Не далее как на следующий год после блестящего успеха новгородцев изменились отношения Новгорода к Андрею. Когла вся Русь склонилась под его великокняжеским первенством, Новгород не получал ниоткуда хлеба; стала дороговизна, гибельная для края, где, по беспечности, не думали о запасах и не насиловали природу, чтоб дополнить искусственным усилием труда ее малую производительность. Это заставило новгородцев покориться. Храброго князя Романа, который защищал Новгород, прогнали; отправили к Андрею посольство, предлагали мировую не иначе, однако, как на всей воле своей. В 1171 году приняли князем Андреева сына, Юрия.
Новгород все-таки выиграл. Без 25-го февраля 1169 года, этот же князь мог явиться от отца, великого князя, как наместник в покоренную землю, а теперь он является призванный на вольных условиях.
После трагической кончины Андрея Новгород прогнал его сына, и несколько лет потом принимал к себе, одного за другим, князей из Южной Руси и поддерживал еще раз Южную Русь против притязаний владетелей суздальско-ростовского края. Между князьями, посещавшими один за другим Новгород, выказывается своим значеним Мстислав Ростиславич Храбрый. В эпоху Андреева ополчения на Новгород этот князь со смольнянами был в числе врагов новгородских. Но то было мгновенное увлечение. Новгородцы не помянули старого, после того, как этот князь несколько раз заявлял себя врагом Андрея и Суздальской Земли. В 1179 году Новгород пригласил его, зная, что он — говорит летописец — всегда на великие дела порывался. Памятна была его славная защита Вышгорода против покушений Андрея. Мстислав не хотел было покидать Смоленскую Землю и расставаться со своей братией, но братья и мужи уговорили его. Новгород принял его с честью. Епископ, духовенство с крестами, весь народ, встречали его с торжеством и посадили его у св. Софии. Явившись на вече, он говорил: "Обидят вас поганые — воззрим на Бога и на помощь Пресвятой Богородицы, и освободим Новгородскую Землю от поганых". Это значило, что Чудь, на которую давно претендовали новгородцы, отложилась тогда от Великого Новгорода. Мстислав — говорит летописец — собрал до двадцати тысяч новгородцев, повоевал землю Чудскую, подчинил ее Новгороду, и готовился идти войной на Полоцк, чтоб отомстить за древние набеги Брячислава и Всеслава; но тут схватила его болезнь, силы его упали. Он угас в Новгороде 14 июня 1180 г., пробывши там очень мало времени, но подавши много несбывшихся надежд. Когда его хоронили, новгородцы — по словам летописи — так его оплакивали: "вот уже, господин князь, мы не можем поехать с тобою в чужую землю порабощать поганых Новгородской области; дед твой Мстислав освободил нас от всех обид; а ты, господин наш, поревновал и наследил путь деда своего". Его храбрость, его презрение к смерти, при этом его набожность и щедрость располагали к нему и духовных, и мирян. После смерти его причислили к лику святых. Самое его короткое пребывание в Новгороде способствовало тому, что о нем сохранилась такая светлая, невозмутимая память.
Находясь в постоянной неприязни к князю Всеволоду, представителю Суздальской Земли, Новгород преодолел нерасположение к Ольговичам. Когда один из их рода, Святослав Всеволодович, овладел Киевом, Новгород, сохраняя связь с Южной Русью, признал его первенство, принял его сына и вел разорительную войну со Всеволодом суздальским. Тогда новгородцы опустошили побережье Волги; но Всеволод, после пятинедельной осады в 1181 г. взял новгородский пригород Новый Торг, сжег его и жителей всех увел в плен. В числе пленных был и один из сыновей его соперника — Святослава Всеволодовича. Замечательно, что при этом погроме Торжка составлявшие дружину князя были озлоблены против Новгорода более, чем он сам. Бесчестие, за которое мог бы обвинять новгородцев князь, ложилось на дружину; новоторжцы покорялись и предлагали ему дань; дружина сопротивлялась: Мы не целовать их приехали, — говорили дружинники — они, княже, Богови лжут и тобе". И тогда-то Новый-Торг был взят и разорен с неистовством. Вот пример, когда князь, по-видимому, ополчаясь за свои личные интересы, в самом деле был орудием и народных побуждений.
Это событие заставило новгородцев помириться с суздальским князем. Уладили дело так, чтобы сохранить мир с Всеволодом, но не принимать князя из Суздальской Земли. В 1181 г. изгнали сына Святослава Всеволодовича, и взяли Всеволодова свояка, Ярослава Владимировича; он был внук Мстислава Be-ликого, любимого памятью народной. И вот, примирившись со Всеволодом, Новгород в династическом вопросе удержал прежнее свое сочувствие к роду Мстислава. Но противные друг другу партии волновали город.Одни, руководясь выгодами и избегая разорений, какие край терпел во время размолвки с Суздальской Землей, клонились к миру со Всеволодом и готовы были признать его право давать князя Новгороду, лишь бы только с неприкосновенностью своего внутреннего самоуправления; другие упорно стояли за связь с Южной Русью, за старину и за вражду с Суздальской Землей и с суздальскими князьями. В 1184 г. южнорусская партия одолела, — Ярослава прогнали. Но n 1187 г. суздальская партия превозмогла. Ярослава Владимировича снопа призвали. В 1195 г. Всеволод потребовал, чтоб Новгород помогал военной силой против Ольговичей. Новгородцы пошли неохотно. Сам Ярослав, кажется, не очень пылко принимался за это дело. Тогда суздальская партия сблизилась теснее со Всеволодом, хотела призвать его сына, но противная партия на этот раз перевысила. Вече под влиянием этой партии положило: ecu князи в свободу -где собе любо, туже собе князя поимають. Новгородцы вспомнили, что все князья равны для Новгорода: не существует никакого права за тем или за другим, кроме добровольного народного выбора; и теперь они облекали в легальную форму то, что существовало издавна на деле. Ярослава прогнали и пригласили врага Всеволода — молодого князя черниговского, из Ольговичей. Ярослав Владимирович в 1196 г. ушел в Новый Торг и утвердился там. Всеволод принял его сторону. Новгородцы стали за Ярослава. Он овладел волостью Нового Торга, собирал дань по Мете, а Всеволод приказал ловить новгородцев, разъезжавших по его волости. Это опять дало силу суздальской партии в Новгороде, потому что в ней состояли богатые торговцы, которые разорялись при вражде с Суздальской Землей. Новый Торг был важным местом для их выгод. Надобно было избавиться от таких неудобств. Опять призвали с честью Ярослава. Но в 1199 г. Ярослав опять не ужился в Новгороде и уехал. Суздальская партия пошла так далеко, что просила у Всеволода сына его и признавала суздальского князя как бы наследственным владетелем Новгорода. На челе этой партии была фамилия Мирошки (Мирошкина чадь). Явились новгородские послы ко Всеволоду и говорили: "Ты, господин, великий князь, Всеволод Юрьевич! Просим у тебя сына княжить Новугороду, зане тобе отчина и дедина Новгород".
Быть может, это известие, записанное в Суздальской летописи, не вполне справедливо; — едва ли точно так отзывались новгородцы: потому что этим уничтожалось бы прежнее недавнее постановление новгородского веча, признававшее, как выше сказано, всех князей равными по отношению Новгорода и оставлявшее за народом право избирать князя по желанию — безусловно. Вероятно, Суздальская летопись, — как это часто случается в ней, в описании споров с Новгородом, — из местного патриотизма освещает факт светом, исключительно благоприятным для своей земли. Всеволод дал им сына, Святослава. В 1205 г. Всеволод переменил кпязя и дал новгородцам другого сына, старшего, по имени Константина. Летописец рассказывает, что когда Всеволод отправлял в Новгород Константина, то, вручая ему крест и меч, как знаки его посвящения и принимаемое звание, говорил: "Сыну мой Константине! на тебе Бог положил старейшинство в братьи своей, а Новгород Великий имеет старейшинство княжения во всей Русской Земли". Великий князь ставил в соотношение старейшинство князей между собой со старейшинством городов, и, казалось, хотел, по старым примерам, утвердить и узаконить обычай, чтоб старейший сын великого князя был князем в Новегороде. В то же время он льстил новгородцам, называя их город старейшим в Русской Земле. Требуя для себя, как для великого князя, права назначения сыновей князь ями в Новгород, он признавал его самоуправление и самосудность. Когда новгородцы (1208 — 1209 г.) помогли ему в Рязанской Земле, он сказал от имени своего великокняжеского достоинства ко всему Великому Новгороду: "Кто вам добр, того любите, а злых казните . Он подтвердил ему все уставы прежних князей; он казался хранителем свободы и прав вольной земли; и тут-то Новгород опутался в его политику. Вслед затем вывел он старейшего сына своего из Новгорода и дал новгородцам другого — Святослава, бывшего уже раз в Новгороде. Таким образом, этот князь прибыл в Новгород уже не по сочетанию понятий о старейшинстве Новгорода со старейшинством назначаемого туда князя, как прибыл Константин, а по произволу великого князя. Всеволод сам нарушал то, что недавно выставлял как законное основание: он постепенно вел к тому, чтоб назначать в Новгород такого князя, какого ему угодно, и таким образом подчинить своей власти вольный край. Новгород тогда сильно волновался; партии захватывали одна у другой власть и спешили пользоваться коротким временем господства, чтобы приобрести выгоды на счет других; но в свою очередь скоро теряли все приобретенное, уступая силе противников. Самая фамилия Мирошкина, поддерживавшая суздальскую сторону, пала, несмотря на то, что в Новгороде княжил сын великого князя. Отозвались посаднику Дмитру налоги, которыми он обременял народ для поживы своей семьи; разграбили и сожгли дворы богачей, державшихся суздальской партии. За эту народную расправу Всеволод приказывал, в своей волости, задерживать новгородских купцов и конфисковать их товары.
