Лишь только в 80-е годы он начал несколько оправляться. Была построена новая каменная церковь во имя Александра Невского, отремонтированы Николаевская и Свято-Троицкая церкви и Римско-католический собор, проложены на нескольких главных улицах и базарной площади тротуары.
Как выглядел Мстиславль во второй половине 19 века?
С.М. Дубнов в своих мемуарах (15) пишет:
"Из всех городов Могилёвской губернии Мстиславль- самый красивый и уютный. Расположенный на плоскогории среди сосновых и берёзовых лесов, он представлял собой тип тихого провинциального города, который в девятнадцатом веке имел, вероятно, такой же вид, как в восемнадцатом. Красивое каре вокруг старого городского сада, было окаймлено с трёх сторон православными церквами с зелёными и синими куполами. Православный собор с примыкающими зданиями духовной семинарии и квартирами священников представлял собой целый церковный городок, обведённый высокой каменной оградой с красивыми часовнями на углах. Неподалеку, на Шулефе, поднималось здание большой кагальной синагоги, окружённое свитой малых молитвенных домов, а дальше высился над крутым обрывом старый польский костёл с густым садом. Вся эта часть города окаймлялась холмами и высокими насыпями времён шведской войны, которые зеленели на вершинах огородами русских мещан. На окраинах города река Вихра, с передвижным мостом (паромом), извивалась среди густых лесов, широких лугов и полей, соединявших город с близкими деревнями. Среди построек 19 века выделяется церковь Александра Невского, которая возвышается в центральной части над всеми строениям города. Здание церкви со всех сторон отделено от домов широкими улицам.
С одной стороны располагается большая бульварная площадь, а с другой — городской рынок.
Но при всей своей провинциальной красоте Мстиславль оставался "захолустным городом, затерянным среди белорусских полей, сосновых и березовых рощ. Во второй половине 19-го века, в эпоху освобождения крестьян, это был типичный сонный городок западной окраины, с не- мощенными улицами, дощатыми тротуарами, вросшими в землю домишками и бесконечными заборами, из-за которых протяжно и отчаянно лаяли в глухие ночи взъерошенные собаки. Зеленый четырехугольник городского бульвара окружен был домами местной "знати" — чиновничества и зажиточного купечества — с крылечками, цветными ставнями, палисадниками. Дальше тянулся еврейский квартал, шумный, грязный, с невысыхающими лужами, в которых воробьями копошилась оборванная, босоногая детвора. В приземистых домишках ютились мелкие лавочники, ремесленники, извозчики. Узкие, кривые улицы вели к предместьям, населенным русским убогим людом; здесь тянулись огороды, пахло деревенским дымком, мычали коровы. Узкой лентой вилась мутноватая речка Вихра. На ее топких, поросших тростником берегах буйно резвилась отчаянная, беспризорная детвора окраины; налетали сюда стайками в редкие свободные часы и маленькие обитатели еврейского квартала, узники душного хедера." (18)
А вот как описывает город в дни подготовки к празднованию семисотлетия со дня основания Мстиславля русский писатель Ф. Сологуб (Тетерников Фёдор Кузьмич) в сатирической повести "В толпе":
"Древний и славный город Мстиславль справлял семисотлетие со дня своего основания… В городе не мощёном, пыльном, грязном и тёмном- в городе, где было много уличных скверных мальчишек и мало школ, — в городе, где бедные женщины, случалось, рожали на улицах, — в городе, где ломали старые стены знаменитой в истории крепости, чтобы добыть кирпича на постройку новых домов, — где по ночам на людных улицах бушевали хулиганы, а на окраинах беспрепятственно обворовывались жилища обывателей под громкие звуки трещоток в руках дремотных ночных сторожей, — в этом полудиком городе для съехавшихся ото всюду почётных гостей и властей устраивались торжества и пиршества, никому не нужные, и щедро тратили на эту пустую и глупую затею деньги, которых не хватало на школы и больницы. И для простых людей готовились увеселения на городском выгоне, в местности, именуемой почему-то Опалихой. Строились балаганы, — один для народной драмы, другой для феерии, третий для цирка, — ставились американские горы, качели, мачты для лазания на приз. Для раздачи народу изготовили подарки. Предполагали давать каждому кружку с городским гербом и узелок: платок с видом Мстиславля, и в нём пряники да орехи. И таких кружек да платков с пряниками и орехами наготовили много тысяч. Заготовляли заблаговременно, — а потому пряники стали ко дню праздника чёрствые, а орехи — гнилые. Несколько дней продолжалось празднование в городе. Веяли флаги на домах. Служили молебствия. Сделали парад войскам. Потом смотр пожарной команде. На торговой площади был базар, весёлый и шумный."
Не знаю, насколько исторически правдивы события, описываемые в повести, когда толпа в стремлении побыстрее получить обещанные подарки и бесплатную водку, сметает всё на своём пути к цели, разрастается, захлёстывает и губит героев. Скорее всего, это отклик на события на Ходынке. Но описание небольшого российского провинциального города второй половины девятнадцатого века, по-моему, очень красочно и достоверно. И верится, что таким мог быть и Мстиславль. Удивительно, что в рассказе совершенно обойдена еврейская тема. Без евреев, которые составляли почти половину населения города, такие крупные события состояться не могли.
4.5 При Александре Третьем
Во все времена евреи Мстиславля подвергались унижениям и притеснениям. Продолжалось эта политика и в конце 19 века, особенно в годы царствования Александра Третьего (1881–1894 гг.). Это был период враждебного отношения власти к евреям, период особых анти-еврейских законов, внедряемых при неограниченной власти губернаторов и полиции. Лето 1890 года было особенно зловещим в российской реакции. Были упразднены последние реформы Александра Второго в области местного самоуправления, в городах и деревнях была усилена полицейская власть, страна управлялась чрезвычайными законами, которые давали губернаторам неограниченную власть над " подданными". Этой властью они воспользовались, прежде всего, для издевательства над евреями.
Как будто по указанию свыше, они стали издавать циркуляры о том, что евреи в черте оседлости держат себя дерзко и вызывающе по отношению к христианам, не кланяются русским чиновникам на улице и не проявляют должного почтения к начальству. Специальный циркуляр по этому поводу был разослан и Могилевским губернатором Дембовицким уездным предводителям дворянства и полицейским исправникам. Копия циркуляра Дембовицкого была опубликована в Недельной хронике Восхода № 24 от 17.06.1891 г. В нём говорилось:
"При посещении уездных городов и местечек мною замечается всё более невежливое отношение молодого еврейского населения к старшим, не исключая и высших должностных лиц.
Присущая еврейству с одной стороны льстивость и низкопоклонство, с другой назойливость и кичливость, дошли в нынешнем молодом поколении до того, что при обращении с просьбой, евреи, низкопоклонничая по старому до унижения, при отсутствии нужды теперь стали грубы в своих приёмах до дикости, так что при встрече со старшими местными властями и даже высшими должностными лицами, вместо обычного, встречаемого у простолюдина даже за границей приветствия, провожают лишь назойливо-любопытным взглядом, в шапках, сидя на улицах и заглядывая пристально в лица проходящих и проезжающих, или с таким же приёмами обступая толпой на улице экипаж или идущего. Обращаясь к причинам этого нежелательного явления, нельзя не усмотреть, что оно имеет в основе своей только отсутствие домашних и общественных начал, сколь и известную долю распущенности, постепенно образовавшейся вследствие разнородных веяний и некоторых необычных событий, следовавших за 1861 годом, после того как коренным образом изменилось существо, значение и руководящее влияние на низший класс населения местной власти и поместного дворянства. Оставление в настоящее время без должного воздействия этой стороны жизни евреев может довести до постепенной одичалости общественных нравов и неуважения к властям. Поэтому прошу вас и подведомых чинов, не пропуская ни одного замеченного случая подобного направленного со стороны евреев обращения, лично и способами, которыми вам опытность укажет, постоянно, настоятельно и последовательно разъяснять как самим замеченным в том лицам, так и старикам и представителям евреев, имеющим на толпу влияние — совершенную необходимость и непременное требование, чтобы они заботились о домашнем и общественном воспитании молодого поколения в мягкости нравов, в обходительности, в правильном отношении к старшим по положению и возрасту."
