Всего же с середины февраля до 17 мая в результате действий противника, аварий и вынужденных посадок было потеряно 265 самолетов (в основном Ju-52/Зт и Не-111), правда, многие из них получили повреждения от 10 до 40 процентов и впоследствии были восстановлены[36].
Потери в личном составе люфтваффе составили 383 человека погибших, раненых и пропавших без вести. Имелся также и косвенный ущерб. Летные школы на четыре месяца лишились сразу 300 самолетов, что не могло не сказаться на скорости и качестве обучения.
16 мая немецким войскам наконец удалось пробить узкий коридор к окруженным частям. Однако снабжение по нему только начало налаживаться, поэтому поставки продовольствия и боеприпасов по воздуху продолжались. 20 мая большинство авиагрупп были отозваны, только три из них по-прежнему продолжали летать в Демянск и в последующие месяцы.
В общей сложности с января 1942 года до окончательной эвакуации Демянского выступа в начале следующего года транспортники совершили 33 086 самолето-вылетов. В течение этого периода было доставлено 64 844 тонны предметов снабжения и 30 500 военнослужащих, а обратно «на большую землю» эвакуировано 35 400 раненых или больных.
Что касается Холма, то ситуация там несколько отличалась от Демянска. Во-первых, там в окружение попало лишь 3500 человек. Во-вторых, расстояние от немецких позиций было гораздо меньшим. Однако эти преимущества дезавуировались тем, что площадь котла была небольшой, всего 2 километра в диаметре, к тому же советские войска постоянно сужали его, подходя все ближе и ближе к аэродрому.
Однажды семь Ju-52/Зт сумели совершить посадку прямо под огнем, однако пять из них сразу же были уничтожены. Поэтому организовать здесь стандартный воздушный мост стало невозможно. Но немцы нашли выход. Снабжение группировки Шерера было решено вести с помощью планеров, а также сброса грузовых контейнеров.
Для этих целей было впервые решено привлечь бомбардировочную авиацию. «Хейнкели» из KG4 «Генерал Вефер» занимались буксировкой планеров Go-242, в то время как Ju-52/3m II./KGzbVl тащили более легкие DFS-230. Для «Гот» была создана специальная десантная эскадрилья 1-го воздушного флота (LS LF1 I)[37].
Чтобы свести к минимуму потери от артиллерийского огня, вылеты, как правило, производились рано на рассвете или в сумерках. В качестве «аэродрома» использовалась прямая улица в центре города. При этом планеры фактически применялись одноразово, так как вывезти их обратно, естественно, не представлялось возможным. После разгрузки их попросту оттаскивали на обочины и бросали. Впрочем, прилетевшее «добро» долго не пропадало! Вскоре фюзеляжи планеров попросту распиливали на дрова, которых в «крепости» тоже очень не хватало. Летчиков же эвакуировали на легкомоторных самолетах Fi-156 «Шторьх».
Эта легендарная машина была разработана в 1935 году. Первоначально она предназначалась для корректировки артиллерийского огня, связи, скоростной эвакуации раненых и как личный самолет для высокопоставленных военных и чиновников. Для Fi-156 были характерны удивительная маневренность и способность держаться в воздухе с крайне низкой скоростью, всего 53 км/ч. Для взлета и посадки «Шторьха» была необходима очень короткая взлетная полоса, фактически он мог подняться в небо с любого луга или футбольной площадки.
Fi-156 был выбран из различных конкурирующих моделей из-за очень простой и надежной конструкции, состоявшей из стальных труб. Одним из преимуществ самолета был простой и неприхотливый двигатель 240PC-Argus Аs-1 °C-З. Уникальная конструкция плоскостей с большим расколом посередине и элеронами, варьировавшимися по всему диапазону, позволяла взлетать после разбега всего в 65 метров, останавливаться через 20 метров после контакта с землей. При сильном ветре, повернувшись в его направлении, «Шторьх» мог практически зависать в воздухе.
Fi-156 строился в различных версиях, которые отличались главным образом остеклением кабины. Самой массовой модификацией стала Fi-156C. На самолет, при необходимости, могли крепиться лыжи, а на Fi-156E в экспериментальном порядке устанавливалось даже гусеничное шасси! «Шторьх» имел один 7,9-мм пулемет MG15 в задней части кабины, но их пилоты все же чаще полагались на гибкую управляемость и маневренность.
Отнюдь не все посадки планеров в Холме происходили благополучно. На подходе к цели советские солдаты и зенитчики открывали по ним шквальный огонь из всех стволов. Некоторые «Готы» получали повреждения, но все-таки дотягивали до улицы, другие падали рядом с «крепостью». Так, 16 февраля возле Холма разбились две «Готы», которые сразу же записали в потери. 29 февраля там же был потерян планер Go-242 «SF+HM», один из пилотов которого погиб.
23 февраля в районе Холма упали еще две «Готы» «SF+HR» и «SF+CH» из LS LF1 1. Следующие планеры не достигли цели 4 марта. При этом одна «Гота» разбилась, а три члена ее экипажа погибли. 5 марта потеряны еще два Go-242. Помимо боеприпасов и продовольствия, в Холм доставлялись и подкрепления, так как защитники несли постоянные потери и численность гарнизона постепенно сокращалась.
KG4 в первый, но далеко не последний раз пришлось послужить в роли транспортников. Полеты проходили в условиях сильных морозов и метелей, машины плохо заводились, расходовали чрезвычайно много топлива (что сокращало дальность) и часто покрывались льдом в воздухе. Из-за плохой погоды и туманов вылеты часто проходили на небольшой высоте, в связи с чем бомбардировщики постоянно рисковали попасть под обстрел с земли. Обер-лейтенант Зигфрид Рётке, чей Не-111Н
29 января попал именно в такую ситуацию, вспоминал: «Снаряды ударили по фюзеляжу и разорвали почти все подводки к левому двигателю, который сразу же взревел на полностью открытой дроссельной заслонке. Но это было не все. Несколько секунд спустя мы получили третий удар. Правый двигатель немедленно начал вибрировать. Самолет стал вилять зигзагом. Я видел, что левое крыло охвачено пламенем. Внезапно левый двигатель остановился. Правый двигатель также еле работал. Тахометр, бензиномер, высотомер и индикатор скорости полета перестали работать. Самолет терял высоту, словно бомба. В этой чрезвычайной ситуации мы бросили 500-кг бомбу, которая первоначально предназначалась для близлежащей железнодорожной станции. Высотомер по-прежнему указывал 250 метров. Аварийная посадка! Но где? Лес, ничего, кроме леса, впереди!»[38]
Однако вскоре впереди показалась подходящая поляна, и Рётке направил горящий «Хейнкель» туда. Рули высоты работали нормально, и вскоре бомбардировщик плюхнулся на снег, проскользил по нему около 50 метров, срубая мелкие деревца, после чего остановился. Левое крыло при этом было полностью срезано за двигателем. Все члены экипажа и сам Рётке получили различные травмы. Посадка произошла на советской территории. После 30-часового перехода Рётке и его экипажу удалось перейти линию фронта в районе Старой Руссы. Однако так везло не всем. Только с 1 февраля по 11 марта эскадра, попутно занимавшаяся и бомбардировками, безвозвратно потеряла 9 самолетов и 16 членов экипажей[39].
Снабжение Холма по воздуху продолжалось до 20 мая, когда город был наконец деблокирован немецкими войсками. За это время авиация доставила туда 24 303 тонны грузов и 15 445 солдат.
Еще 16 апреля глава авиационного транспортного командования «Ост» при 1-м воздушном флоте оберст Морцик за успешную организацию воздушных мостов в Демянск и Холм, а также свои прежние большие заслуги был награжден Рыцарским крестом.
Согласно распространенному мнению, именно успех воздушного снабжения Демянска и Холма создал опасный прецедент для будущего планирования подобных операций и способствовал роковому решению снабжать аналогичным образом 6-ю армию в Сталинграде. Дескать, Гитлер, уверовав в безграничные возможности люфтваффе, верил, что им по силам любой воздушный мост. Однако эта точка зрения основана на том, что фюрер и его окружение были нормальными людьми, принимавшими решения исходя из какой-то логики и здравого смысла. В действительности Гитлер все равно нашел бы способ, как погубить свои люфтваффе, и если не в Сталинграде, то где-нибудь еще…
Помимо обычных массово выпускавшихся транспортных самолетов и планеров, в люфтваффе на протяжении всей войны использовались и разрабатывались транспортники самой необычной конструкции.
Осенью 1937 года на авиазаводе фирмы «Блом унд Фосс», расположенном на берегу устья Эльбы, в районе Финкенвердер на западной окраине Гамбурга, началась работа над огромной летающей лодкой, какой еще свет не видывал. Заказ на ее постройку выдала компания «Люфтханза», которой требовался пассажирский самолет дальнего радиуса действия для полетов по маршруту Берлин – Нью-Йорк. Впоследствии эта лодка действительно летала почти до Нью-Йорка, только с совсем иными целями.
