Теперь надо было продолжить дело колонизации, поскольку демографическая ситуация привела к экономической и продовольственной катастрофе. К концу 1944 г. из южных и центральных областей России было переселено около 65 тыс. человек. Новые, «хорошие» крымчане создавались за счет очередной русской колонизации. Тогда были заселены русскими крестьянами бывшие татарские районы вокруг Алушты, Ялты, Судака, Бахчисарая, Севастополя, Старого Крыма, Белогорска, районы традиционного разведения эфирно-масличных культур, табака, виноградарства и садоводства, отраслей, совершенно непривычных для большинства русских мигрантов (здесь мы следуем за В. Степановым, «Тюркские народы Крыма», Москва, 2003).
Крым, хорошо или плохо, — это явно не центральные области России. Полученные от государства кредиты были быстро исчерпаны, продуктивный скот попросту съеден, и наступили для переселенцев голодные времена. Многие из них пытались вернуться, но это противоречило политике советского государства. Посему переселенцы продолжали прибывать в Крым до середины 50-х гг. За два послевоенных года в сельское хозяйство полуострова было вложено столько средств, сколько за все три довоенные пятилетки. Переселялись целыми колхозами, с инвентарем и постройками, на льготные условия. Но приспосабливались к новой среде обитания люди плохо. Дефицит трудовых ресурсов так и не был компенсирован вплоть до начала 1960-х гг. Идею скорейшего заселения Крыма русскими до конца реализовать не удалось.
В результате многие специфические отрасли сельского хозяйства Крыма (горно-долинное садоводство, виноградарство, табаководство, эфирно-масличные культуры) не только не возродились, но и продолжили приходить в упадок из-за неумения и нежелания переселенцев овладеть новым для них делом. Те же, кто умел, — татары, греки, армяне — осваивали уже Среднюю Азию. Характерно, что даже зерноводство и картофелеводство для мигрантов тоже оказались не по силам — другие природа, климат, необходимость орошения. В послевоенные годы под посевами оказалось существенно меньше площадей, чем раньше. Многие земли так и не освоены до сих пор.
19 февраля 1954 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР (а 26 апреля — закон Верховного Совета) о передаче Крымской области в УССР, что обосновывалось экономическими и хозяйственными причинами. Впоследствии это стало многими восприниматься как личный «подарок» Хрущева Украине или же как его подарок по случаю 300-летия Воссоединения (которое тогда же отмечалось). Однако заметим, что в начале 1954 г. (и года не прошло после смерти Сталина) Хрущев еще не занимал тех позиций, чтобы по своей воле («волюнтаризма») чего-то кому-то дарить в таких масштабах. Он был одним из девяти членов президиума ЦК КПСС, а с сентября 1953 г. — первым секретарем ЦК. Были еще Маленков, Ворошилов, Молотов, которые вполне могли и осадить зарвавшегося новоиспеченного лидера. Только с 1957 г. и разгрома «антипартийной группы» Хрущева можно считать вождем, который мог себе позволить такие жесты. Посему, вспомнив описанные выше крымские реалии, мы можем понять, что «научное размещение продуктивных сил», «единый народнохозяйственный комплекс» и экономическая целесообразность играли вполне даже опережающую роль. Управлять Крымом проще из Киева, а не из Москвы, а бессмысленность такой передачи, которая была бы тогда «вредна интересам» Москвы, и говорить глупо. Существовало централизованное управление народным хозяйством, где функции распределялись независимо от «национальных интересов». Из Киева решить проблему разрухи в Крыму было легче. Если уж крымская проблема совпала с юбилеем Воссоединения, мог быть в этом и какой-то идеологический подтекст. Но в указах и законах о «передаче» они никак не фигурируют. Хотя почему бы и нет? Может, сделали бы это год спустя или за год до того, а так — повод, который можно использовать в пропагандистских целях. Но о «вредном и бессмысленном подарке» говорить, видимо, не стоит. Почему никто не вспоминает передачу Молдавской АССР из состава Украины к Молдавии, хотя большинство населения Приднестровья составляли украинцы? Та же советская логика — чтобы народнохозяйственный комплекс аграрной Молдавии укрепился более промышленным регионом, пока она врастет в советский экономический организм. Что-то Украина не заявляет претензий на этот «подарок молдаванам». Или «сталинские подарки» более правильные, чем «хрущевские»? Как, например, Шахтинский округ, переданный РСФСР в 1925 году? Или территории, заселенные украинцами и считавшиеся «Западной Украиной», но переданные Белоруссии в 1939 г.? Или этнически украинские районы Курской и Воронежской областей, после революции оставленные в РСФСР, хотя границы проводились по «национальному принципу»? Если уж делить, — так делить. Как в известной старой комедии «Закон есть закон»: «все итальянское должно находиться в Италии, а все французское — во Франции».
1992-й год снова дал Крыму автономию, в составе Украины (о чем, собственно, уже шла речь в 1918 году), — не этническую, а территориальную. Право на некую этническую автономию имеют крымские татары, являющиеся коренным народом и имеющие традицию государственности на этих землях, но они не составляют большинство населения, представленное более поздними мигрантами. Караимы и крымчаки (как еще два коренных народа Крыма) слишком немногочисленны, чтобы играть заметную роль в политическом процессе региона. Автономия была компромиссом между статусом обычной области и реализацией лозунгов отделения. Породило это конституционный парадокс, поскольку Украина — унитарное государство, что, по идее, наличия автономий совсем не предусматривает.
Раздел военно-морского Черноморского флота СССР породил проблему базирования уже Черноморского флота Российской Федерации на украинской территории, правила чего были оговорены (но не до конца) в базовом соглашении Украины и России от 1997 года. Это соглашение противоречит постулированному в Конституции Украины внеблоковому статусу, — ведь это делает странным наличие в стране иностранных военных баз. Условия этого соглашения, во многом двусмысленные, так и не были доведены до логического завершения, поскольку дешевый российский газ делал чрезмерный интерес к Севастополю для украинских властей времен Кучмы «излишним», а России это не было выгодно, поскольку позволяло военно-политическое присутствие де-факто сделать более существенным, чем де-юре. По этой же причине субаренда флотских территорий и помещений превратилась в выгодный теневой бизнес, а владельцы незаконно возведенных особняков на берегу моря упорно сопротивляются инвентаризации имущества флота. Всякая такая попытка расценивается как нарушение Украиной «базовых договоренностей». Мысли о том, как сильно зависит экономика Севастополя от денег за аренду военно-морской базы и рабочих мест для местных жителей, — морально устаревшие, поскольку мировые цены за подобную аренду в десять раз больше, и любой другой флот на том же месте этот самый Севастополь озолотил бы. С другой стороны, милитаризация города и окружающего региона выводит из индустрии туризма и отдыха огромные территории, приносившие бы в виду известной специализации экономики Крыма тоже гораздо большие деньги. День, когда российский флот покинет Крым, станет самым важным сигналом о том, что украинское государство наконец-то стало считать свои деньги и рассчитывать возможности, к вящей пользе своих граждан и бюджета, не говоря уже о таком банальном вопросе, как стабильность и предсказуемость ситуации на полуострове.
Народные пределы
Карты из «Географических атласов для учителей средней школы» 1954 и 1981 гг.
Ну, что ни говорите, карты — вещь поучительная. Видно, что ракурс сменился — в 1954 на фоне Европы, в 1981 — на фоне СССР. На 1954 г. мы наблюдаем полное смешение украинцев и русских, что в УССР, что в РСФСР. Понять, почему границы союзных республик проведены именно так, крайне сложно. К 1981 г. все упростилось. Символические «анклавы» русских в УССР и украинцев в РСФСР сохранились, однако носят уже не «ковровый», а «точечный» характер. При этом, заметим, доля русских по переписям в том же Донбассе не сокращалась. Значит, надо было сменить критерии «раскраски»: республики устоялись, утряслись… Приятно, что после 1954 г. в Украине появились «мелкие национальности», например, греки в Приазовье, да и болгары… В 1954 г. еще не было уверенности, какие «малые народы» имеет смысл отмечать на карте — вдруг их завтра «того»?… Снег убирать… Самое смешное, что в Крыму после его передачи УССР ареалы «русско-украинский» и «чисто русский» поменялись местами, — вряд ли население поменялось местами: в чем резон? Будем искать логику…
