи: «Выдано по доверенности туруханскому отдельному приставу»{53}. 8 февраля из Петербурга пришел еще один перевод, тоже на 50 руб. Их И. В. Джугашвили 17 февраля тоже доверил получить И. И. Кибирову, которому они и были выданы 19 февраля{54}.
Таким образом, если принять во внимание две эти повестки и приведенное выше письмо И. И. Кибирова, в начале 1914 г. И. В. Джугашвили получил как минимум 135 руб.
27 февраля И. В. Джугашвили обратился с письмом к некоему Г. Белинскому во Францию:
«Т-щ! По слухам, в Париже существует „Общество интеллектуальной помощи русским ссыльным“, а вы, оказывается, состоите его членом. Если это верно, прошу Вас прислать мне франко-русский карманный словарь и несколько номеров какой-либо английской газеты. Ваш адрес получил от ссыльного Бограда. Сведения обо мне, если они Вам понадобятся в связи с присылкой книг, можете получить у Ю. Каменева, коему, кстати, шлю свой сердечный привет. Административно-ссыльный Иосиф Джугашвили. Мой адрес: Туруханский край (Енисейской губ.), деревня Костино, адм. — ссыльн. Иосифу Вис. Джугашвили»{55}.
24 февраля секретный сотрудник Енисейского розыскного пункта Кирсанов сообщил: «Гласно-поднадзорные Джугашвили и Свердлов предполагают с места высылки бежать. Если не удастся на юг, то на первом же из ожидающихся летом к устью Енисея пароходе»{56}. Резолюция: «Джугашвили и Свердлова выселить на станок севернее с. Монастырского, где нет других ссыльных, и специально для наблюдения за ними приставить двух надзирателей»{57}.
В связи с этим И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлов были поставлены в известность об их переводе на север в станок Курейка. Об этом решении туруханского пристава Я. М. Свердлов сообщал домой своей сестре Сарре Михайловне: «…Пишу на лету лишь пару строк. Меня и Иосифа Джугашвили переводят на 180 верст севернее, на 80 верст севернее Полярного круга. От почты оторвали. Последняя раз в месяц через ходока, который часто запаздывает, практически не более восьми-девяти почт в год». Я. М. Свердлов сообщил также, что за получение денег на четыре месяца лишен пособия и просил прислать денег на другое имя{58}.
На новое место И. В. Джугашвили и Я. М. Свердлов были отправлены 11 марта 1914 г. В этот день Я. М. Свердлов сообщил в письме: «Меня переводят на 200 верст севернее за Полярный круг. Отправляют надзирателей двоих с нами — со мной и Иосифом Джугашвили… Через один-два дня будет новый станок, где будем жить, — Курейка»{1}.
