Мы, спустя 200 с лишним лет, легко узнаем в этих строках точную картину событий Великой французской революции: свержение монархии и провозглашение Республики, казнь королевской четы, якобинскую диктатуру, термидорианский переворот, Директорию, гражданскую войну, Империю Наполеона Бонапарта и последующую Реставрацию монархии Бурбонов.
Это одно из последних свидетельств графини д’Адемар о Сен-Жермене. Она была одной из тех аристократок, которых вымел с родины вихрь революционных событий. В 1822 году графиня умерла в Одессе, куда ее занесла судьба, как и отпрыска знатнейшей фамилии герцога Ришельё. На груди этой древней, иссохшей, как мумия, старушки, которая под конец жизни вместо дорогих шелков носила какие-то кацавейки и лохмотья и не покидала своей каморки несколько месяцев, при обмывании ее тела после кончины нашли засаленную рукопись, бумага которой от долгого ношения на теле стала как пергамент. К титульному листу дневника булавкой была приколота записка, начертанная собственной рукой графини 21 мая 1821 года: «Я виделась с Сен-Жерменом еще не раз, и каждая встреча сопровождалась обстоятельствами, которые повергали меня в крайнее удивление: в день убийства королевы (16 октября 1793 года); накануне 18 брюмера (9 ноября 1799 года); день спустя после кончины герцога Энгиенского (1804 год); в январе месяце 1813 года; и в канун убийства герцога Беррийского (1820 год)...»
В книге «У порога Нового Мира» — авторизованной биографии Елены Ивановны Рерих — есть такая запись: «Так называемый Сен-Жермен руководил революцией, чтобы посредством ее обновить умы, но и создать единение Европы. Вы знаете, какое направление приняла революция. Тогда создался план символизировать единение в одном человеке. Наполеон всецело найден Сен-Жерменом. Звезда, о которой он любил говорить, принесла ему неожиданные возможности. Правда, многие из Братства не верили, как можно войною вносить объединение, но Мы все должны были признать, что сама личность Наполеона, усиленная Камнем, символизировала в себе поглощение всех деталей». Так что появления Сен-Жермена в узловые моменты становления империи Наполеона, засвидетельствованные записями мадам д’Адемар, связаны с его задачей объединения Европы, возложенной им на Наполеона Бонапарта. Это позже, когда Наполеон нарушил завет не идти на Россию, он лишился помощи и советов Братства. Агрессивные захватнические устремления Наполеона, направленные на Россию, вошли в противоречие с законами эволюции. И тотчас же стрелка Высшей поддержки неумолимо сместилась в противоположную сторону: советы и наставления, как одержать победу теперь уже над Наполеоном, стал получать его русский противник — фельдмаршал Кутузов.
Интересно, что мемуары графини д’Адемар, как пишет Э. Тома, были изданы в 1836 году под редакцией барона Этьена Леона де Ламот-Лангон, который «мог изучать многочисленные документы, связанные с Сен-Жерменом, которые он мог найти в Париже». Исследователь пишет, что связанные с деятельностью Сен-Жермена «вещи были собраны в библиотеке полицейской префектуры, где целый зал был специально предназначен для бумаг и писем, относящихся к жизни Сен-Жермена. К несчастью, корреспонденция и рукописи были сожжены в 1871 году во время Коммуны». Этим, видимо, отчасти объясняется и трудность поисков достоверных свидетельств о жизни и миссии Сен-Жермена. Так, И. Купер-Оукли долгое время безуспешно разыскивала мемуары госпожи д’Адемар по книгохранилищам Европы. И только, как она пишет, «по счастливой случайности нам удалось узнать о том, что в Одессе в библиотеке г-жи Фадеевой, тети и друга г-жи Е. П. Блаватской, имеется искомый экземпляр». Интересно и другое пересечение: «Мадам Блаватская побывала [у семьи д’Адемар] в Шато-де-Адемар в 1884 году. Уважаемая графиня де Адемар, принадлежащая к одной из многочисленных аристократических фамилий, разоренных революцией, сейчас [начало XX века] живет в Америке, [касающиеся Сен-Жермена] документы хранятся в ее семейном архиве».
В заключение добавим, что книгу И. Купер-Оукли Елена Ивановна Рерих в письме от 6 ноября 1939 года назвала «очень интересной».
Глава 12
Кое-какие обобщения
Каждый день мы призываем на помощь
Принявшего прекрасный облик.
Ригведа, из гимна Индре
Что ж, человеческая склонность идти от частного к общему (хотя эзотерическая традиция, идущая еще со времен Платона, призывает делать как раз обратное — от высоких сфер спускаться к более низким) заставляет и нас попытаться сделать некоторые важные выводы и обобщения. Снова во главу угла становится великое и емкое слово «Миссия», с большой буквы. О Миссии Сен-Жермена Е. И. Рерих сказала: «Можете указать истинно ищущим душам, что Твердыня Великого Знания существует с незапамятных времен и стоит на бессменном дозоре эволюции человечества, наблюдая и направляя в спасительное русло течение мировых событий. Все Великие Учителя связаны с этой Обителью. Все Они Члены Ее. Многообразна деятельность этой Твердыни Знания и Света. История всех времен, всех народов хранит свидетельства этой помощи, сокрытой от гласности и обычно приходящей в поворотные пункты истории стран. Принятие или уклонение от нее неизменно сопровождались соответственным расцветом или падением страны.
Помощь эта в виде предупреждений или советов и целых Учений появлялась под самыми неожиданными и разнообразными аспектами. По истории красной нитью проходят эти предупреждения. За малыми исключениями, все подобные предупреждения оставались без внимания. Так, можно вспомнить, как шведский король Карл XII получил сильное предупреждение не начинать рокового похода против России, положившего конец развитию его государства. Со времени опубликования дневника графини д’Адемар, придворной дамы, состоявшей при злосчастной Марии-Антуанетте, стал широко известен факт предупреждения королевы путем писем и личного свидания, через посредство той же графини, о грозящей опасности стране, всему королевскому дому и многим друзьям их. И, неизменно, все эти предупреждения шли из одного источника, от графа Сен-Жермена, Члена Гималайской Общины. Но все спасительные предупреждения и советы его принимались за оскорбления и обман. Он подвергался преследованиям, и ему не раз грозила Бастилия. Трагические последствия этих отрицаний всем хорошо известны».[30]
Поговорим немного о предполагаемой деятельности Сен-Жермена в XIX и ХХ веках. Вспомним, что Сен-Жермен обещал Францу Грёфферу вернуться вновь в Европу через 85 лет. Э. Тома считает, что эта беседа состоялась в 1790 году. Мадам д’Адемар в 1788 (?) году граф говорил, что его не увидят во Франции, пока не сменят друг друга три последующих поколения. Сопоставив эти сроки, получим 1875 год. Именно тогда, 17 ноября 1875 года в Нью-Йорке Елена Петровна Блаватская и полковник Олкотт основали Международное Теософское общество.
Развивать дальше эту мысль нам представляется преждевременным, потому что иначе легко скатиться к домыслам и всевозможным «интригующим» и «будоражащим» версиям — их предостаточно в литературе о Сен-Жермене… Впрочем, теософская традиция, возможно, знает, что Сен-Жермен стоял у колыбели Международного Теософского общества наряду с двумя другими Великими Учителями, о роли которых в основании и деятельности Общества свидетельствуют непреложные факты (мы имеем в виду прежде всего письма Махатм к Синнетту, доказывающие непосредственное участие Учителей в становлении теософского движения. Факт «причастности» Учителя Ракоци, более известного как Сен-Жермен, к деятельности Блаватской (помимо того, что об этом упоминал в «Листах старого дневника» полковник Олкотт) отразился в картине американского художника Поля Кагана (Paul KAGAN), созданной, правда, гораздо позже — предположительно в 20 — 30-х гг. ХХ столетия. На этой картине все три Учителя в характерных одеждах изображены вместе с Е. П. Блаватской, сидящей на переднем плане. Фотография с этой картины была предоставлена обществом «Храм Человечества» для сборника «New World Utopies. The photographic history of the Search for Comunity», представляющего американские религиозные общины и общества конца XIX — начала ХХ века. Книга была передана директором Музея Н. К. Рериха в Нью-Йорке Дэниэлем Энтином в дар Российскому Теософскому обществу, репродукция картины передана нам для этой публикации.
Картина П. Кагана являет собой, по выражению председателя Российского Теософского общества, «свидетельство традиционного отношения к Е. П. Блаватской и Великим Учителям», которые представлены на ней в своих привычных образах, то есть так, как их принято изображать в теософской традиции. При первом взгляде на картину поражает тот факт, что Сен-Жермен изображен на ней в том же костюме и той же позе, что и князь Трансильвании Ференц Ракоци II на своем парадном портрете. Таким образом, это, на наш взгляд, самое красноречивое подтверждение того факта, что для теософов Ференц Ракоци II и граф Сен-Жермен являются одной Индивидуальностью.
