К 1922 году большевики завоевали большую часть приграничных территорий. Разумеется, решающим фактором в ходе имперской экспансии служила Красная Армия, но немалый вклад внесла пропагандистская и подрывная деятельность местных коммунистов, и после установления новой власти они захотели получить свою долю властных полномочий. Но их притязания не находили почти никакого отклика в центре: в качестве наркомнаца (наркома по делам национальностей) Сталин каждую из так называемых советских республик воспринимал как неотъемлемую часть России, не далеко уйдя в этом смысле от политики царского правительства. Результатом стали обиды и конфликты между местными коммунистами и московским аппаратом, в конце 1922 года обратившие на себя внимание Ленина.
Самое серьезное столкновение на этой почве наблюдалось в Грузии. Сталин считал покоренное гнездо меньшевизма своей собственной епархией, и после завоевания Грузии он с помощью своего соратника грузина Серго Орджоникидзе, главы Кавказского бюро РКП(б), стал бесцеремонно командовать здешними коммунистами. Применяя ленинскую инструкцию об интегрировании экономики Закавказья, Орджоникидзе объединил Азербайджан, Армению и Грузию в единую федерацию, подготавливая ее присоединение к Советской России. Местные коммунисты, такие как Буду Мдивани и Филипп Махарадзе, воспротивились и пожаловались в Москву на высокомерное поведение Орджоникидзе158. Приняв во внимание эти протесты, Ленин на некоторое время приостановил политическую и экономическую интеграцию Закавказья, но затем, в марте 1922 года, распорядился возобновить прерванный процесс. К этому моменту Орджоникидзе объявил о создании Федеративного союза советских социалистических республик Закавказья: большинство полномочий правительств трех республик должны были делегироваться новому руководящему федеративному органу. Протесты из Тифлиса не тронули Ленина, который в таких вопросах полагался на рекомендации Сталина.
Летом 1922 года коммунистическая империя состояла из четырех республик: России (РСФСР), Украины, Белоруссии и Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики (ЗСФСР). Формальные отношения между ними определялись двусторонними соглашениями; в действительности все четыре находились под прямым руководством Российской коммунистической партии. Теперь было решено, что настало время поставить отношения между республиками на более прочную основу. В августе 1922 года Ленин поручил задачу выработки принципов федеративного союза комиссии под председательством Сталина159. Сталин придумал поразительно простое решение: три нерусские республики должны войти в состав РСФСР на правах автономий, а центральные государственные органы Российской республики должны принять на себя федеральные функции. При таком устройстве не возникает никаких различий в конституционном статусе между Украиной или Грузией, с одной стороны, и автономными республиками в составе РСФСР, как, например, Якутия или Башкирия, с другой стороны. Это было в высшей степени централизованное устройство, при котором все важнейшие государственные функции вручались Москве160. В действительности этим возрождался исповедуемый царизмом принцип «единой и неделимой России».
Ленин предполагал нечто совсем иное. Уже в 1920 году он задумывал образование двух типов советских республик — «союзных», наделенных всеми формальными признаками суверенитета, для крупных национальных общностей, и «автономных» для меньших наций. Но Сталин считал эти различия умозрительными, поскольку в административной практике Москва не делала разграничений между большими и малыми народами161. Получив мандат от Ленина, он начал проектировать новую государственную структуру согласно собственным представлениям.
Тезисы Сталина, основанные на концепции «автономизации», были переданы на одобрение самим республикам, где были встречены крайне враждебно. Более всех возмущались грузинские коммунисты, которые 15 сентября 1922 года объявили намеченные меры «преждевременными»162. Орджоникидзе отклонил возражения и сообщил Сталину от имени Закавказской федерации, что тезисы одобрены. Украина воздержалась от оценки, а Белоруссия заявила, что солидаризируется с решением Украины. Комиссия же Сталина единодушно приняла его план.
Ленин ознакомился с тезисами Сталина 25 сентября. Он прочел также и резолюцию ЦК КП Грузии, к которой Сталин приложил необычно пространную (для него) объяснительную записку. Он оправдывал свой план тем, что в реальности невозможно найти компромисс между истинной независимостью каждой из республик и их объединением в одно целое. К сожалению, писал Сталин, в годы гражданской войны, когда «мы... вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимцев, требующих настоящей независимости во всех смыслах»163.
Ленину очень не понравились как содержание, так и тон. Сталин не только пренебрег доводами местных коммунистов, но и весьма грубо о них отзывался. 26 сентября вождь вызвал Сталина на беседу, которая длилась два часа и сорок минут и после которой он направил в Политбюро записку, в которой сурово раскритиковал тезисы Сталина164. Вместо трех республик, входящих в состав Российской, он предложил, чтобы все они наряду с РСФСР образовали новое наднациональное объединение с предположительным названием «Союз Советских Республик Азии и Европы». Опуская в названии нового государства слово «Россия», Ленин хотел, с одной стороны, подчеркнуть равенство всех входящих в него членов (по его выражению, «чтобы не дать пищу сепаратистам») и создать ядро, вокруг которого могли бы консолидироваться страны, которые придут в будущем к коммунизму. [Как отмечал Сталин в то время, новый союз явился «новым решительным шагом по пути к объединению трудящихся всего мира в Мировую Советскую Социалистическую Республику» (Сталин И.В. Соч. Т. 5. М., 1947. С. 155).]. Ленин, кроме того, предлагал не возлагать на ВЦИК (Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет) функций союзного органа, как планировал Сталин, а сформировать с этой целью новый Всесоюзный ЦИК.
В ответ на ленинскую критику Сталин не выказал полагающегося по отношению к партийному лидеру почтения. Соглашаясь с мнением Ленина относительно структуры государства и представляя комиссии пересмотренный проект, он продолжал упрямо настаивать на превращении ЦИК РСФСР во Всесоюзный ЦИК. Иные возражения Ленина он отверг как несущественные, а в одном пункте упрекнул Ленина в «национальном либерализме»165. В конце концов ему все же пришлось принять все ленинские пожелания и соответствующим образом исправить свой проект166. В таком виде проект стал хартией Союза Советских Социалистических Республик, об образовании которого было формально объявлено 30 декабря на X съезде Советов РСФСР. Дополненный представителями трех республик, съезд объявил себя Первым Всесоюзным съездом Советов.
Грузины стояли на своем: они не могли примириться с тем обстоятельством, что, в то время как Украина и Белоруссия вступают в Союз как суверенные республики, им приходится фигурировать в составе Закавказской федерации в качестве автономных единиц. Поверх сталинского секретариата, они объявили Кремлю, что если предложение пройдет, их ЦК в полном составе уйдет в отставку167. В своем ответе Сталин сообщил им, что ЦК единодушно отклонил их возражения. 21 октября пришла телеграмма от Ленина: он тоже осудил грузинский ЦК — и суть их протеста, и тон, в котором он был выражен168. Получив ответ, весь ЦК Грузинской КП подал в отставку — беспрецедентный случай в истории Компартии169. Орджоникидзе воспользовался этим обстоятельством для обновления состава ЦК недавно вступившими в партию коммунистами, покорными его и Сталина воле. 24 октября Сталин телеграфировал об одобрении его действий ЦК РКП(б)170.
До этого времени Ленин соглашался со Сталиным по грузинскому вопросу. Но в конце ноября, в раздражении на Сталина, изучая поступившие из Тифлиса материалы, он пришел к выводу, что все не так уж ясно в грузинском деле. Он потребовал отправить в Грузию особую комиссию по изучению фактов. Сталин поставил во главе комиссии Дзержинского. Не доверяя действиям Генерального секретаря и желая наладить собственный контакт с Тифлисом, Ленин попросил Рыкова также отправиться в Грузию. Один из секретарей Ленина отметил, что он со жгучим нетерпением ожидал результатов расследования171.
Дзержинский вернулся из Тифлиса 12 декабря. Ленин тотчас же выехал из Горок в Москву на встречу с ним. Дзержинский полностью оправдывал Орджоникидзе и Сталина, но Ленина это не убедило. Особенно его удручил рассказ о том, что в ходе политического спора Орджоникидзе ударил товарища по партии (тот назвал Орджоникидзе «сталинским ишаком»172). Ленин приказал Дзержинскому вернуться в Грузию и собрать дополнительные свидетельства. На следующий день (13 декабря) он в течение двух часов беседовал со Сталиным — это была их последняя встреча. После этого разговора Ленин собирался послать Каменеву подробную записку по национальному вопросу, но еще один удар, случившийся 15 декабря, не позволил ему осуществить это намерение.
