Саксы были специалистами по геноциду, и еще до рождения Альфреда они успели получить «ответку». Кто-то утверждает, что разбойников гнал бум рождаемости в Дании, где из-за обычаев полигамии рождалось много младших сыновей от вторых жен, и все они кидали жадные взгляды на английские кошары и отары. Так это или не так — не важно, а важно то, что в Британию пришли викинги. Они поднимались по рекам в своих юрких, плоскодонных суденышках и высаживались на берег с жутким улюлюканьем.
Схваченных саксонских королей подвергли обряду «кровавого орла», который в самой мягкой версии выглядел как вырезание орла на спине, а когда исполнялся по всем правилам, состоял в отсечении от хребта еще живой жертвы задней части ребер, вытаскивании из грудной клетки легких и художественной их раскладке на торчащих ребрах таким образом, чтобы они образовывали «крылья орла».
Они практиковали и другие виды человеческих жертвоприношений. Они грабили церкви, потому что церковь для них была всего лишь одним из домов, разве что там было больше шансов найти золото. Доведенные до отчаяния короли Уэссекса и Мерсии пытались откупиться от них, чтобы они ушли. Викинги брали золото и клялись ужасными клятвами, что уйдут… и кидали их, как лохов. Как следует из «Англосаксонских хроник», в 842 году состоялся набег на Лондон «с великими убийствами», но большая беда пришла в 851-м.
Флот из 350 кораблей с Рюриком во главе приплыл из устья Темзы. Сперва они налетели на Кентербери. Затем поплыли дальше, высадились на северном берегу Темзы и разграбили Люнденвик. Женщин изнасиловали. Мужчин убили. Кровь бурными потоками текла в Темзу.
Человеку, которому предстояло отомстить за эти бедствия, было тогда лишь три или четыре года. Он подрастал в королевских владениях Уэссекса среди охоты, рыбалки, стрельбы из лука и молитв. Это был сын Этельвулфа, сына Эгберта, сына Илмунда, сына Иафа, сына Эоппа, сына Ингрида, другими словами, он был настоящим саксонским джентльменом.
Была, правда, одна проблемка — у его родителей уже было четыре сына: Этельстан, Этельбальд, Этельберт, Этельред — и дочь, которую звали… как? — правильно, угадали! — Этельсвит. Альфред с самого начала имел фору: его имя было покороче и помоднее (оно, кажется, означает что-то вроде «мудрость эльфа»).
Его биограф — льстивый монах по имени Ассер — сообщает нам, что этот юный мальчик победил своих старших единокровных братьев в состязании по запоминанию стихов. Можно представить себе, с каким омерзением смотрели все старшие Этель-детки на этого золотоволосого юного лорда Фаунтлероя, тараторящего стихи перед своей сияющей маменькой.
Однако большую роль в его развитии сыграло то, что его отец Этельвулф именно его, Альфреда, выбрал из всех, чтобы сделать ему интересный подарок. Теоретически Этельвулф вел свой род от Одина, старшего из языческих богов, но был он верующим христианином, настолько набожным, что вскоре после битвы при Окли (иначе Акли) в 852 году он совершил нечто из ряда вон выходящее. Викинги все еще кружили по Англии, угроза еще не отступила, а он решил совершить паломничество через моря и горы, в Рим, и, мало того, решил взять с собой пятилетнего сына.
Папа Лев IV приветствовал бородатого саксонца в базилике Св. Петра, и пока его подручные аккуратненько освобождали короля Уэссекса от его приношений — золотой короны весом под два килограмма, меча, украшенного гравировкой, и окрашенного в пурпур плаща с золотыми ключами, — папа придумал приличествующее вознаграждение для своего гостя. Этельвулф был назначен консулом. Высочайший пост Римской республики, ради которого бедняга Цицерон напрасно выворачивался наизнанку, был отдан, как семечки, этому темному германскому вождю, а маленький Альфред стал крестным сыном папы римского.
Учитывая такое отношение, неудивительно, что эта поездка в Рим слегка ударила Этельвулфу в голову. Отец и сын пробыли там целый год, проживая в Schola Saxonum — скоплении саксонского типа домиков напротив собора Св. Петра, предназначенных для религиозных туристов из Англии, — и тратя еще больше валютных запасов своей страны на украшение римских храмов. Спустя два года, когда Альфреду было семь, они приехали снова, совершив второе паломничество.
Не так давно я повез в Рим свою дочь, и мы прошли вокруг Колизея, который и сегодня, наверное, выглядит почти так же, как во времена Альфреда. Я смотрел вверх на серебристые стрелки дождя на фоне его темных, закопченных арок и думал о том, что по сравнению с фотографиями он выглядит намного более жутким и огромным. Представляете, как это подействовало на неокрепший ум юноши — вся эта громада римской архитектуры. Ведь весь саксонский Саутгемптон — самый большой центр торговли за пределами Лондона — мог вполне поместиться в термах Каракаллы.
Конечно, большая часть Рима была разрушена, как и римский Лондон. Но папа Лев, крестный отец маленького Альфи, впечатляет тем, что он решил так возвести христианские постройки, чтобы они соперничали с реликвиями язычников. Он построил массивные стены вокруг Ватикана и то, что когда-то было мавзолеем Адриана (теперь Замок Святого Ангела). В наиболее впечатлительном детском возрасте Альфред Великий стал свидетелем перестройки города и понял что-то такое, что в Англии уже почти забыли — саму идею города.
Это была идея, которую викинги яростно отвергали. Им были неинтересны города — им было интересно их жечь.
В 860 году они разграбили Винчестер, столицу Уэссекса, и Альфред мужал в почти непрестанной борьбе с варварами. Его отец умер в 858-м, а затем один за другим продолжали умирать его старшие братья: никто из них не дожил до тридцати. В 871 году двадцатитрехлетний Альфред принял корону — в очень сложной обстановке. На викингов не было управы, и в 872 году часть великой армии варваров решила вновь заняться разорением Лондона, насилуя и грабя всех, кто еще там ошивался. Вроде бы вождь викингов Хальфдан даже повелел отчеканить в Лондоне свою монету — просто так, чтобы показать, кто здесь хозяин.
Альфред был вынужден платить денежную дань за свою землю (что само по себе не стыдно — такая стратегия используется до сих пор, с переменным успехом, против Талибана) и постепенно оказался загнанным в болотистую пустыню Сомерсета, беглец в собственной стране. Именно там он сжег хлеба в очаге простой крестьянки и, говоря словами книги «1066 и все такое» (1066 and All That), стал Альфредом Великим. Там же, по легенде, он и его слуга переодевались в бродячих певцов, чтобы следить за лагерем датчан.
Альфред истово веровал — с почти неприличным, по сегодняшним меркам, рвением, — как через столетия после него верили в викторианской средней школе, с ее духом воинствующего христианства — твердой верой не просто в Бога, а в то, что душу можно научить преодолевать несовершенство тела. Когда он повзрослел, его стали донимать сексуальные позывы, и он буквально молил, чтобы его отвлекла болезнь. Господь вознаградил его таким здоровенным геморроем, что после одной особенно мучительной охоты в Корнуолле он остановился в каком-то монастыре, чтобы вымолить себе другую болезнь.
Затем он начал мучиться странными болями в животе, которыми страдал до конца жизни (сейчас считается, что у него была болезнь Крона). Позже, когда Альфред уже полагал себя одним из мировых лидеров типа сегодняшних G-20, он писал патриарху Иерусалимскому Илье, испрашивая совета у этого непререкаемого научного авторитета по поводу своих кишечных горестей. Илья послал ему набор отвратительных средств, включая скамоний от запоров, гутамон от колик, нард от поноса, трагакант от плохих мокрот, нефть для умягчения внутренностей, которую следовало принимать, не смешивая ни с чем, и «белый камень» от всех неизвестных болезней.
Неизвестно, когда Альфред начал и начал ли вообще пить нефть для лечения желудка, но большинство современных докторов согласны, что если он выжил после лекарств патриарха, то мог пережить все что угодно. Победив свои внутренности и, наверное, постреливая выхлопами нефти «премиум» из заднего места, Альфред, рыча, вышел из болот. Он организовал саксонцев в «фирд», или постоянную армию, с системой ротации, чтобы каждый воин имел время для работы в поле. Он сменил сам подход к обороне, превратив почти тридцать городов в укрепленные двойными стенами «бурги». В 878 году саксонцы схватились с датчанами в решающей битве при Эдингтоне.
Армии сошлись, как гоплиты, сначала бросая свои копья длиной от 1,8 до 2,4 метра. Затем началось главное дело: колышущаяся, ревущая схватка щит на щит, и, если вы увидите сохранившиеся саксонские колющие мечи — тонкие, опасные сиксы и скарамаксы, — вы поймете, почему викинги не испытали ни малейшего удовольствия от знакомства с ними. Гудрум по прозвищу Викинг был побежден и согласился, не вполне искренно, окреститься, а Альфред выступил его гордым крестным отцом.
