– Вы видели доктора Тисса?
– Да, он был в одной из палат.
Гертрих нашел Тисса у постели раненого. Тисс работал ассистентом Гертриха – молодой человек лет двадцати пяти, только недавно вернувшийся с восточного фронта.
– Пожалуйста, идемте со мной, – сказал Гертрих, – мы должны спасти человека, истекающего кровью. Мне нужна ваша кровь…
Тисс с большим трудом перенес последствия недавнего пулевого ранения в живот. Но Гертрих в нем не обманулся. Тисс только сказал:
– Куда? Я готов…
Они пошли по главной улице Тутцинга и быстрыми шагами спустились по ней вниз. Было без двух минут три. Улица была почти пуста. Несколько женщин тащили сумки с где-то раздобытыми продуктами. Они спешили вернуться домой, пока в город не вступили с победой американцы.
В три часа Гертрих и Тисс пришли к вилле Трутц и оказались перед воротами из кованого железа. Затем они поспешили по садовой дорожке. Перед дверью виллы ходила взад и вперед темноволосая коренастая женщина с беспокойным лицом. Она едва не побежала им навстречу.
– Он еще жив? – спросил Гертрих.
– Да, – сказала женщина. – пожалуйста, пойдемте.
Только в прихожей Гертриху удалось внимательнее рассмотреть незнакомку. Она была среднего роста, лет, возможно, тридцати пяти, и в ее голосе был слышны характерные нотки силезского диалекта, с которым врач познакомился на востоке во время войны…
– Где пациент? – спросил Гертрих, когда она, стараясь не издать ни единого звука, закрывала дверь.
– В спальне внизу… – прошептала женщина. – Но прежде чем вы пойдете к его королевскому высочеству, ее высочество принцесса хотела бы сказать вам несколько слов. Она дежурит у постели больного. Пожалуйста, подождите. Я скажу ее высочеству…
– Если это так спешно, как мне сообщили, – удивленно сказал Гертрих, – было бы, пожалуй, лучше, если бы мы сразу…
– Да, конечно, да, – ответила женщина, и ее глаза забегали. – Но это совсем особый случай. Вы должны узнать о некоторых вещах, прежде чем увидите больного… Я всего лишь камеристка принцессы, мне не поручали говорить об этом.
– Камеристка… – подумал Гертрих, – и – не поручали!.. Тут умирает человек, там, за стеной, заканчивается эпоха, а меня задерживают титулами и высокопарными выражениями. – Как угодно… – сказал он, начиная сердиться, и украдкой взглянул на Тисса.
Женщина исчезла. Прошла всего одна минута, и в коридор вышла пожилая дама. Было видно, что она борется с усталостью. Ее глаза глубоко запали.
Камеристка пробормотала что-то вроде «ее высочество принцесса Каликста Агнес»… Но принцесса махнула рукой и протянула Гертриху и Тиссу руку. Она не говорила о «принце» и «королевском высочестве».
– Благодарю вас, – сказала она, – благодарю за то, что пришли. Я уже потеряла надежду… Сейчас я проведу вас к мужу. Но вам как врачу я должна кое-что сказать заранее…
Она открыла боковую дверь, удивленные Гертрих и Тисс вошли. Они остались наедине с принцессой.
– Мой муж, – сказала она, – принц Вальдемар Прусский. Он старший сын покойного принца Генриха Прусского, которого вы, вероятно, знаете как старшего брата кайзера Вильгельма II и как адмирала. Моему мужу пятьдесят шесть лет. Когда вы будете у его кровати, не подумайте, что ему шестьдесят пять или семьдесят. Его настоящий возраст кажется невероятным, но это объясняется его болезнью…
Она мгновение помедлила и посмотрела на Гертриха со странным выражением в глазах.
– Мой муж страдает, – сказала она затем, – с рождения… не чем иным, как гемофилией, и в особенности очень сильными желудочными кровотечениями.
Гертрих подавил испуг. Тисс тоже не смог скрыть смущение, хотя эта болезнь была знакома ему только по учебникам. Но учебники говорили достаточно.
– Я не знал… – начал Гертрих.
– …что гемофилия распространена и среди Гогенцоллернов, – продолжила принцесса, не давая ему закончить. – Об этом почти никто не знает. Поэтому я должна была вас предупредить, прежде чем вы пойдете туда. 14 апреля мы покинули замок Каменц в Нижней Силезии и с тех пор постоянно в пути. Для него это непомерная нагрузка… Я могу вам точно сказать, где, когда и почему начались желудочные кровотечения у моего мужа… Но на это сейчас нет времени… Надеюсь, что у вас есть донор… Помогает только переливание крови. Все остальные попытки ему помочь безнадежны…
Гертрих не стал говорить о поисках человека, который был бы готов отдать еще сколько-то своей крови. Он только показал на Тисса и сказал:
– Мой коллега предоставил себя в наше распоряжение…
При этом он подумал: «Вот, значит, почему мне сказали, что требуется переливание крови, – это мне, так сказать, инструкция к действию».
В этот момент вдалеке явственно послышались выстрелы артиллерии малого калибра. Гертрих бросил озабоченный взгляд на окно. Затем он подошел к кровати больного. Если бы принцесса его не подготовила, он бы испугался еще больше, чем теперь. Он смотрел в бледное, необычайно состарившееся лицо под седыми волосами. Седая борода скрывала подбородок. Губы казались вялыми. Они опустились вниз, словно выражая боль и смирение с жизнью, которая представляла собой бесконечную борьбу со смертью…
– В пути уже делали переливание крови? – спросил Гертрих, раскрывая сумку.
Принцесса покачала головой.
– В пути? – переспросила она. – В Силезии и в Чехословакии раненые умирали на улицах. С беженцами происходило то же самое. Кто не мог себя спасти, тот погибал. Мне удалось довезти его сюда только потому, что нам очень везло. Но нигде вплоть до Тутцинга я не могла найти врача, который захотел бы чем-то помочь старому человеку…
Гертрих отпустил руку принца. При этом он еще раз рассмотрел его лицо. Это было лицо Гогенцоллерна, только состарившееся и обезображенное усталостью. И он подумал: «Все знают о гемофилии у испанских королей и у царей в дореволюционной России. Но не подозревают, что та же болезнь гнездится и в немецких княжеских фамилиях. И только этот случай раскрывает тайну…»
Тем временем Тисс обнажил свою худую руку. Он сел рядом с кроватью, а Гертрих воткнул иглу и медленно наполнил 50-кубиковый шприц. Когда он ввел иглу в вену на руке принца, тот вздрогнул. Но его вялые веки остались закрытыми.
Совсем близко снова зазвучали орудийные выстрелы. Игла во второй раз вошла в руку Тисса. Шприц наполнился. «Только бы Тисс выдержал, – подумал Гертрих, – только бы не свалился… Второго донора мне не найти».
– Когда начались кровотечения? – спросил он.
– В первый раз 11 марта, – ответила принцесса. – В то время ставка 17-й немецкой армии находилась в замке Каменц. Русские наступали на Силезию со всех сторон. Колонны беженцев тянулись по снегам. Каждое утро мы находили на дорогах их замерзшие тела. В замке лежали женщины и дети, больные и умирающие. Вероятно, для него это было слишком тяжело. Он вырос в другое время и жил в мире, который ушел в прошлое. То, что русские пришли в Германию, и волна несчастий, поднявшаяся перед их приходом… Это не укладывалось у него в голове. 11 марта начались желудочные кровотечения…
Гертрих держал второй наполненный шприц, готовясь снова ввести кровь в вену принца.
– Что тогда сделали врачи?
– Тогда у нас еще были врачи 17-й армии, и главнокомандующий, генерал Шульц, смог нам помочь. Потребовалось шесть переливаний крови, чтобы в начале апреля кровотечения прекратились.
Она смотрела усталыми и тем не менее напряженными от страха глазами, как кровь Тисса медленно перетекала в руку принца. Казалось, с каждым кубическим сантиметром крови она ждала, что принц наконец откроет глаза и проявит признаки жизни.
– Ему был нужен покой… – сказала она. – Он прекрасно знал это сам… Раньше ему очень часто приходилось переживать то же самое. Он видел, как умирал от этой болезни его младший брат.
Гертрих вопросительно посмотрел в лицо Тисса. Его немой вопрос означал: «Вы еще выдержите?» Тисс кивнул с ожесточенно-решительным видом. Еще пятьдесят кубиков, а потом еще раз пятьдесят.
Гертрих боролся с собственной усталостью. Он услышал голос принцессы, сидевшей по другую сторону кровати.
– 14 апреля нам пришлось бежать из Каменца. Принц не хотел… Нужно было выехать раньше, тогда у нас было бы больше времени. Но мой муж не хотел. Можно сказать, что генерал Шульц вынужден был заставить его уехать. Он дал нам сопроводительные бумаги и выделил отряд, который должен был найти нам пристанище здесь, в Верхней Баварии. У нас было два автомобиля. Уже это большое преимущество перед миллионами других. В большую машину мы поместили мужа. Выехали из Каменца около часа дня. Я еще уложила в багаж старое знамя со времен Первой мировой войны. Несмотря на болезнь, муж в Первую мировую войну служил генералом автомобильного корпуса. Он не хотел расставаться со знаменем. В первый день мы прибыли в Наход. Дороги были заполнены беженцами. Мы вынуждены были ехать по полям. Мужа сильно трясло и бросало.
