Сомнение оказалось основательным, и очень немногие разделяли надежды лицейского преподавателя А. П. Куницына, статья которого «О конституции» воспевала государя-победителя, что дает «свободную конституцию народу, им побежденному». Куницын верил, что «времена варварства миновали, настали веки образования» и что следствием этого станет российская конституция. Аракчеевские времена были неблагоприятны для тех, кого в обществе называли либералистами, и не удивительно, что вскоре Куницын оказался в числе гонимых петербургских профессоров.
Общественный патриотизм. После Аустерлица наблюдался подъем патриотического чувства, пробуждение интереса к национальной истории и культуре. Тильзитский мир, заключенный с узурпатором, подорвал в обществе репутацию Александра I. В печать и на сцену проникали оппозиционные настроения, которые не были ясно сформулированы и представляли собой смесь антифранцузских настроений с критикой царя. В 1808 г. стал издаваться журнал «Русский вестник», редактор которого С. Н. Глинка идеализировал патриархальную старину. Он воспевал деяния предков, их добрые нравы, которые противопоставлял испорченным иноземным. Он высмеивал галломанию, подражание европейским модам, обращал внимание на удобства старой русской одежды. Позднее Николай I с удовольствием вспоминал, как он учился русской грамоте, читая «Русский вестник». Взгляды Глинки были консервативными, но его пламенный патриотизм привлекал читателей и сыграл заметную роль в общественном подъеме 1812 г.
Великая победа над Наполеоном способствовала укреплению чувства национальной гордости. Причастность к европейским делам – русские в Париже! – осознавалась как единство исторических судеб русского и других европейских народов. Одновременно истоки победы усматривали в прошлом России, люди разных убеждений воспевали новгородскую вольность, народные веча, подвиги Минина и Пожарского. Патриотизм объединял всех, что оборотной своей стороной имело нерасчлененность общественных направлений, их размытость.
Глубокие внутренние противоречия были характерны и для отдельных деятелей. К примеру, адмирал Н. С. Мордвинов, известный независимостью суждений, в своих экономических сочинениях отстаивал права частной собственности и гражданские свободы, понимаемые в английском духе. Вместе с тем право собственности он трактовал как гарантию сохранения крепостных отношений.
Общественные организации. Примечательной чертой общественной жизни александровского времени было исключительное обилие разного рода кружков, литературных и дружеских обществ. В Петербурге, Москве, в некоторых губернских городах возникали салоны, где обсуждались политические новости и комментировались правительственные действия. Такого рода общественные организации, числом до двух сотен, создавались без разрешения властей, которые долгое время сквозь пальцы смотрели на их деятельность. В подавляющем большинстве случаев цели этих организаций не содержали ничего предосудительного, но само их существование свидетельствовало о пробуждении в России навыков общественной самодеятельности.
До 1822 г. в России были разрешены масонские ложи, члены которых именовали себя «братьями», исполняли на своих заседаниях сложные обряды, пронизанные мистикой и непонятные для непосвященных. Учение масонов было реакцией на рационализм просветителей. Распространенные по всей Европе масонские ложи объединяли людей самых разных политических убеждений, но иногда форма масонской ложи служила прикрытием для радикализма.
В некоторых случаях правительство оказывало покровительство общественным объединениям. В 1812 г. под председательством А. Н. Голицына было создано Библейское общество, которое занималось изданием и распространением Священного Писания на языках народов Российской империи. К концу царствования Александра I в стране действовало около шестидесяти отделений общества. Военное ведомство поощряло ланкастерские школы взаимного обучения, где гуманно настроенные офицеры учили солдат счету и грамоте. Некоторые общества отличались исключительной серьезностью своих занятий. Так, в Москве к 1824 г. сложилось Общество любомудрия, куда входили молодые поклонники немецкой философии В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, М. П. Погодин и др. Толкование книг Шеллинга и Гегеля они связывали с обсуждением положения в России в либеральном духе.
Особенностью александровского времени было то, что консервативные и умеренно либеральные воззрения облекались в патриотические одежды, прямо служили делу национального самосознания и зачастую принимали формы, оппозиционные самодержавной власти. И напротив, долгое время, вплоть до расцвета аракчеевщины, либерально-конституционные и радикальные идеи, так или иначе ориентированные на западноевропейские образцы, были несамостоятельны и опирались на правительственный реформизм. Эта ситуация, необычная для более поздних периодов истории российского общества, воспроизводила ситуацию XVIII века, когда, говоря словами Пушкина, правительство было «единственным европейцем» и самодержавная инициатива определяла характер политического и общественного развития. Ни народные массы, невежественные и достаточно пассивные, ни те или иные сословия и сословные группы, ни общественное мнение, ни армия и ее офицерский корпус не служили ей противовесом. Однако именно в александровское время положение стало меняться, что нашло выражение в движении декабристов.
2. Декабристские организации
Война 1812 г. и общественное сознание. Декабристы называли себя «детьми 1812 года». Будучи молодыми офицерами, многие из них принимали участие в Отечественной войне и заграничных походах. Они охотно вспоминали «день Бородина» и вступление русской армии в Париж. Им была присуща психология победителей, они искренне считали себя причастными к спасению России от иноземного нашествия и к освобождению Европы от тирании.
Их первоначальные действия не выходили за пределы традиций тайных офицерских обществ, которые возникали в гвардии и армейских полках в конце XVIII – начале XIX вв. и цели которых не отличались определенностью. Это были дружеские артели, где литературные, общественные и политические интересы переплетались с веселым времяпрепровождением, которое выходило за рамки воинского устава и не могло быть одобрено начальством. В такого рода артелях в разное время состояли кавказский герой А. П. Ермолов и будущий генерал-фельдмаршал М. С. Воронцов.
События Отечественной войны 1812 г. оказали огромное воздействие на взгляды декабристов. Они имели возможность осознать роль народа в исторических событиях, понять, что именно народ сыграл главную роль в борьбе с Наполеоном. Крепостное состояние казалось им унизительным для народа-победителя. Они не сомневались в необходимости глубокого реформирования русской жизни. Освобождая Европу, они имели возможность сравнить буржуазные порядки, установленные Наполеоном, со «старым режимом», который возвращался на штыках русской армии. Отвергая наполеоновский деспотизм, они равным образом не принимали режим Реставрации, когда предавались забвению дорогие для них понятия свободы, равенства и братства. Политический идеализм сочетался у будущих декабристов со стремлением к активному действию.
Стоя у истоков освободительного движения в России, формулируя его цели и задачи, деятели тайных обществ осознавали себя составной частью передовой европейской общественности. Об этом прекрасно сказал П. И. Пестель: «Нынешний век ознаменовывается революционными мыслями, от одного конца Европы до другого видно везде одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого государства, даже Англии и Турции, сих двух противоположностей. То же самое зрелище представляет и Америка.
Дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать».
Первые тайные общества. Первые организации, условно называемые преддекабристскими, возникли в 1814–1816 гг. среди офицеров Рейнской армии. Одна из них называлась Орден русских рыцарей, ее возглавляли аристократы М. Ф. Орлов и М. А. Дмитриев-Мамонов. У Ордена имелся устав, который был похож на уставы масонских лож, но сверх того предполагал создание православной орденской республики, среди задач которой было закрытие университетов, укрепление армии, завоевательные походы от Греции до Индии. Серьезного значения эта организация не имела, но идея, заложенная в ее основе, – объединить недовольных офицеров – была реализована в 1816 г. в Петербурге, где был создан Союз спасения.
Радикальные молодые офицеры, составившие тайное объединение, которое они со временем назвали Обществом истинных и верных сынов Отечества, находились под воздействием александровских идей единой европейской христианской нации, правительственного конституционализма и масонского ритуала. Большое влияние на них оказало дарование Александром I конституции Польше. Они верили в добрые намерения царя и полагали, что если он «одарит отечество твердыми законами и постоянным порядком дел, то мы будем его вернейшими приверженцами и оберегателями». Общество было немногочисленным, среди офицеров выделялись А. Н. и Н. М. Муравьевы, С. И. Муравьев-Апостол, П. И. Пестель, С. П. Трубецкой, И. Д. Якушкин.
