34. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 158-159.
35. История государства Российского. Указ, соч., с. 371.
36. Костомаров Н. 1/1. Указ, соч., с.302.
37. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 77.
38. История государства Российского. Указ, соч., с. 368.
39. Федотов Г. П. Указ, соч., с.78.
40. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 160.
41. Карамзин Н. М. Указ, соч., с.610.
42. История государства Российского. Указ, соч., с. 368.
43. Федотов Г. П. Указ, соч., с. 80-81; Преподобный игумен Филипп. - В кн.: Соловецкий патерик. -М.: Синодальная библиотека, 1991. - С. 64; Житие святителя Филиппа, митрополита Московского. - В кн.: БехметеваА. Н. Жития святых. -М., 1897. - С. 61.
44. Федотов Г. П. Указ, соч., с. 82-83.
45. Горсей Л- Указ, соч., с. 157-158.
46. Горсей Д. Путешествие сэра Джерома Горсея.-В кн.: Иностранцы о древней Москве.-М., Столица, 1991, с. 102.
47. Зимин А. Д., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 20.
48. Там же, с. 119.
49. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 168.
50. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 306.
51. Валишевский К. Указ, соч., с. 273.
52. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 306.
53. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 81.
54. Там же, с. 82.
55. Валшевский К. Указ, соч., с. 274.
56. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 128.
57. Валишевский К. Указ, соч., с. 274.
58. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 308.
59. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 593.
60. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 81.
61. Там же, с. 85.
62. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 121.
63. Горсей Д. Сокращенным рассказ или мемориал путешествий.-В кн.: Россия XV-XVH вв. тазами иностранцев.-Л., Лениздат, 1986, с. 158.
64. Костомаров Н. N. Указ, соч., с. 308.
65. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 147.
66. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 124.
67. Там же, с. 124.
Есть одна "жертва" Иоанна, о которой наслышаны все от мала до велика. Подробности "убийства Иваном Грозным своего сына" растиражированы в тысячах экземпляров художниками и кинематографистами, писателями и поэтами. Вот как описал это событие гордость русской историографии Н. М. Карамзин: "В старшем сыне своем, Иоанне, царь готовил России второго себя: вместе с ним занимаясь делами важными, присутствуя в Думе, объезжая государство, вместе с ним и сластолюбствовал, и губил людей, как бы для того, чтобы сын не мог стыдить отца и Россия не могла ждать ничего лучшего от наследника… Но, изъявляя страшное в юноше ожесточение сердца и необузданность в любострастии (царевич - авт.), оказывал ум в делах и чувствительность к славе или хотя к бесславию отечества. Во время переговоров о мире, страдая за Россию, читая горесть на лицах бояр, слыша, может быть (выделено мной - авт.) и всеобщий ропот, царевич исполнился ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: "Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола!" и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее, царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении он воскликнул: "Я убил сына!" - и кинулся обнимать, целовать его; удерживая кровь текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении. Но суд небесный свершился. Царевич, лобызая руки отца, нежно изъявлял ему любовь и сострадание; убеждал его не предаваться отчаянию; сказал, что умирает верным сыном и подданным… Жил четыре дня и скончался 19 ноября в ужасной слободе Александровской… Все оплакивали судьбу державного юноши, который мог бы жить для счастия и добродетели…" (1).
Какая мрачная трагедия, какой апофеоз злодейства, какие яркие краски и какая ложь в каждом слове! Ложь, потому что великий историк не мог не знать иные версии и сознательно их игнорировал. Единственный достоверный факт во всей этой истории - это то, что царевич действительно умер в ноябре 1581 года.
Отцом мифа о "сыноубийстве" был высокопоставленный иезуит, папский легат Антоний Поссевин. Ему принадлежит и авторство политической интриги, в результате которой католический Рим надеялся с помощью польско-литовско-шведской интервенции поставить Россию на колени и, воспользовавшись ее тяжелым положением, вынудить Иоанна подчинить Русскую Православную Церковь папскому престолу. Однако, царь повел свою дипломатическую игру и сумел использовать Поссевина при заключении мира с Польшей, избежав при этом уступок в религиозном споре с Римом. Хотя историки и представляют Ям-Запольский мирный договор как серьезное поражение России, надо сказать, что стараниями папского легата фактически Польша получила обратно только свой же собственный город Полоцк, отнятый Грозным у Сигизмунда в 1563 году. После заключения мира Иоанн даже отказался обсуждать с Поссевиным вопрос об объединении церквей - он ведь и не обещал этого. Рим сам, ослепленный своей извечной мечтой о господстве над миром, обманул себя и лишь напрасно "принес в жертву интересы своей польской паствы" (2). Провал католической авантюры сделал Поссевина личным врагом Иоанна. К тому же, иезуит прибыл в Москву через несколько месяцев после смерти царевича и "ни при каких обстоятельствах не мог быть свидетелем происшествия" (3).
Что касается сути самого события, то "смерть наследника престола вызвала недоуменную разноголосицу у современников и споры у историков" (4). Версий смерти царевича было достаточно, но в каждой из них основным доказательством служили слова "быть может", "скорее всего", "вероятно" и "будто бы".
В комментариях к приведенной выше цитате из Карамзина М. В. Иванов пишет: "Иван Грозный убил сына при иных обстоятельствах. Однажды царь зашел в покои сына и увидел его беременную жену одетой не по уставу: было жарко и она вместо трех рубах надела только одну. Царь стал бить невестку, а сын - ее защищать. Тогда Грозный и нанес сыну смертельный удар по голове" (5). По-добной версии придерживался и Валишевский: "Иван будто бы встретил свою невестку во внутренних покоях дворца и заметил, что ее костюм не вполне соответствовал требованиям приличия. Возможно, что при своем положении она не надела пояса на сорочку. Оскорбленный этим царь-игумен ударил ее с такой силой, что в следующую ночь она прежде времени разрешилась от бремени. Естественно, что царевич не воздержался от упреков по адресу царя. Грозный вспылил и замахнулся посохом. Смертельный удар был нанесен царевичу в висок" (6). Кобрин признает этот рассказ самым правдоподобным: "Похожа на правду, но не может быть ни проверена, не доказана другая версия: царевич заступился перед отцом за свою беременную жену, которую свекор "поучил" палкой…" (7). Только один вопрос: с каких это пор можно признать человека виновным в убийстве на основании версии, которую нельзя "ни проверить, ни доказать", даже если она и "похожа на правду"?
Уже в этой, так сказать "бытовой" версии, можно увидеть ряд мелких, но характерных при даче ложных показаний несоответствий. "Свидетели" путаются. Первый говорит, что царевна одело лишь одно платье из трех полагающихся из-за жары. Это в ноябре-то? Тем более что женщина в то время имела полное право находиться у себя в покоях только в одной сорочке, служившей домашним платьем (8). Другой автор указывает на отсутствие пояска, что, якобы, и привело в бешенство Иоанна, случайно встретившего невестку во "внутренних покоях дворца". Эта версия совершенно недостоверна хотя бы потому, что царю было бы очень сложно встретить царевну "одетой не по уставу", да еще во внутренних покоях. А по остальным дворцовым палатам даже полностью одетые дамы тогдашнего московского высшего света не расхаживали свободно. Для каждого члена царской семьи строились отдельные хоромы, соединенные с другими частями дворца довольно прохладными в зимнее время переходами (9). В таком отдельном тереме и проживала семья царевича. Распорядок жизни царевны Елены был таким же, как и у других знатных дам того века: после утреннего богослужения она отправлялась в свои покои и садилась за рукоделье со свои-ми прислужницами (10). Знатные женщины жили взаперти, "как в мусульманских гаремах", а "царевны были самыми несчастными из них". Проводя дни в своих светелках, они не смели показаться на людях и, даже сделавшись женою, не могли никуда выйти без позволения мужа, даже в церковь, а за каждым их шагом следили неотступные слуги-стражи (11). Помещение знатной женщины находилось в глубине дома, куда вел особый вход, ключ от которого всегда лежал у мужа в кармане. На женскую половину терема не мог проникнуть никакой мужчина, "хотя бы он был самым близким родственником" (12).
Таким образом, царевна Елена находилась на женской половине отдельного терема, вход в которую всегда заперт, а ключ находится у мужа в кармане. Выйти оттуда она может только с разрешения супруга и в сопровождении многочисленных слуг и служанок, которые наверняка позаботятся о приличной одежде. К тому же, Елена была беременна и едва ли ее оставили бы без присмотра. Ввиду всего вышеперечисленного ясно, что единственной возможностью для царя встретить невестку в полуодетом виде - выломать запертую дверь в девичью и разогнать боярышень и сенных девушек. Но такого факта история в полной приключениями жизни Иоанна не зафиксировала. Поэтому можно полностью согласиться со словами митрополита Иоанна Ладожского о том, что нелепость вышеприведенной версии уже с момента ее возникновения была так очевидна, что потребовалось облагородить рассказ и найти более достоверный по-вод и мотив убийства (13).
