Во всеобщем хаосе король Людовик оказался разделенным со своими людьми. Он так сильно страдал от дизентерии, что ему даже пришлось прорезать дыру в штанах. Небольшая группа приближенных сделала попытку доставить короля в безопасное место, и они укрылись в маленькой деревушке. Именно там могущественный суверен Франции был взят в плен, когда лежал полумертвым в жалкой хижине. Его отважная попытка завоевать Египет окончилась неудачей.
Ошибочные действия Людовика IX в Мансуре — главным образом его неспособность извлечь уроки из ошибок Пятого крестового похода — теперь усугубились его пленением. Никогда раньше король латинского Запада не попадал в плен во время Крестового похода. Эта не имевшая аналогов в истории катастрофа поставила самого Людовика и жалкие остатки его армии в крайне уязвимое положение. Схваченные противником, не имея шанса обговорить условия капитуляции, франки были отданы на милость ислама. Наслаждаясь триумфом, мусульманский очевидец писал: «Подсчитали число пленных, их оказалось более 20 000, тех, кто был убит или утонул, насчитывалось 7000. Я видел мертвых, они покрывали лик земли в избытке. <…> Такого великого дня мусульмане еще не знали, и не слышали о подобном».
Пленных поместили в лагеря по всей дельте, рассортировав по рангам. Согласно арабскому свидетельству, Тураншах приказал простых людей обезглавить и поручил одному из своих помощников, которого привез из Ирака, проследить за казнью. Работа велась методично — по 300 казненных за ночь. Остальным франкам предложили выбор — переход в ислам или смерть — и высшую знать, таких как Жан де Жуанвиль, оставили в живых из-за их экономической ценности — как заложников. Жуанвиль предположил, что Людовику пригрозили пыткой, продемонстрировав деревянные тиски с зубьями, которыми ломали ноги жертве, но об этом больше нигде не упоминается. Несмотря на болезнь и унизительные обстоятельства пленения, монарх сохранил свое достоинство.[387]
На самом деле положение Людовика улучшилось благодаря все более возрастающей неуверенности в своих силах Тураншаха. После своего прибытия в Мансуру наследник Айюбидов отдавал явное предпочтение своим собственным воинам и командирам, восстановив против себя высших чинов египетской армии, в том числе командира мамлюков Актая. Желая заключить сделку, которая укрепит его власть в Нильском регионе, Тураншах согласился на переговоры, и в конце апреля условия были урегулированы. Было объявлено перемирие на десять лет. Французский король освобождался в обмен на немедленную сдачу Дамьетты. За 12 тысяч крестоносцев, находившихся в плену, был затребован выкуп в размере 800 тысяч золотых безантов (или 400 тысяч турских ливров).
В начале мая, однако, неожиданно создалось впечатление, что даже выполнение этих тяжелых условий может не принести христианам свободу. Переворот в стане Айюбидов, которого так долго ждал Людовик у Мансуры, наконец произошел. 2 мая Тураншах был убит Актаем и порочным молодым мамлюком по имени Бейбарс. В последовавшей борьбе за власть сначала главой Египта Айюбидов стала Шаджар аль-Дурр. В действительности же начался грандиозный сейсмический сдвиг, который привел к постепенному, но неизбежному подъему мамлюков.
Несмотря на династические беспорядки, повторное вступление во владение Дамьеттой мусульманами прошло, как и было запланировано, и 6 мая 1250 года Людовик получил свободу. Он сразу начал собирать деньги, чтобы заплатить половину выкупа — 200 тысяч турских ливров. Из них 177 тысяч турских ливров были взяты из королевского военного бюджета, а оставшаяся часть — у тамплиеров. Потребовалось два дня, чтобы посчитать и взвесить эту сумму. 8 мая Людовик отплыл в Палестину со своими приближенными, среди которых были два его уцелевших брата — Альфонс де Пуатье и Карл Анжуйский, а также Жан де Жуанвиль. Пока большинство крестоносцев оставались в плену.
Надежды Людовика IX покорить Египет и выиграть войну за Святую землю не оправдались. Но во многих отношениях истинная и удивительная глубина крестоносного идеализма французского короля стала очевидной именно после этого унизительного поражения. В схожих обстоятельствах, опозоренные столь полной катастрофой, многие христианские монархи постарались бы скорее вернуться в Европу, забыв про Ближний Восток. Людовик поступил наоборот. Понимая, что его люди, вероятнее всего, будут гнить в мусульманском плену, если он не станет оказывать давление на египетский режим по их освобождению, король предпочел остаться в Палестине еще на четыре года.
В этот раз Людовик выступил в роли сюзерена Утремера и к 1252 году обеспечил освобождение своих воинов. Работая неустанно, он приступил к усилению береговых укреплений Иерусалимского королевства. Были восстановлены оборонительные сооружения Акры, Яффы, Кесарии и Сидона. Он также оставил в Акре постоянный гарнизон из 100 франкских рыцарей, которым французская корона платила примерно 4 тысячи турских ливров в год.
Лидеры крестоносцев от Ричарда Львиное Сердце до Фридриха II всегда были склонны выставлять напоказ свои успехи. Людовик же выказал необычайную готовность взять на себя всю ответственность за египетские неудачи. Королевские сторонники сделали все возможное, чтобы переложить вину на Роберта д’Артуа, подчеркивая, что его совет привел к маршу в Мансуру осенью 1249 года, и критикуя его безрассудную инициативу 8 февраля 1250 года. Но в письме, написанном в августе 1250 года, Людовик восхвалил храбрость Роберта, назвал его «почтенной памяти нашим дорогим и прославленным братом» и выразил надежду и веру, что он будет причислен к сонму мучеников. В этом же документе король объяснил неудачу Крестового похода и его собственное пленение Божественным наказанием за грехи.[388]
Только в апреле 1254 года Людовик отправился обратно в Европу. Его мать Бланш умерла двумя годами ранее, и в королевстве Капетингов не было порядка и стабильности. Король вернулся со Святой земли другим человеком. Вся его последующая жизнь была отмечена набожностью, благочестием и аскетизмом. Он носил власяницу, ел очень мало и только самую простую пищу и постоянно молился. В какой-то момент он даже обдумывал возможность отречься от престола и уйти в монастырь. Он также лелеял мысль о новом Крестовом походе, возможно чтобы получить отпущение грехов.
Египетская экспедиция изменила жизнь короля Людовика, однако события на Ниле также имели более широкое влияние на латинскую Европу. Крестовый поход 1250 года был тщательно спланирован, имел хорошее финансирование и снабжение; его армии возглавлялись человеком, которого можно было назвать образцом христианского монарха. И все же он потерпел сокрушительное поражение. По прошествии полутора веков почти непрерывных неудач в войне за Святую землю последний провал вызвал отчаяние и сомнения на Западе. Некоторые даже отвернулись от христианской веры. Во второй половине XIII века, когда сила Утремера постепенно угасала и на левантийской сцене появились новые, казавшиеся неуязвимыми враги, шансы организовать новый Крестовый поход на Восток казались минимальными.
Часть пятая
ПОБЕДА НА ВОСТОКЕ
В течение более чем полувека после смерти Саладина в 1193 году члены династии Айюбидов господствовали над ближневосточным исламским миром. Саладин принес поражение франкам-христианам Леванта, вернул исламу Иерусалим и сдержал Третий крестовый поход Ричарда Львиное Сердце. Но позднее, погрязнув в мелких склоках, Айюбиды выказали желание жить в относительном мире с оставшимися государствами крестоносцев. А поскольку и мусульмане, и христиане были заинтересованы в поддержании взаимовыгодных торговых связей, все чаще стали применяться переговоры, компромиссы и перемирие. Исламские правители Дамаска, Каира и Алеппо все еще считали себя поборниками джихада, но их борьба теперь была обращена внутрь, состояла в духовном очищении и религиозном попечительстве. Вместо внешних вооруженных форм джихада, выражавшихся в ведении священной войны, правители Айюбидов в основном стремились ограничить конфликты, понимая, что открытая агрессия может спровоцировать опасное и разрушительное вмешательство Запада — очередной Крестовый поход.
Этот более или менее уравновешенный modus vivendi был нарушен, когда на Востоке появились две новые суперсилы — мамлюки и монголы. Обе имели устрашающую военную мощь — ничего подобного в эпоху Крестовых походов не было, и их монументальное столкновение изменило судьбу Святой земли и историю Крестовых походов. Попав в тень этих двух гигантских монстров, латинский Утремер стал третьим, зачастую второстепенным претендентом в борьбе за господство на Востоке.
