Более того, издержки на постоянную армию были такими, что большинство империй содержало только сравнительно небольшое число регулярных войск; даже в Риме, который зашел дальше других в этом отношении, первое, что сделал, например, Веспасиан, отправляясь покорять Иудею в 66 г. н. э., так это набрал наемников[88]. В других случаях персидские «бессмертные», китайская императорская гвардия, янычары в Оттоманской империи обычно не насчитывали едва и двух десятков тысяч воинов. Эти военные единицы выполняли тройную функцию: постоянной армии, столичного гарнизона и полицейских сил, ответственных за подавление внутренних восстаний. Между тем большая часть армии не состояла из регулярных формирований, а действовала на основе своего рода феодального договора. Люди предоставляли свои услуги на временной основе за выделение участков земли или освобождение от налогов, как это было в случае османских сипахи. Или же войска состояли из людей, призванных на короткий срок, которые могли быть использованы только для защиты своих родных провинций, как было в некоторые периоды китайской истории, а также у инков. Что касается военного флота, то он был еще более дорогим предприятием. Лишь немногие империи в истории могли построить флот военных кораблей и содержать его на протяжении долгого времени. Обычным решением было полагаться на прибрежные города, которые во время войны предоставляли должным образом переоборудованные корабли и корабельные команды.
Гражданская бюрократия, резко отделявшая себя от армии, состояла из образованных людей (literati). Первоначально это были, по всей вероятности, жрецы, владевшие священным искусством письма. Так было в Египте, где письмо, которое они использовали, до сих пор известно как иератическое (жреческое), в Месопотамии (Аккадской и Вавилонской империях), а также среди ацтеков и инков. Позднее бюрократия стала формироваться из высших классов общества. Встав на первую ступень служебной лестницы, дальнейшее продвижение происходило обычно в рамках достаточно регулярной системы, дополняемой, разумеется, семейными связями, а также имперскими ira et studio[89]. Только в Китае со времен династии Тянь существовала система экзаменов, жестко соблюдаемая в качестве механизма отбора[90]. Теоретически, любой (кроме определенных классов осужденных преступников) мог выдвинуть свою кандидатуру. На практике время и расходы, необходимые для подготовки к экзаменам, были такими, что только сыновья чиновников или богатых купцов могли это себе позволить. Тем не менее эта система препятствовала созданию наследственной аристократии, для чего в действительности она и была разработана.
Поскольку столкновение между бюрократами и военным командованием могло оказаться фатальным для режима, первой заботой каждого императора было тщательно отделить их друг от друга. После того, как эта цель была достигнута, количество администраторов, назначенных императором, было зачастую на удивление небольшим. И в Риме и в китайской империи Минь бюрократические посты, непосредственно подконтрольные императору, насчитывали менее чем 10 000 человек — причем в последнем случае это количество чиновников управляло населением, насчитывающим около 150 млн человек[91]. Конечно, каждый римский чиновник и каждый мандарин имели в качестве помощников честолюбивых членов своей семьи, приближенных и рабов (или нередко вольноотпущенников), которые питались с их стола, находились у них под рукой и могли использоваться для исполнения рутинных обязанностей, выполнения поручений и т. п. Но при этом их общая численность оставалось ограниченной и не идет ни в какое сравнение с современными административными системами.
Так же как сам император совмещал в своем лице различные функции, служащие императора были и администраторами, и судьями одновременно. Хотя римские сенаторы в эпоху ранней империи все еще имели право быть судимыми только судом равных, идея, что эти две функции должны быть разделены, является в основном современным европейским достижением, датируемым не ранее XVII или даже XVIII в.
Помимо этих обязанностей, самой важной задачей, возлагавшейся на любого чиновника, был сбор налогов от лица императора. Везде двумя самыми важными налогами были налог на землю, представлявший собой долю урожая, и подушный налог. В некоторых более примитивных империях, например, у ацтеков[92], инков[93], а также в ранних китайских империях[94], налоги выплачивались натурой. В других местах натуральные повинности обычно обращались в деньги, естественно, по ставкам, установленным властями. К этим источникам дохода прибавлялись имперские монополии. От доколумбовой Америки до Рима и Китая монополии касались, как правило, самых ценных товаров, включая соль (определенное количество которой должно было быть закупленным каждой семьей ежегодно), изделия из металла, драгоценные камни, определенные виды кожи, меха и перьев, а в Риме — знаменитый бальзам, который производился на берегах Мертвого моря. В большинстве регионов шахты, леса, реки и озера считались собственностью империи; в некоторых империях то же касалось определенных пород животных, считавшихся особо ценными либо из-за цены на вырабатываемые из них продукты, либо просто из-за того, что они были крупными и, следовательно, охота на них была особо престижным занятием. Все эти разнообразные виды ресурсов или эксплуатировались людьми, непосредственно назначенными императором — чиновниками, слугами и рабами, или, что более вероятно, сдавались в аренду тому, кто предлагал самую высокую цену, и разрабатывались на основе долевого участия в прибыли.
Перечень собранной дани, составленный ассирийским царем Тиглатпаласаром III (правившим в 745–727 гг. до н. э), включал «золото, серебро, олово, железо, слоновьи шкуры, слоновую кость, многоцветную одежду, льняную одежду, сине-пурпурное и красно-пурпурное дерево, клен, самшит, все разновидности драгоценностей… небесных птиц с крыльями сине-пурпурного цвета, лошадей, мулов, рогатый скот, овец, верблюдов, верблюдиц и их потомство»[95]. Имея в своем распоряжении эти и другие источники дохода, многие императоры могли составить себе впечатляющее состояние; Август, например, объявил весь Египет императорским имением и закрыл его для членов правящего, т. е. сенаторского, класса. Запрещенный город в Пекине, как и domus aurea[96] Нерона, скрывал неслыханные богатства; сокровища, накопленные правителями ацтеков и инков, стали легендой. Когда Александр Великий вошел в столицу Персии в 330 г. до н. э., он обнаружил в сокровищнице Дария 50 000 талантов золота (по меркам конца XX в. их ценность исчислялась бы суммой от 1,8 до 3 млрд долл.) — и это не считая несметного количества серебра и других драгоценностей, накопленных за примерно два с половиной века.
Следует отметить, что ввиду отсутствия абстрактного института государства эти богатства принадлежали лично императору или, как минимум, находились в его личном распоряжении. Как во всех догосударственных политических системах, за исключением города-государства, император должен был быть самым богатым человеком на своей территории. Любые соперники в этом плане были ipso facto[97] опасны и подлежали уничтожению. В Византии, Китае и других империях иногда предпринимались попытки разделить две палаты, в которые стекались бы два типа поступлений — от налогов и от императорской «частной» собственности. Подобным же образом создавались две палаты для отделения расходов на содержание дворца от расходов на армию и администрацию. Но на практике это разделение редко удавалось поддерживать. Так, римские и китайские императоры постоянно прощали выплату налогов регионам, пострадавшим от стихийных бедствий; заслуженные таким образом восхваления за проявленную щедрость были бы неуместны, если бы суммы, о которых идет речь, не воспринимались подданными как предназначенные для собственного кармана правителя. И наоборот, когда деньги были необходимы для войны или для других целей, императоры очень часто прибегали к своим «частным» ресурсам. Они продавали столовое серебро, закладывали дворцы и поместья и даже женили своих детей на лицах, предложивших самую высокую цену. Когда Карл V нуждался в деньгах для войны с протестантами в Германии, он использовал приданое, которое получил его сын Филипп, женившись на португальской принцессе[98]. Господствующая система была емко охарактеризована римским историком Тацитом при описании ситуации, когда однажды, во время правления императора Тиберия, Сенат проголосовал за перевод денег из старого республиканского аэрария в императорский фиск[99]: «как будто это имело значение»[100].
