Как ни странно, обе стороны смотрели на ситуацию довольно оптимистично, хотя основания для беспокойства имелись и у русских, и у немцев. Кнобельсдорф и Хауссер готовились продолжить наступление на Прохоровку, а Ватутин собирался встретить их контрударом. Он отдал приказ Катукову прочно удерживать фронт, но одновременно собрать силы для контрудара. Главной задачей Катукова становилось не допустить участия дивизии «Гроссдойчланд» в наступлении.
Однако оснований для оптимизма у Ватутина было больше, чем у Манштейна. Немцы располагали в качестве резерва только XXIV танковым корпусом, тогда как в распоряжении Ставки Верховного командования находился целый Степной фронт. Именно оттуда 9 июля началось выдвижение 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова в район Прохоровки. При этом Ватутин на всякий случай еще больше усилил ее.
11 июля наступление немцев на южном фасе Курской дуги свелось фактически к продвижению одной только дивизии «Лейб-штандарт» на Прохоровку. Ни «Дас Райх», ни «Тотенкопф» в этот день успеха не добились. Да и «Лейбштандарт» лишь медленно теснил 9-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию, но прорвать ее фронт не сумел. В общем, наступление и на южном фасе находилось уже, что называется, на последнем издыхании. Фронт наступления сузился до полосы одной дивизии. Тем не менее в историографии дивизий СС можно встретить фразы типа: «11 июля «Тотенкопф» и ее две братские дивизии из войск СС смели остатки советского сопротивления». Как видите, врать умеют все.
Но Манштейн решил совершить-таки последнюю попытку. II танковый корпус СС должен был попытаться прорваться к Прохоровке, III танковый корпус при поддержке дивизии «Дас Райх» должен был поддержать его ударом с юга, a XLVIII танковый корпус получил приказ форсировать реку Псел к югу от Обояни.
Смысл решения Ватутина нанести удар в лоб ударной группировке немцев понять очень сложно, ведь встречные танковые бои 6 июля на северном фасе и 8 июля на южном фасе завершились плачевно для нас. Впрочем, имеется одно простое объяснение: этого требовал Сталин. Однако Ватутин и Ротмистров могли бы повнимательнее оценить и рассмотреть ситуацию. Проблемы противника с прорывом глубоко эшелонированной советской обороны быстро нарастали, и, как мы уже отмечали, южный фланг группировки был откровенно слаб. Армия Ротмистрова смяла бы XI корпус Рауса в считанные часы, после чего могла выйти в тыл корпусам Кнобельсдорфа и Хауссера. Это был бы классический блицкриг — удар по слабому месту и окружение. Вряд ли это привело бы к уничтожению всей немецкой 4-й танковой армии, но уже ни о каком наступлении после этого генерал Гот не мог бы и мечтать. Однако Ватутин с Ротмистровым выбрали самый неудачный вариант действий, позволив немецким танкам в полном блеске продемонстрировать свои достоинства в обороне. Впрочем, Ватутина не раз упрекали в том, что он ставит задачи войскам, не пытаясь оценить их реальные возможности.
В контрударе должны были участвовать дивизии 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий, в составе которых имелось около 850 исправных танков и самоходок. Сосредоточив около 60 танков на километр фронта (розовая мечта творцов теории глубокой операции), советское командование рассчитывало стальным катком просто смять все на своем пути.
Самое скверное, что немцы по данным авиаразведки прекрасно знали о сосредоточении советских войск и готовились встретить контратаку. Но отражать удар танковой армии предстояло всего лишь одной дивизии «Лейбштандарт», то есть ни о каких полутора тысячах танков речи идти не могло. В составе дивизии к этому времени осталось менее сотни танков. Однако немцы умело развернули свои силы, перебросили на танкоопасное направление между совхозом «Октябрьский» и высотой 252,2 самоходные орудия и приготовились к отражению атаки.
Артподготовка началась в 08.00, причем огонь велся вслепую, эффективность подготовки оказалась очень низкой. Через полчаса танкисты Ротмистрова двинулись вперед. Справа наступал 18-й танковый корпус, выстроенный в три эшелона, а левее — 29-й танковый корпус. Их поддерживали несколько батарей самоходной артиллерии. Генерал Ротмистров очень красочно описал эту атаку, повествуя о том, как его танки «буквально пронзили боевой порядок противника». В результате чего «его «Тигры»… успешно поражались советскими танками Т-34 и даже Т-70 с коротких дистанций». Жаль, что эти мемуары вышли в 1984 году, иначе этой фантазии можно было бы найти простое объяснение. Ротмистров чуточку переиграл в компьютерную игру «Панцер-генерал», где можно видеть такие же потрясающие картины, только с американским уклоном. Грозные М-3 «Стюарт» лихо жгут беспомощные «Королевские тигры»…
В действительности все обстояло иначе. Развернутые на гребнях холмов немецкие танки хладнокровно жгли советские танки. Вам это ничего не напоминает? Правильно, мы уже писали об этом. Бездарные и беспомощные попытки англичан атаковать корпус Роммеля во время сражения у Газалы. Точно так же там горела одна танковая бригада за другой.
Ценой чудовищных потерь нашим войскам удалось ворваться в совхоз «Октябрьский» и выбить оттуда эсэсовцев. Хотя бы в этом наша атака оказалась эффективнее английской, которая вообще ничего не принесла. Но чего это стоило… Например, 25-я танковая бригада потеряла 55 танков из 69.
В последнее время стало модным отрицать подвиги бойцов Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Во многом это происходит благодаря запредельной глупости и слоновьей неуклюжести пропаганды главпуровского розлива, которая сначала изобретает фантастические подвиги в стиле казака Козьмы Крючкова, который семь австрияков на одну пику насадил, а потом насмерть стоит, защищая подобный бред. Вплоть до обвинений в «распространении заведомо ложных измышлений», что не так давно грозило более чем серьезными сроками. Например, ставятся под сомнение танковые тараны в ходе Курской битвы. Ну что ж, обратимся к заведомо пристрастному свидетелю, у которого не было никаких оснований восхищаться действиями бойцов Красной Армии. Перед вами запись рассказа Михаэля Виттмана о событиях 12 июля:
«Большая группа русских танков продолжала на высокой скорости идти навстречу взводу Виттмана. Он сразу приказал Воллю:
— Целься по головному танку, Бобби!
Волль навел пушку и выстрелил.
«Прямое попадание!» — закричал Меллер, который с места водителя увидел гибель очередного танка противника в свои смотровые приборы.
Они увидели, как снаряд с грохотом врезался в левый борт Т- 34. Однако вражеская машина еще немного прокатилась дальше и лишь потом взорвалась с ужасным грохотом. Виттман приказал водителю подать танк немного вперед, чтобы было лучше целиться. Как только танк остановился, Волль снова выстрелил и уничтожил еще один русский танк прежде, чем тот сам успел выстрелить…
«Внимание, они прямо перед нами!» — закричал Виттман по радио своему взводу. К «Тигру», который находился слева от Виттмана, мчался горящий Т-34. Виттман опасался, что водитель этой машины намерен совершить самоубийство и протаранить танк Летцша, после чего русские наверняка вознесутся на небеса, но при этом захватят с собой Летцша и его экипаж.
«Черт, черт! — завопил Летцш. — Водитель! Вперед, или они протаранят нас и подожгут!»
Водитель «Тигра» Летцш бросил танк вперед, пытаясь уклониться от горящей вражеской машины. Наводчик в это время тщательно прицелился и выстрелил по движущейся цели с дистанции всего 80 метров. Снаряд ударил в башню Т-34 и с визгом срикошетировал в небо! Экипаж Летцша ждал, что русский танк взорвется в любой момент, но этот клубок пламени продолжал нестись вперед. Времени выстрелить второй раз наводчик «Тигра» не получил. Т-34 подлетел вплотную и протаранил «Тигр», прежде чем Летцш успел приказать водителю отвернуть. Пламя с горящей русской машины быстро охватило «Тигр». Половина немецкого экипажа запаниковала и попыталась выскочить из танка».
Вот вам свидетельство непосредственного участника событий. Может быть, Виттман рассказывал о таране, который совершил экипаж командира 2-го батальона 181-й танковой бригады капитана Скрипкина? Да, танковый таран был явлением исключительным, однако и такие случаи имели место быть. Поэтому нельзя считать, что вопрос о событиях 12 июля окончательно закрыт.
Единственный относительный успех наметился было на правом фланге, где атаковала 181-я танковая бригада. Ей удалось смять разведывательный батальон дивизии «Лейбштандарт», однако командир дивизии бригадефюрер Виш оперативно перебросил на этот участок свой скудный резерв, и атака была остановлена. Хуже того, занимавшая позиции левее танковая дивизия СС «Тотенкопф» перешла в наступление и начала теснить 52-ю гвардейскую стрелковую дивизию. На левом фланге Ротмистрова начала движение вперед дивизия «Дас Райх». К 17.00 все завершилось. 5-я гвардейская танковая армия продвинулась на пару километров, потеряв при этом 340 танков и 17 самоходных установок.
